Почему мы убиваем? Злость, ненависть, агрессия и так называемое «зло» - Конрад Захариас Лоренц
Через два дня после второго тренировочного занятия исследователи стали показывать детям интересный кинофильм. При этом создавались две различные ситуации – фрустрирующая и нефрустрирующая.
Среднее число агрессивных реакций во время соревновательных игр (Walters and Brown. 1963).
Одним детям позволялось смотреть фильм до конца, в то время как другие, якобы из-за поломки проектора, смогли посмотреть фильм только до середины. Непосредственно после этой экспериментальной процедуры каждого приглашали играть в две соревновательные игры с другим мальчиком того же возраста, а за игрой следили взрослые, не знавшие, из какой группы был испытуемый. Наблюдатели фиксировали каждое агрессивное действие, совершаемое мальчиками. Я представлю результаты измерения, которые основывались на подсчете количества нанесенных каждым мальчиком ударов, пинков, толчков и т. п.
Исходя из того, что уже было известно психологам о процессах научения, Уолтере и Браун предсказывали, что те испытуемые, которые получали вознаграждение во время «тренингового» сеанса игры с куклой не постоянно, а лишь после каждого шестого удара (перемежающееся вознаграждение), будут с наибольшей вероятностью переносить результат своего научения в последующую, соревновательную ситуацию. Вы можете видеть из результатов, представленных на рисунке, что данное предсказание подтвердилось. Во время соревновательной игры мальчики из этой группы были более агрессивными по отношению к партнеру, чем все остальные испытуемые. Получая вознаграждение за агрессию, – притом, что вознаграждения выдавались достаточно редко и лишь за «игровую» агрессию, – они становились более агрессивными в последующей, более реалистической ситуации.
Интересно, что, как мы видим из рисунка, фрустрированные мальчики из группы, получавшей перемежающееся вознаграждение, были самыми агрессивными из всех испытуемых. Только что пережитое неприятное состояние фрустрации увеличило их готовность выплеснуть накопившуюся агрессивность, за которую они получали перемежающиеся вознаграждения51.
Таким образом, побуждая своего ребенка драться, родители могут получить нечто большее, чем то, чего они хотели. Желая всего лишь научить детей наносить обидчикам ответный удар, они, не отдавая себе в том отчета, фактически могут подкреплять их агрессивные действия в самом широком диапазоне. Чтобы ограничить этот эффект, родители должны удостовериться, что их дети понимают: драться следует только в строго определенных ситуациях и существует большая разница между тем, когда человек должен постоять за себя, и другими видами агрессивных действий. И даже тогда родители должны сознавать, что рискуют повысить общие агрессивные наклонности своих отпрысков, побуждая их давать сдачи.
Вознаграждения, получаемые от сверстников
Родители – не единственные, кто определяет процесс социализации ребенка, даже и в раннем возрасте. Друзья и знакомые также научают детей, как действовать в определенных ситуациях, выступая в качестве моделей для подражания и вознаграждая принятием или явным одобрением, когда те ведут себя так, как эти люди считают правильным.
Влияние группы и банды. Нет ничего удивительного в том, что подростки особенно восприимчивы к влиянию сверстников. Стремясь быть признанными в этой среде, они часто ищут компании других подростков, которые могли бы их оценить. Такое стремление еще сильнее проявляется у тех детей, которые склонны часто затевать драки со сверстниками. Задиристость и агрессивность этих воинственных мальчишек может отталкивать большинство их одноклассников, но чаще всего они находят себе друзей – других агрессивных подростков и поддерживают друг друга (Cairns, Cairns, Neckerman, Gest & Gariepy, 1988). Общение и предпринимаемые совместно действия укрепляют их общие интересы и установки и усиливают антисоциальные наклонности. Эти дружеские отношения могут способствовать конфликтам, возникающим со взрослыми. Будучи индивидуально относительно бессильными, но собравшись вместе, агрессивные подростки могут угрожать социальному порядку, особенно в школах. Учителя и воспитатели поступали бы правильно, при любой возможности разбивая подобные группы.
Эти замечания особенно справедливы, если речь идет о антисоциальных подростковых бандах (см.: Giordano, Cernkovich & Pugh, 1986). В таких девиантных группах их члены находят себе принятие и статус; здесь они чувствуют свою значимость, в то время как в любом другом месте они ничто. Здесь они находят взаимное подтверждение того, что их общие представления и установки верны и что опасности, которых они страшатся, могут быть преодолены.
Взаимная поддержка играет немаловажную роль в подростковой преступности. Любой девиантный подросток в одиночку может и не отважиться нарушить закон, но вместе с другими членами банды он чувствует себя смелым и решительным. Неудивительно, что довольно большая часть подростковых агрессивных действий, в том числе и насильственных, совершается именно группами подростков, действующих сообща. Причем проявляемая такими группами агрессивность может быть весьма серьезной (см.: Farrington, Berkowitz & West, 1982).
Приверженность групповому кодексу поведения
Влияние банды, разумеется, не ограничивается взаимным усилением установок ее членов или подкреплением их чувства уверенности, статуса и ценности собственной личности. Общаясь друг с другом, подростки устанавливают правила поведения, определяющие, как следует действовать в тех или иных обстоятельствах. Эти общие установки и ценности, порой оказывают сильнейшее влияние на индивидуальное поведение членов группы. Они сознают, что в одиночку ли, или находясь вместе с другими, они могут либо заслужить одобрение других членов группы своей приверженностью к ее стандартам, либо быть отвергнуты ими, если не будут соответствовать групповым ожиданиям.
Подростковые банды, склонные к насильственным агрессивным действиям, являют собой яркий пример этого вида социального влияния. Многие группы настаивают на том, что их члены должны быть «круты» в своем самоутверждении и поддержании собственного достоинства. По крайней мере частично подобные требования вызваны сверхценностью, приписываемой «мужественности». Изучающие подростковые банды специалисты из Института исследований преступности в Чикаго пишут в связи с этим следующее:
Члены банды подписываются под кодексом личной чести, который акцентирует «маскулинность» и оценивает нарушения межличностного этикета крайне негативным образом. Любое действие или высказывание, ставящее под сомнение «право» члена банды на уважительное обращение с ним, интерпретируются как оскорбление и, следовательно, как потенциальная угроза его «маскулинности». В представлении этих подростков понятие чести центрируется вокруг способности личности добиваться и сохранять уважение со стороны других (Horowitz & Schwartz, 1974, p. 240. См. также: Klein & Maxson, 1989).
Этот кодекс представляется доведенной почти до абсурда версией того самого принципа, необходимость
