Людмила Юрьева - Кризисные состояния

Для психиатрии эта проблема в последнее десятилетие приобрела особую актуальность. Все чаще пациентами психиатрических и психосоматических стационаров становятся лица, пережившие техногенные катастрофы. Основываясь на данных статистики и анализируя динамику нарастания психических и поведенческих расстройств в этой популяции, следует ожидать дальнейшего увеличения этой категории пациентов.

Ярким примером техногенной катастрофы является Чернобыльская авария. Авария на ЧАЭС явилась массовой катастрофой, ее ликвидаторы попали в эпицентр событий, в полной мере не оценивая последствий радиационного излучения для собственного здоровья. Авария на ЧАЭС — это историческое событие, которое стало для ее ликвидаторов и лиц, вовлеченных в эти события, биографическим и повлияло на их дальнейшую судьбу и мировосприятие.

Психиатрическая статистика неумолимо констатирует ежегодный рост психических и поведенческих расстройств у этого контингента населения. Так, спустя 10 лет с момента аварии психическое состояние у 68,95% ликвидаторов соответствовало посттравматическому стрессовому расстройству (ПТСР), у 42,5%. имели место интеллектуально–мнестические нарушения. Нервно–психические расстройства носили затяжной, хронический характер, отмечалась значительная резистентность к терапии, у каждого третьего ликвидатора был выявлен хронический алкоголизм, 10% среди умерших завершили жизнь суицидом (В. А. Рудницкий и соавт., 1995; Н. С. Седина, В. И. Осетрова, 1995; И. Р. Семин и соавт., 1995; В. В. Архипов,1996; Г. Я. Пилягина, 1998).

Помимо этого, алгические расстройства с преимущественно головными болями отмечались у 87,7% ликвидаторов, оссалгии — у 74,4%. В подавляющем большинстве случаев имели место многочисленные сопутствующие психосоматические заболевания (вегето–сосудистая дистония, ишемическая болезнь сердца, гипертоническая болезнь, язвенная болезнь желудка и 12–перстной кишки, нейродермиты, склонность к частым ОРЗ).

Долгосрочное исследование 7–тысячной популяции лиц, проживающих в течение этого времени на территориях, загрязненных в результате аварии, выявило, что в течение десятилетия уровень невротических и психосоматических расстройств остается стабильно более высоким, чем среди других групп населения на так называемых «чистых» территориях. И если в первые годы в клинической картине невротического синдрома доминировала тревога, то спустя 10 лет в психическом статусе преобладали эмоции подавленности и апатии, что свидетельствует о «хронификации стресса» и включении невротических механизмов психологической защиты, особенностью которых является ориентировка на фатальную оценку ситуации (Г.М.Румянцева, А.В.Грушков, М.О.Лебедева с соавт.,1995).

Психотравмирующий эффект Чернобыльской катастрофы является не столько последствием самого взрыва, сколько связан с его последствиями, направленными в будущее. По мнению многих исследователей, уже в ближайшем будущем психологические последствия катастрофы могут затмить ее прямое биологическое действие (Й.М.Хавенар с соавт., 1993; В. Н. Краснов с соавт., 1993; Ю.А. Александровский, 1997).

Для изучения отдаленных психологических последствий техногенных катастроф в 1996 году нами было проведено психолого–психиатрическое исследование 44 ликвидаторов в возрасте 30–46 лет (средний возраст 39 лет), которые находились на лечении в психосоматическом стационаре.

Среди обследуемых пациентов никто не страдал фатальными заболеваниями, 18,2% лиц были инвалидами 3 группы по совокупности соматических заболеваний (гипертоническая болезнь, язвенная болезнь, энцефалопатия). У 15,9% больных была диагностирована неврастения, у 20,45% — тревожно–фобические расстройства, у 22,7% — соматоформные расстройства, у 41% — аффективные расстройства настроения.

Особого внимания заслуживает тот факт, что подавляющее большинство пациентов были ориентированы на фатальную оценку ситуации. Около 40% исследованных спустя 10 лет после аварии не видели своего будущего, они говорили о смерти как о позитивном событии, которое принесет им «облегчение и разрешит все жизненные проблемы».

Отношение к пережитому стресс–событию исторического масштаба заслуживает глубокого и всестороннего изучения, ибо оно позволяет выявить различные деформации картины жизни, включая и ее временную ориентацию, которые оказывают негативное влияние на их психическое состояние, психологическую реализацию времени жизни и жизненный путь. Диагностика этих особенностей позволит оказать своевременную психокоррекционную и психотерапевтическую помощь пострадавшим (Е.И. Головаха, А.А. Кроник, 1984).

