Психология масс - Зигмунд Фрейд
Первородный грех и спасение искупительной жертвой стали столпами новой религии, основанной Павлом. Можно оставить в стороне вопрос о том, был ли действительно в братском союзе главарь и организатор убийства отца, или этот образ был порожден фантазией сочинителя, решившего создать героический характер и ввести его в предание. После того как христианство вырвалось за рамки иудаизма, оно вобрало в себя компоненты множества других верований и отошло от строгого монотеизма, позаимствовав некоторые обряды у средиземноморских народов. Складывается впечатление, будто египтяне снова начали мстить наследникам Эхнатона. Стоит хотя бы посмотреть, как новая религия разобралась со старой амбивалентностью отношения к отцу. Несмотря на то что главным ее содержанием стало примирение с отцом и искупление совершенного против него преступления, оборотная сторона отношения к нему проявилась в том, что взявший на себя грех сын сам стал богом наряду со своим отцом, а по сути – вместо него. Из религии отца христианство превратилось в религию сына, но не смогло избежать судьбы так или иначе устранить отца.
Лишь часть еврейского народа приняла новое учение. Тех же, кто отказался от его принятия, называют сегодня евреями. В результате произошедшего евреи попали в еще большее отчуждение от других народов, чем прежде. Они по сей день вынуждены слушать от последователей новой религии, – к которой, помимо части евреев, примкнули тогда египтяне, греки, сирийцы, римляне, а позднее и германцы, – упреки в том, что это они убили бога. В развернутом виде этот упрек звучит так: они не желают сознаться в том, что убили бога, тогда как мы это признали и очистились от вины. Легко видеть, насколько справедливо подобное обвинение. То, почему евреи не смогли разделить с христианами это движение вперед, признав – при всей половинчатости этого признания – убийство бога, должно стать предметом особого исследования. В силу этого евреи возложили на себя всю трагическую вину, за которую им теперь приходится дорого расплачиваться.
Возможно, наше исследование помогло пролить свет на вопрос о том, каким образом еврейский народ приобрел те черты и качества, которые его отличают от других народов. В меньшей мере нам удалось прояснить проблему, как еврейский народ смог сохраниться до наших дней. Хотя, справедливости ради, стоит заметить, что едва ли кто-то сумеет в ближайшем будущем разрешить эту загадку. Все, что я могу предложить, это определенный вклад в рассмотрение проблемы, о котором надо судить с ограничениями, упомянутыми в самом начале.
Голова Медузы[233]
(1940)
Мы нечасто пытаемся истолковать отдельные мифологические сюжеты, но истолкование фактически напрашивается само собою в случае ужасающей отрубленной головы Медузы.
Обезглавить = кастрировать. Значит, страх перед Медузой – это страх перед кастрацией, связанный с каким-либо зрелищем. Многочисленные случаи анализа раскрыли нам подходящий повод: так происходит, когда мальчик, который до сих пор не желал верить в угрозу кастрации, замечает женские гениталии – скорее всего, у взрослого человека, окруженные волосами (в первую очередь гениталии матери).
Волосы на голове Медузы часто воспроизводятся в живописи как змеи, и это, опять-таки, указывает на связь с комплексом кастрации. Примечателен тот факт, что эти волосы, устрашающие сами по себе, на самом деле несколько смягчают ужас общей картины (они замещают пенис, отсутствие которого и является подлинной причиной страха). Перед нами подтверждение технического правила, согласно которому умножение числа символов пениса означает кастрацию.
Вид головы Медузы заставляет очевидца оцепенеть от ужаса, превращает его в камень. Заметим, что перед нами здесь все то же происхождение от комплекса кастрации и все то преобразование аффекта. Оцепенение – отвердение, то есть эрекция. Значит, в исходной ситуации очевидца утешают: он по-прежнему обладает пенисом, а отвердение последнего убеждает в этом факте.
Голову Медузы, знак ужаса, носила на своем одеянии богиня-девственница Афина. Так и должно было быть: тем самым она становится неприступной и отвергает все сексуальные побуждения, предъявляя отталкивающие и вселяющие страх гениталии матери. Греки были преимущественно гомосексуальным народом, а потому мы неизбежно находим у них представление о женщине как о существе, которое пугает и отталкивает, – ведь она кастрирована.
Если голова Медузы замещает изображения женских гениталий, если, скорее, она отделяет черты устрашения в них от доставляющих удовольствие, то можно вспомнить, что обнажение половых органов в другой связи является апотропеическим действием[234]. Нечто, повергающее в ужас самого человека, отпугнет и врага, от которого мы пытаемся защититься. У Рабле мы читаем[235], как дьявол обратился в бегство, когда женщина показала ему свой срам.
Эрегированный мужской орган тоже апотропеичен, но вследствие иного понимания. Обнажить пенис (или любую его замену) – все равно что сказать вслух: «Я тебя не боюсь. Я бросаю тебе вызов. Вот мой пенис. Вот еще один способ устрашения нечистого».
Чтобы по-настоящему обосновать это истолкование, необходимо изучить происхождение этого обособленного символа ужаса в греческой мифологии, а также проследить его аналоги в других мифологиях.
Примечания
1
Vorrede zu: Reik, Theodor. Probleme der Religionspsychologie.Также опубликовано посмертно в виде предисловия к американскому изданию работы Т. Рейка («Ritual: Four Psychoanalytic Studies», 1946). – Примеч. ред. [Т. Рейк – австрийский психоаналитик, ученик Фрейда, один из пионеров психоанализа в США (после эмиграции). – Примеч. пер.]
2
Имеется в виду работа «Значение психоанализа для общественных наук» («Die Bedeutung der Psychoanalyse für die Geisteswissenschaften»). [О. Ранк – австрийский психоаналитик, автор теории о «первичной травме рождения». Г. Сакс (Закс) – австрийский психоаналитик, ученик и сотрудник Фрейда. – Примеч. пер.]
3
«Мотив инцеста в литературе и легенде». – Примеч. ред.
4
Введенное Фрейдом обозначение влечения ребенка к родителю противоположного пола; см. работы «Три очерка по теории сексуальности», «Тотем и табу», «Я и Оно». – Примеч. пер., ред.
5
В литературе по общественным наукам конца XIX – начала XX столетия обозначение «первобытная орда» (Horde)
