Евгений Попов - Социализм и судьба России
Из рассмотренных вариантов развития событий после победы Путина в 1-ом туре для России самый хороший для страны – поражение цветной революции. В этом случае политика режима будет наиболее антизападной. Мирная победа Путина – отказ Запада от цветной революции – хуже, поскольку современная прозападная антироссийская политика, скорее всего, в значительной степени сохранится как условие отказа Запада от продолжения цветной революции. Самый плохой вариант – победа цветной революции. В этом случае распад России в ближайшее время становится весьма вероятным.
В заключение раздела приведём дополнительный обзор некоторых материалов либеральной прессы в декабре 2011 г.
В статье «Трехпроцентный народ-2» А. Колесников выражает оптимизм по поводу возможностей участников «болотных» митингов: «Две недели назад на этой же странице, когда страна еще была другой, я писал, что народ, превращенный за 12 путинских лет в толпу обывателей, очень быстро может превратиться в граждан, если меньшинство предъявит альтернативу и образцы ответственного поведения. Для перемен не требуется большинство, нужно активное меньшинство, пусть оно и составляет, как считают в иных кабинетах, каких-нибудь три процента. Энергии этого меньшинства хватило для оттепели, перестройки, либеральных реформ, голосования за Ельцина в 1996-м» [112]. Здесь конечно типичная для демократов оценка перестройки, приписывающих заслугу Горбачёва по проведению контрреволюции себе.
В более поздней статье А.Колесников сетует на разношёрстность оппозиции: «Площади предстоит конкурировать с «большой Россией», которая либо пассивна, либо знает только одну разновидность протеста – социальную, т. е. протест «колбасный», зарплатный, пенсионный. В этой зоне новым демократам предстоит конкурировать с традиционными партиями, прежде всего «красной» и «розовой» направленности, КПРФ – и «Справедливой Россией», которые намерены завоевать симпатии тех, кто голосует сугубо по социальным мотивам.
Гражданское движение активного меньшинства ждет и кризис лидерства. То, что было преимуществом при предъявлении негативного антивластного протеста, то, что вогнало власть в ступор, – отсутствие единого лидера – может из преимущества превратиться в недостаток в тот момент, когда настанет время предъявлять позитивную программу. Площадь нащупывает лидера, но пока выбирает самого шумного и резонансного из них, ведется на форму, не очень озабочиваясь содержанием.
Кризис идеологии – следующая трудность. Широкая коалиция уже чрезмерно широка даже для спонтанного гражданского и начинавшегося как неполитизированное движения» [113].
Да, можно посочувствовать: лебедь, рак да щука. Только если считать, что этот протест полностью самостоятелен. Что сомнительно. В других статьях также отмечалась трудность выделения лидера для ведения переговоров с властями.
В [114] обсуждается мирный переход к демократии: «Тема последних дней – возможные переговоры оппозиции с Кремлем и правительством. Ни кандидаты в переговорщики, ни повестка до конца не ясны, но в целом перспектива круглого стола не выглядит фантастической. И уж точно она выглядит наиболее цивилизованным выходом из политического кризиса. Несмотря даже на то, что Владимир Путин вчера снова уничижительно отозвался о митингующих. Это бывает: привычка – вторая натура».
Приводятся исторические примеры. Например, передача власти Ярузельским в Польше в 1989 г. «Солидарности». Но он сделал это от безысходности, понимая, куда Горбачёв ведёт СССР, и не имея возможности сопротивляться давлению горбачёвского руководства. Путин, конечно, прислушивается к рекомендациям «вашингтонского обкома», но не в такой степени. Вот и запрета Байдена не ходить в Президенты РФ он не послушался.
Обсуждаются перспективы президентских выборов. Максим Гликин в статье «Большинство Дмитрия Пескова» даёт оптимистическую для либералов оценку: «…Путина по-прежнему поддерживает большинство». Только следует уточнить, что это большинство стало уже относительным: по данным всех социологических служб, премьера в качестве будущего президента поддерживает уже менее 50 %, хотя и больше, чем других кандидатов. И вероятность второго тура выборов, еще несколько месяцев назад считавшаяся нулевой, теперь становится все более явственной…
Путин работает лишь на ту часть общества, которую считает своими верными избирателями: чиновников, бюджетников, военных, служащих госмонополий, ностальгирующих по СССР пенсионеров, людей с низкими доходами и уровнем образования. Именно на них была ориентирована вся стилистика его выступлений…. именно им предназначались все подарки и посулы – от возвращения в первый год президентства гимна СССР до недавних обещаний не увеличивать акцизы на табак и алкоголь, зато ввести налог на роскошь. До поры «путинское большинство» было реальностью, а не только политологической установкой.
