Виктор Каган - Воспитателю о сексологии
Подобные мифы — прежде всего полоролевые, а потом уже сексуальные; их основа — инструментальное, маскулинно ориентированное представление об общении вообще и сексуальном общении в частности. Преодоление этих мифов возможно лишь там, где в общении пары существует полоролевая сбалансированность, учитывающая интересы обоих партнеров — мужчины, и женщины. Все это позволяет определить сексуальные роли как частный аспект половых ролей. Как и для половых ролей, их социокультурные векторы направлены в стороны полоролевой демократизации и вариативности, при которых легче адаптируются психологически андрогинные личности.
Половая идентичность
Итак, маскулинность и фемининность — это, с одной стороны, филогенетически обусловленные свойства психики, а с другой — социокультурные образования, складывающиеся в онтогенезе. Единство переживаний и поведения человека как представителя пола не обеспечивается влияниями только с одной или только с другой стороны, требуя интеграции природного и социального. Мужчина-актер может прекрасно играть женскую роль, поражая проникновением в женскую психологию, но ни минуту не переставая при этом быть для себя самого мужчиной. В клинике А. И. Белкина (Москва) накоплен большой опыт решения проблем «переделки пола». С такими проблемами люди обращаются к врачам по собственной инициативе. Они исходят при этом не из того, что окружающие по их поведению сомневаются в их половой принадлежности, а из собственных переживаний, подсказывающих им (нередко вопреки бесспорным анатомо-физиологическим признакам), что они — люди противоположного пола. Наконец, при коррекции гермафродитизма обычно исходят не только из собственно хирургических показаний, но и из того, кем — мужчиной или женщиной — считает себя сам пациент. Все эти столь, казалось бы, несходные случаи объединяет расхождение полового сознания и полоролевого поведения. Нормальное развитие не знает этих драматических, а часто и трагических коллизий. Значит ли это, что в ходе нормального развития не возникает проблема единства полового сознания и поведения? Аномальные факты заставляют ответить на этот вопрос отрицательно, но можно утверждать, что в ходе нормального развития эта проблема решается достаточно непротиворечиво и гармонично; это происходит к 5—6 годам.
Аспект полового сознания, описывающий переживание человеком себя как представителя пола, получил название половой идентичности. Согласно Дж. Мани, половая идентичность — это субъективное переживание половой роли, а половая роль — социальное выражение половой идентичности. Но это, так сказать, случай идеальный, описывающий 100%-ное единство переживаний и поведения. Идентичность же на самом деле — понятие многоаспектное.
Применительно к предмету нашего рассмотрения эти аспекты можно раскрыть следующим образом:
адаптационная (социальная) половая идентичность описывает то, как личность соотносит свое реальное поведение с поведением других мужчин и женщин;
целевая концепция «я» — набор индивидуальных установок мужчины (женщины) на то, какими они должны быть;
персональная идентичность — личностное соотнесение себя с другими людьми;
эго-идентичность — глубинное психологическое ядро того, что личность человека как представителя пола означает для самой себя.
Наша модель половой идентичности построена на двух основных принципах: 1) уровневом соотнесении отдельных ее аспектов и 2) независимости, ортогональности маскулинности и фемининности как измерений идентичности.
Первый, наиболее глубокий уровень, соответствующий эго-идентичности, обозначаем как базовую половую идентичность. Она объединяет филогенетические и онтогенетические аспекты личности. Второй уровень представлен персональной половой идентичностью, описывающей сравнение собственных личностных характеристик с «кальками» личностей мужчин и женщин вообще. Третий уровень — полоролевая идентичность, или, по В. В. Соложенкину, «адаптационный образ» Я как представителя пола. Наконец, четвертый — полоролевые идеалы, ориентации. В последующем нас будут интересовать прежде всего и в основном первые два уровня как собственно идентичность, поскольку третий и четвертый уровни описывают уже половые роли.
