Гейл Двоскин - Метод Седоны

Пожалуйста, воздержитесь от роли консультанта или психолога, если только Вы не дипломированный консультант или психолог и партнер не попросил Вас взять на себя эту роль. Если у партнера обнаруживается медицинское состояние, которое требует лечения у специалиста, дайте ему понять, что он получит любую помощь, которая потребуется в этой области. Если Вы не уверены, действительно ли Ваш партнер нуждается в медицинской помощи, все равно предложите, на всякий случай.

Кеннет стал свидетелем событий, произошедших в Нью-Йорке И сентября 2001 года. Несмотря на каждодневное освобождение, он находился в состоянии повышенной тревожности, когда в октябре того же года приехал в Седону на недельный семинар. Вот какую драматическую историю он поведал нашей группе: «Я спешил на встречу с клиентом на улицу, соседнюю с местом взрыва. Эскалатор из подземки был забит людьми, по-нью-йоркски раздраженными и нервными. Выйдя на поверхность, я повернул направо и увидел горящую Северную Башню. В тот момент никто не понимал, что произошло. Тогда мы сочли, что это пожар, охвативший два этажа. В голове у меня крутилась одна-единственная мысль: „Вот это да! Лучше бы пожарные поторопились“.

Войдя в здание, где располагался офис моего клиента, я на лифте поднялся на четырнадцатый этаж. Но там никого не было, и офис был закрыт, так как к тому моменту из здания всех эвакуировали. По лестнице я спустился вниз и вышел на улицу, постоял несколько минут, наблюдая за пожаром. Через пять или десять минут — не знаю точно, сколько времени прошло, — раздался ужасающий взрыв во второй башне, звук, похожий на щелчок воспламенителя в газовой плите. Послышался свистящий шум, усиленный в миллион раз. Странно, но я даже не понял, что это был самолет, пока не позвонил своей подруге в Иллинойс, которая видела новости по CNN. В тот момент это походило на взрыв бомбы. Именно тогда прохожим на улице стало понятно, что это гораздо страшнее простого пожара.

После взрыва на нас посыпалось огромное количество бумаги. Прохожие в панике бросились вниз по улице. В толпе поднялась такая сумятица, что меня едва не задавили.

Сейчас я вспоминаю, что в тот момент мною владело скорее любопытство, чем паника. Я попытался было вытащить мобильный телефон, чтобы позвонить своей подруге и рассказать, свидетелем каких событий я стал, но телефон не работал, поскольку антенны находились как раз на крыше башен. Через несколько минут улицу захлестнула какофония сирен пожарных и полицейских машин. Нам на головы продолжала сыпаться бумага, пыли еще не было. Все происходящее казалось сюрреалистическим сюжетом. Помню, как мне под ноги упал лист бумаги, и я заметил на нем название немецкого банка. Оно врезалось мне в память, потому что сам я немец.

До сих пор меня преследует еще одна страшная картина — выпрыгивающие с верхних этажей Северной Башни люди. Стояло такое чистое, красивое утро, все казалось совершенно нереальным. Было ощущение, что я смотрю фильм с четким, идеальным изображением. Безупречные цвета и трехмерное изображение. Один кадр особенно врезался мне в память: бизнесмен, который выпрыгнул из окна, прижимая к груди дипломат. Такое ясное утро, его ноги болтаются в воздухе, а галстук развевается по ветру, когда он с пронзительным криком падает вниз. Поскольку башни были очень высокие, летел он довольно долго. К счастью, я не видел растерзанные тела на земле, потому что их закрывали другие здания.

Тогда-то я и понял, что происходит нечто страшное. Вокруг кричали люди, и каждый раз, когда кто-то выпрыгивал из окна, в толпе проносилось „а-а-а-а-а-а-а-а-а“, и она замирала в ужасе. Я не мог оторваться от этого душераздирающего зрелища, не мог отвернуться. И постоянно твердил себе: „Надо выбираться отсюда — СКОРЕЕ! Пока не случилось еще что-нибудь. Мы не знаем, что случилось на самом деле. Могут быть еще взрывы. ВЫБИРАЙСЯ ОТСЮДА И БЕГИ ДОМОЙ!“ И я начал пробираться сквозь толпу, направляясь к станции метро Бруклин-бридж в нескольких кварталах севернее. Путь проходил через парк рядом с офисом мэра. Рядом с парком образовались огромные толпы людей, наблюдавших, как разворачивается трагедия. Раз или два я едва не поддался желанию обернуться и взглянуть назад. Но заставлял себя идти вперед. К счастью, метро тогда еще работало, но в поезде я оказался практически единственным пассажиром, и он вскоре остановился.