Выборы 4 декабря доказали, что «путинского большинства» более не существует. Даже если верить официальным данным, за партию Путина проголосовало менее половины от пришедших – менее четверти от всех избирателей.
Но главное в другом: политику, настроение в обществе всегда формирует не большинство, а думающее и активное меньшинство. В эпоху интернета этот принцип лишь усилился. Борьбу за умы Путин проиграл, причем еще задолго до выборов. А его реакция на митинги показала, что бороться заумы он не готов. Он не может и не хочет разговаривать с думающими людьми на их языке. Политреформа, введенная без обсуждения, не стала началом такого разговора. Но стала доказательством того, что не учитывать это меньшинство, спесиво названное кремлевскими соловьями «болотным хаосом», уже не получится» [115].
Однако Милов смотрит на выборы более пессимистично: «Но есть одна сложность. Инертная политическая система России пока оказалась не готова к переменам. Системные оппозиционные партии, которые эффективно помогали бороться с «Единой Россией» на минувших выборах, явно прижали хвосты перед перспективой глобальных изменений, солидаризировавшись с властью в риторике об «оранжевой угрозе». Второй тур на президентских выборах стал реальной перспективой, но непонятно, готовы ли те, кто туда может выйти, бороться с Путиным до конца.
Организация уличных протестов оказалась приватизирована людьми, вызывающими отторжение даже среди многих протестующих. Вместо того чтобы найти в себе силы выдвинуться на президентские выборы и сделать ставку на эту решающую битву, эти люди попрятались от президентства в кусты и муссируют бесперспективнейшую тему отмены выборов в Госдуму, которая с каждым часом все менее релевантна» [116] (релевантна – это, наверное, «ценна»: ох уж этот новояз). То, что признание «оранжевой угрозы» означает «поджатие хвостов оппозиционными партиями», соответствует позициям либералов, которые и являются инструментом «оранжевой революции».
18.9.2. Между выборами. Январь-февраль 2012
Первый митинг либеральной оппозиции в 2012 г. был запланирован только на 4 февраля. Такой длительный перерыв наводил на мысль, что Запад намекнул оппозиции, что окончательное решение по организации цветной революции ещё не принято, и ему требуется, по меньшей мере, январь, чтобы выяснить, можно ли получить «критическую массу элиты», готовой сдать Путина, поскольку без этого цветная революция обречена на поражение.
Либеральная оппозиция провела в Москве в феврале два больших мероприятия: второй митинг на Болотной площади с предварительным шествием по Якиманке (число участников 36 000 по оценке ГУВД и более 120 000 по оценке организаторов) 4 февраля и «Большое белое кольцо» – живую цепь на Садовом кольце 25 февраля (11 000 и 25 000 соответственно) [105].
Требования митинга на Болотной были примерно те же, что и на митингах либералов в декабре.
Поддержку народом Путина должны были показать два митинга: 4 февраля на Поклонной горе (138 000 по оценке ГУВД и менее 100 000 по оценке наблюдателей) и 23 февраля в Лужниках (130 000 – ГУВД). Вообще-то митинг на Поклонной горе был заявлен Кургиняном и другими патриотами со скромным предполагаемым количеством участников как митинг против планируемой Западом цветной революции. Однако власти превратили его в массовый митинг в поддержку Путина. Таким образом, Путин взял на вооружение в качестве основной идею Кургиняна о недопустимости иностранного вмешательства через организацию цветной революции в России. С такими патриотическими лозунгами он и выступал на митинге в Лужниках.
Январь 2012 г. прошёл в основном на настроениях декабря 2011. Надежду внушали реформы, предложенные Президентом Медведевым: «Внесение Медведевым закона о возврате выборов губернаторов – крупнейшая политическая уступка со стороны власти, равно как и предложение фактически отменить запретительные барьеры по численности политических партий. Еще вчера невозможно было об этом подумать» [117].
