Берт Хеллингер - Источнику не нужно спрашивать пути

Судьба и свобода

— В чем вы видите свободу человека? Человек свободен, или это лишь иллюзия ?

— Это зависит от того, под каким углом зрения мы рассматриваем свободу. С точки зрения собственной совести я зачастую могу решиться на что-то или против чего-то. У меня есть определенный взгляд, пусть и ограниченный. С точки зрения родовой неосознаваемой совести я совершенно несвободен, если только я не научился понимать ее законы. Законы родовой совести выявляются в процессе семейных расстановок. Семейная расстановка — это такой метод, при котором другие люди, замещающие членов одной семьи, расставляются в пространстве по отношению друг к другу. Внезапно заместители начинают чувствовать то же, что реальные лица, хотя и не знакомы с ними. Существует знание, которое может передаваться не только посредством простой передачи. В ходе семейной расстановки можно, например, увидеть, что кто-то замещает другого человека, не подозревая об этом. С помощью этого метода можно обосновать порядки, которым следует родовая неосознаваемая совесть.

— На протяжении длительного времени в психотерапии существовало предположение, что личные переживания, например фрустрация, могут настолько сковать человека на личностном уровне, ограничить настолько, что это становится его судьбой. Но вы объясняете это иначе. Как соотносятся эти обе точки зрения?

— Мы, конечно, зависим от наших переживаний. Однако представление о том, что мы становимся от этого несвободными, не выдерживает критики. Есть люди с очень тяжелыми судьбами, которые тем не менее смогли преодолеть их, черпая силу из произошедшего; другие, не испытавшие ничего такого, не смогли этого.

Некоторые, напротив, пережив что-то, упрекают виновных или предъявляют к ним претензии. Они считают себя жертвами. Но жертва в таком смысле не способна к действию. Такая позиция становится для них судьбой, но не в смысле судьбы, приходящей извне, а в смысле избранной ими же позиции жертвы.

— Для того чтобы черпать силу из семейной системы и изменить к лучшему свою судьбу, человек сначала должен узнать, что действует на семейную систему?

— Сначала он должен это узнать.

— Иначе освободиться невозможно?

— Возвращаясь к судьбе, связанной с системным переплетением: спросите себя, принимая на себя чужую судьбу под влиянием родовой совести, не черпает ли человек из этого факта величие? Существует широко распространенное представление, что мы заслужили свое счастье, что, если жизнь идет так, как нам этого хочется, мы имеем право на хорошую жизнь. Это поверхностное представление.

Человеческое величие заключается в другом. Оно состоит в преодолении трудной судьбы. Рассматривать судьбы, сложившиеся под влиянием родовой неосознаваемой совести, только в негативном смысле для меня неприемлемо. Слишком содержателен результат. Иначе не было бы великих и трагических судеб, вынуждающих нас воспринимать жизнь иначе, чем нам этого хотелось бы.

Удавшаяся жизнь

— В чем же смысл жизни?

— Смысл жизни — в самой жизни и ни в чем больше. Удавшаяся жизнь исполнена смыслом. Если не предаваться жизни такой, как есть, почувствуешь ее бессмысленность. А потому, смысл жизни во многом зависит от того, что каждый сможет сделать с тем, что ему дано.

— А что такое удавшаяся жизнь ?

— Удавшаяся жизнь, как я это называю, это когда чувствуешь себя в гармонии с действительностью, такой, как есть. Когда человек в гармонии со своими родителями (такими, как есть); со своими предками (такими, как есть); со своей культурой, в которой живет; с судьбой (такой, как есть); со своими травмами (такими, как есть); с возможностями, которые у него есть.

— Когда слышишь такое, можно подумать, что никто не может или не должен развиваться за пределами сложившейся жизненной ситуации.

— Любая ситуация содержит в себе росток развития. Для того, кто видит этот росток и следует его движению, ситуация всегда содержит возможность развития.

— Но иногда говорят: существует внутренний демон, красная нить, предназначение каждого человека. Как найти свое внутреннее предназначение?

