Наталья Гришина - Психология конфликта
Цель переопределения – изменить восприятие семьей проблемы. Переопределенный симптом перестает быть чуждым элементом, лежащим вне системы, и становится существенной ее частью. Поведение, поддерживающее симптом, определяется как мотивированное благотворным стремлением сохранить стабильность семьи. Гнев определяется как забота, страдания – как самопожертвование, дистанцирование – как способ укрепить близость и т. д. Терапевт не пытается прямо изменить систему, а поддерживает ее, проявляя уважение к внутренней эмоциональной логике, которой она подчиняется.
С. Минухин, Ч. Фишман
Еще один возможный аспект переопределения ситуации состоит в смягчении обвинительной позиции участников конфликта, которая часто выражается в их упреках в адрес оппонента. Н. Пезешкиан приводит многочисленные примеры позитивной переинтерпретации традиционных негативных установок в отношении проявлений пациента. Например, лень, которая обычно рассматривается как невыполнение деятельности, отсутствие прилежания и слабость характера, в позитивной интерпретации трактуется как способность избегать требований достижения, дифференцировать и осознавать собственные способности; агрессивность – как способность спонтанно, эмоционально и расторможенно реагировать на что-либо и т. д. (Пезешкиан, 1993, с. 106–107). Минухин во фрагменте своей терапевтической беседы переадресует упрек своей клиентке:
...Жена. Мне трудно верить, когда он говорит, что собирается сделать что-нибудь по дому. Он собирается построить новые шкафы на кухне, но я живу с ним уже семь лет, и видела, как он затевает дома сотни дел, но не помню, чтобы он что-нибудь закончил.
Минухин. Если он такой компетентный человек, а вы хотите иметь новые кухонные шкафы, а он это делает очень хорошо, но за семь лет не удосужился сделать, то именно вы ни на что не годитесь (Минухин, Фишман, 1998, с. 283).
Другой хорошо известный прием состоит в переформулировании высказываний в адрес другого в передачу собственных чувств. Майерс считает, что «в любой культуре те, кто перестраивают разоблачительное „ты-высказывание“ на „я-высказывание“ („Я зол“, „Когда ты так говоришь, я раздражаюсь“), преподносят свои чувства таким образом, что другому человеку становится легче отреагировать на них позитивно» (Майерс, 1997, с. 529). Психолог, слыша эти «разоблачительные» высказывания в адрес другого, задает вопросы клиенту таким образом, чтобы он говорил о себе, своих действия и чувствах.
Кроме того, одной из задач раздельной работы с участниками конфликтной ситуации может быть уточнение проблем, подлежащих дальнейшему обсуждению. Описывая конфликтную ситуацию в определенном проблемном поле, ее участник может не хотеть или быть не готовым к постановке и обсуждению всех проблем. Относительно возможной позиции психолога в этом случае могут быть разные точки зрения. Очевидно, что неготовность человека к работе с какой-то проблемой является серьезным препятствием, которое психолог не может игнорировать. Задаваемые уточняющие вопросы (например, «Вы хотите обсудить эту проблему со своим руководителем?») не только дают возможность самому психологу структурировать представление о реальных проблемах конфликта, но часто позволяют и клиенту уточнить свое представление о них.
Определение проблемного поля, вокруг которого будет строиться дальнейшая работа, может быть содержанием своеобразного «контракта с клиентом». Он, однако, имеет несколько односторонний характер, поскольку ограничивает круг проблем, на обсуждение которых психолог получает «санкцию» со стороны обратившегося к нему человека, а тот в дальнейшем может нарушить этот контракт, например, в ходе совместного обсуждения поднять проблемы, ранее вообще не упоминавшиеся (что на практике нередко и бывает). Однако такого рода уточнение все же имеет смысл, так как закрепляет ответственность человека за этот аспект будущего диалога. Уже неоднократно подчеркивалось, что ощущение собственной ответственности побуждает человека занять более активную позицию в работе со своей проблемой, помогает ему осознать, что ее успешное решение может быть достигнуто только усилиями самих участников ситуации.