Исследуя динамику отношения человека к стрессогенному событию, А.А. Кроник и Р.А. Ахмеров (1993) выделили шесть основных стадий отношения к стрессу:

1. Восприятие локального факта.

2. Ожидание возможных последствий.

3. Осознание отдельных происшедших последствий

4. Чувство, что последствия стрессогенного события исчерпаны.

5. Обесценивания последствий.

6. Обесценивание факта.

Кроме этого, наиболее значимые для личности стресс–события сопровождаются специфическими формами переживания времени, его восприятия и формирования временной структуры поведения. Проблема «бытия во времени» всегда привлекала внимание исследователей в области психиатри и психологии. Она является центральной темой экзистенциальной философии и психотерапии. С. Кьеркегорн, Э. Гуссерль, М. Хайдеггер. Ж.–П. Сартр убедительно показали, что время личности является внутренним организующим фактором, определяющим ее жизненный путь.

4.1.1. Психологическое время личности.

Для изучения феномена психологического времени личности ликвидаторы аварии на Чернобыльской АЭС были обследованы методами биографического исследования (методики «Структура временных представлений личности» и «Автопортрет психологический»), позволяющими проанализировать такие параметры, как оценка человеком своей жизни, роль прошлого в формировании его личностных особенностей, размышление о настоящем и построение прогнозов на будущее.

Масштаб психологического времени личности велик и включает в себя ситуативный, биографический и исторический векторы, которые взаимосвязаны и взаимообусловлены. Наиболее значимые ситуации, с которыми сталкивается личность, определяют дальнейшее содержание ее жизни и взаимоотношения с прошлым и будущим.

Методика описания структуры временных представлений личности позволяет активизировать процесс осмысления человеком своего жизненного пути, стимулируя размышления о личном прошлом, настоящем и будущем.

Суть методики заключалась в том, что испытуемому предлагалось с помощью трех кругов изобразить на бумаге свои представления о времени. Круги обозначают прошлое, настоящее и будущее. В инструкции говорится, что круги необходимо расположить так, чтобы они выражали переживания, взаимосвязи личного прошлого, настоящего и будущего. Этот метод можно определить как проективный, позволяющий судить о роли каждого периода жизни как отраженного в сознании воспоминания о причинно–целевой связи между всеми отрезками прошлого и настоящего, и влияние этих событий на формирование представлений о будущем. По мере выполнения заданий испытуемый пояснял почему он именно так рисует круги, давая при этом дополнительную информацию о своей жизни. Беседа строилась так, чтобы уточнить историю деятельности людей, отношений, коммуникаций и историю внутренней жизни в прошлом, настоящем и предполагаемом будущем (Е.И. Головаха, А.А. Кроник, 1984; С.И. Макаров, Л.А. Сухинская, Э.А. Татаревский, 1991; T.Y. Cottle, 1976).

Анализ полученных результатов тестирования, изображенный графически на рис. 1, позволил констатировать, что практически у всех испытуемых прошлое представлялось как более значительный период их жизни. Пребывание в зоне ЧАЭС во время ликвидации не расценивалось как нечто трагичное потому, что в то время почти никто не был осведомлен о возможных последствиях аварии. Скорее напротив, возникало чувство гордости и ответственности за то, что в мирное время совершался подвиг во имя общества, в котором человек живет. Прошлое вспоминается с позитивными эмоциями, с гордостью за то, что человек оказался полезен обществу.

Ухудшение здоровья, изменение социальных отношений, чувство неполноценности, беспомощности, материальные трудности в настоящем способствовали нарастанию либо раздражительности, агрессивности, либо безразличию ко всему происходящему вокруг. Будущее приобретало негативную окраску, испытуемые не видели выхода из сложившейся ситуации. Будущее виделось им мало перспективным периодом жизни, зачастую размытым и неопределенным (рис.1). Цели, которые ставил человек перед собой, в первую очередь были направлены на выздоровление. Происходят изменения в иерархии потребностей и в мотивационной сфере: потребности в безопасности, чувстве защищенности от жизненных неудач, чрезмерная озабоченность своим здоровьем преобладают над потребностями самоактуализации и реализации своих способностей, то есть потребностью в личностном росте.