— Каждый в свое время понимает, что имеет особое предназначение, особую склонность. Можно сказать, что каждый поет свою собственную песню. Если он может петь ее, то чувствует себя хорошо и полно. Найти эту песню не так уж просто, существуют определенные отправные точки. Если человек задумал нечто и хочет непременно этого достичь, но видит препятствие на своем пути, то тот, кто остановится, сориентируется по-новому, поймет, в каком направлении он сможет развиться плодотворно. Обстоятельства покажут ему правильное направление.

— Спрошу еще раз: как принять верное решение ?

— То, что верно, придет. Мудрость, например, есть способность различать, что может получиться, а что нет, что мне подобает, а что нет. А иногда, что подобает другим и что не подобает. Мудрость ориентируется на целое. Нужно отдаться ситуации, и тогда почувствуешь: что дает силы — то и уместно, что ослабляет — то не уместно.

— Но иногда мы испытываем некие страхи или желания. Страхи нас ослабляют, хотя, возможно, мы боимся как раз того, что подобает; желания, напротив, часто ведут нас в направлении того, что нам не подобает.

— Такие страхи и желания идут не от души. Гармоничный человек ничего не боится и ничего не желает. Он пребывает в гармонии и доволен этим, что бы это ни было. Поэтому он может предаться сложной ситуации, счастливая же ситуация для него обычна, ведь он гармоничен.

— То, о чем вы говорите, наводит меня на мысли о духовном состоянии, в котором человек более или менее не зависит от внешних факторов. Но это не то состояние, которое человек испытывает обычно. Это результат определенной работы. Как достичь такого состояния?

— Существует определенный вид духовного пути, который уклоняется от жизни, например, если мы только медитируем или отворачиваемся от жизни, как будто она уже окончена. Такую позицию занимают самоубийцы. Они чувствуют, что их жизнь уже позади, поэтому жизнь им безразлична. Это не есть духовность. Духовность — это согласие с жизнью, такой, как есть, согласие с обыкновенной жизнью с ее задачами, радостями и трудностями, такими, как есть. Это духовность — это гармония. А не другое, не уход от обыденного.

— Чтобы прожить хорошую жизнь, нужно непременно быть сопричастным ?

— Сопричастность необходима, чтобы хорошо себя чувствовать, для этого есть много возможностей. Я могу чувствовать принадлежность к своей семье. Тогда я защищен. Такая сопричастность очень интимна. Однако, кто слишком долго упорствует в этом, скован в своем развитии. Если не признавать ценностей других семей, например, если муж не признает ценностей семьи своей жены, потому что они другие, — брак распадается. Необходимо расширять границы своей принадлежности. Мужчина должен, в определенном смысле, отступиться от своей семьи. Тогда он сможет развиваться.

Связанный с целым и связан, и одинок одновременно.

Судьба и вера

— Можно ли освободиться от судьбы с помощью религиозной веры, веры в высшую действительность?

— Слишком большая вера в Бога отражает воздействие неосознаваемой родовой совести, а также личной совести. Она приводит к раздуванию собственного ограниченного опыта и его переносу на Бога. Такая вера имеет отрицательное действие. В религии существует представление об избранных и отверженных. В большинстве религий существуют святые — избранные — и отверженные. Это отражение того, что с нами делает личная совесть, если она разграничивает, кто имеет право на принадлежность, а кто нет. Такое разграничение уместно и важно в рамках одной семьи, поскольку держит членов рода вместе. Но при переносе на целое оно имеет наихудшие последствия. Все религиозные войны происходят от этого разграничения, которое для человека без предрассудков при внимательном рассмотрении является несодержательным.

Неосознаваемая родовая совесть, напротив, отражает это совсем иначе, а именно: никто не должен быть исключен, любая замена ведет к скверным последствиям.

Поэтому различение добра и зла, как это принято во всех религиях, оказывает надушу человека разрушительное действие. Это видно по тому, что во всякой набожной семье имеется паршивая овца, которая олицетворяет собою то, что отрицается семьей, и разоблачает претензию семьи на исключительное право представлять добро как несостоятельную.