Добравшись домой, я первым делом позвонил своей подруге. Она и рассказала мне, что произошло на самом деле. Я поделился своими чувствами и потрясением от увиденного. Со мной случился шок. Я не мог сразу включить телевизор, поскольку он стоял в кладовке. Я вытащил его и включил, но изображение было плохим, почти ничего не было видно. Мною владела какая-то странная убежденность, что террористического акта на самом деле не было, разум отказывался верить в реальность происходящего, хотя я видел все собственными глазами».

Пока Кеннет описывал события того утра, я проводил его через процесс освобождения по кусочкам воспоминаний: звуки, картины, чувства, мысли и ощущения. Он смог немного отпустить страх и тревожность. Но его сопротивление все равно было слишком велико, и он нередко отвечал «нет» на вопрос: «Смог бы ты отпустить это?» Я знал, что процесс освобождения поможет всем в группе, поскольку мы все оказались вовлеченными в трагедию. Только когда Кеннет смог признать, что в глубине души он гордился причастностью к этой уникальной ситуации и возможностью рассказывать о ней в качестве очевидца, ему удалось полностью освободиться. Как только он принял гордость и отпустил ее, терзавшая его тревожность исчезла и никогда больше не появлялась.

Как говорит сам Кеннет: «Гордость — это мощное ощущение, но, в конечном счете, мне удалось от нее освободиться. Упорство вознаграждается. Вскоре я уже не замечал группы, с головой погрузился в эти события. И дело было не в желании угодить Хейлу или жажде одобрения, даже своего собственного. После освобождения мне было хорошо. События 11 сентября еще были слишком свежи в памяти, и везде говорили только об этом, но я никогда не поднимал эту тему, пока находился в Седоне. Более того, я устал от нее».

Многие люди, вступая на путь личностного развития, спотыкаются об одни и те же камни преткновения, вне зависимости от того, какую они выбирают дорогу. Вот несколько советов, которые помогут Вам эти камни обойти:

«Я страдаю, следовательно, существую». Каким бы странным Вам ни казалось данное утверждение, именно по этой логике живет большинство из нас. Мы идентифицируем себя со своими проблемами, полагая, что проблемы есть только у нас. Как будто мы оправдываем свое существование препятствиями, которые должны преодолеть, проблемами, которые нужно решить, и страданиями, которые мы в силах вынести. Мы идентифицируем себя со страданиями, которые сами же на себя и навлекаем. Мы так увлекаемся своей ролью человека с проблемой, что зачастую боимся того, что без нее не будем знать, кто мы на самом деле. Когда мы выбираем время поразмыслить над «своими» проблемами, то выясняется, что мы сжились с привычными образами мышления и поведения и уже не можем представить жизнь без них. Вместо того чтобы открыться неизвестности, приходящей с отпусканием чувств, мы цепляемся за искусственную надежность, за привычное ожидание, даже если оно не несет ничего хорошего.

Необязательно все должно обстоять именно так. Подумайте о проблеме, которая, по вашему мнению, неразрывно с Вами связана, и задайте себе вопрос: «Я предпочитаю ложное ощущение надежности, обусловленное знанием проблемы, или свободу?» Если выберете последнее, то спонтанно отпустите свою зависимость от проблемы и найдете, как ее решить, вместо того чтобы оправдывать ее наличие.

«Но о чем я буду говорить?» Большинство из нас значительную часть межличностного общения посвящают попыткам вызвать сочувствие к своим проблемам или обсуждая чужие проблемы с другими людьми. Многие становятся такими специалистами в описании собственных проблем, что им не хочется расставаться со своими знаниями. На самом деле делиться проблемами не плохо. По большому счету, свобода делиться своими переживаниями — первый шаг в процессе отпускания чувства и продвижения вперед. Готовность оказаться рядом с друзьями и близкими и подставить им плечо в трудную минуту — качество хорошего друга. Как правило, мы застреваем в одном месте — постоянно рассказываем об одной и той же проблеме, не испытывая при этом облегчения.

Если Вы замечаете, что одну и ту же историю рассказываете больше одного раза, проверьте, может быть, Вы ищете согласия или одобрения. Если так, задайте себе следующие вопросы:

Смог(ла) бы я отпустить желание, чтобы другие соглашались со мной по поводу этой проблемы?