Другим аспектом психологической подготовки к будущей совместной работе является обсуждение с участниками конфликта возможного характера и результата его разрешения. Здесь уточняется желательный для участника характер и результат разрешения конфликта («Как, по вашему мнению, целесообразно было бы решить данную проблему?»), оговариваются возможные варианты («Может быть, есть какие-то другие, устраивающие вас варианты решения?») и условия изменения позиции («Как вам кажется, вы могли бы занять другую позицию по этому вопросу?»). Оговариваются и дальнейшие действия посредника, в частности совместное обсуждение проблемы всеми участниками конфликта.
Такова схема основных действий в ситуации раздельных бесед с участниками конфликта. Иногда работа начинается сразу с обеими сторонами конфликта, иногда к психологу обращается один из участников конфликта.
Последний случай создает свои сложности в установлении контакта со второй стороной конфликта и формированию у нее позитивного отношения к участию посредника, поскольку второй участник хотя и идет на контакт с психологом, но может делать это не столько из готовности к работе с конфликтом, сколько из нежелания дальше осложнять отношения.
Встречаясь со второй стороной конфликта после работы с первым участником, посредник начинает с того, что сообщает о встрече с первой стороной (независимо от того, знает об этом вторая сторона или нет). Здесь необходима корректная формулировка: она должна быть безоценочной, не давать оснований для интерпретации с позиций «правоты/неправоты», и лаконичной, «обозначающей», но не «рассказывающей», не содержать пересказа беседы с первой стороной.
Приведем пример из работы нашей учебной группы.
...«Психолог». Спасибо, что зашли. Ко мне приходила мама Пети Иванова из шестого А класса. Она говорила, что, по ее мнению, его оценки по вашему предмету часто несправедливы.
«Учитель». А, она уже и к вам приходила жаловаться! Лучше бы позанималась со своим ребенком.
Использованная «психологом» формулировка проблемы неудачна: она имеет оценочный характер, «обвиняет» собеседника и соответственно вызывает ответную агрессивно-оборонительную реакцию.
В беседе со второй стороной конфликта посреднику часто приходится проявлять большую активность, чем в диалоге с тем, кто к нему обратился.
Первый участник конфликта так или иначе готовится к встрече с посредником и настраивается на разговор с ним, тогда как второй участник может быть совсем не «открыт» этому контакту.
Поэтому психолог часто вынужден задавать больше вопросов, чем при беседе с первым участником конфликта. И здесь опять следует указать, что неточная или неудачная формулировка вопроса может привести не только к ухудшению контакта посредника с участником конфликта, но, что еще более опасно, внести дополнительное напряжение в отношения между самими участниками конфликта.
Задаваемые вопросы должны быть прежде всего нейтральными и безоценочными. Даже невинный вопрос, начинающийся с «Почему?», по мнению некоторых психологов (Емельянов, 1991; Сидоренко, 1995), содержит элемент обвинения. В ситуации обсуждения конфликта подобный вопрос со стороны психолога может создать у его собеседника впечатление, что психолог считает его поведение, действия, слова и т. д. «неправильными». Далее, вопросы должны быть по преимуществу открытыми, т. е. требующими от собеседника развернутых ответов. Обилие закрытых вопросов, предполагающих ответ типа «да/нет», может вызвать у собеседника дискомфорт, ощущение допроса, и вероятность этого возрастает в конфликтной ситуации, участники которой напряжены и насторожены больше обычного. Еще одно существенное требование к задаваемым вопросам – они должны опираться на информацию, получаемую посредником в данном разговоре. Использовать то, что сказано другим участником конфликта, можно только в самом общем виде – в рамках поставленной проблемы. Например, один их участников конфликта совершенно не затрагивает проблему, которую считает существенной другой, скажем, разногласия по материальным вопросам. Можно задать ему вопрос относительно того, существуют ли между ним и его партнером финансовые проблемы. Недопустимо ссылаться на какие-то детали разговора с другим собеседником, что может вызвать ответные негативные реакции в его адрес («Ваш руководитель говорил, что… – А, он уже и об этом успел сказать…»).
Образы конфликтной ситуации, возникающие в описании конфликта разными его участниками, естественно, в подавляющем большинстве случаев в большей или меньшей мере не совпадают. Различия в трактовке проблем, событий и отдельных деталей, как мы видели ранее, обычны для конфликтных ситуаций, и не следует предпринимать попытки перепроверить или оспорить какие-то детали.