Для диагностики базовой и персональной половой идентичности мы разработали оригинальный тест, в отличие от других построенный на том, что испытуемый соотносит представления о себе с собственными, а не стандартными и для всех едиными представлениями о людях мужского и женского пола; а также на измерении не декларативных, а реальных, установочных значений. Это дает возможность получать достаточно надежные результаты в условиях различающихся психосексуальных культур. Наряду с базовой и персональной идентичностью тест позволяет оценить такие личностные характеристики, как самооценка, доминантность, коммуникативность и понятность личности для самой себя. По результатам теста выделяются группы «обычных» лиц (в соотношении маскулинности и фемининности доминирует показатель «своего» пола) и «изомерных» (доминирует показатель противоположного пола).
По ходу дальнейшего изложения будут приводиться некоторые данные изучения половой идентичности, полученные нами при исследовании более 2 тыс. испытуемых в возрасте 3—18 лет и взрослых. Здесь же отметим только, что половая идентичность — это категория, определяющая место индивида в трехмерном пространстве, образованном осями «маскулинное — фемининное», «социальное — индивидуальное», «филогенетическое — онтогенетическое, а поскольку полюса осей в той или иной мере независимы, то место это является не точкой, а «облаком». Возможно, математику удобнее будет представить себе 6-мерное пространство или воспользоваться неевклидовой геометрией — это дело вкуса; значение имеет лишь то, что место, задаваемое половой идентичностью, именно не точка, в шаге от которой уже патология, а широкое пространство вариативных возможностей, в котором и ориентируется личность.
Психология пола и культура
Половые различия, половые роли, половая идентичность… Не слишком ли сложно? Пусть этим занимается наука, а за пределами этой «игры в бисер» жизнь все равно идет своим чередом. Такое мнение приходится слышать довольно часто. Оно приводит к сложной проблеме соотношения науки и культуры, развернутое обсуждение которой, не говоря уже о решении, лежит за пределами компетентности автора. Некоторые ее аспекты, однако, важны для понимания трудностей человека, живущего в условиях проектной и очень динамичной культуры в целом и психосексуальной культуры в частности.
Мы говорили уже (см. главу 1) о психосексуальной культуре как о системе стандартов и норм, регулирующей психосексуальное поведение людей. Но культура не берется «из ничего», она есть совокупность того, что человек создает и как он это создает в своей сознательно-направленной, свободно и постоянно совершенствующейся деятельности. Наука же выполняет в культуре три функции: практически-производственную, коммуникативно-образовательную и самовоспроизводящую. Творя культуру в целом, человек творит и культуру психосексуальную, в которой, в свою очередь, он должен ориентироваться и к которой вынужден адаптироваться. Наука всегда стремилась помочь в этом человеку, но встречала двойственное отношение. С одной стороны, едва ли не обожествление: от врача, например, сегодня часто ждут конкретных предписаний — как питаться, отдыхать, избегать стрессов, строить сексуальные отношения и т. д. и т. п. С другой стороны, отвергание: выйдя из кабинета врача, пациент часто мгновенно забывает советы, на получении которых только что настаивал. Это полностью относится и к сексологии, но причины такой двойственности лежат за пределами собственно сексологии.
В проблеме адаптации человека к динамике психосексуальной культуры открывается одна из приоритетных задач сексологии: помогать людям в этой адаптации. Не навязывать или отвергать, а именно помогать. Помогать заботливо, бережно и разумно, исходя прежде всего из интересов самого человека, который не не хочет, а по разным причинам не может принять сразу все то новое, что приносит жизнь. Помогать, помня при этом, что история не движется вспять, что возврат к канонизированным традициям невозможен, а содержащаяся в них идея сексизма стоит в одном ряду с идеями расизма и милитаризма. Речь в конечном итоге идет о том, чтобы помогать людям, а не воевать с ними и не побуждать их к конфронтации и жестокости. В этом — пафос деятельности педагога как практического сексолога.
Предваряя разговор о детской сексологии обращением к проблемам общей сексологии, мы руководствовались тем, что до начала своей работы по половому воспитанию педагогу необходимо уточнить собственное отношение к происходящему в психосексуальной культуре, к себе самому как представителю пола и связанным с ним проблемам.
