Вильгельм Райх - Анализ личности
Заторможенная реакция невротика. Борьба за ребенка сдерживается многими соображениями, особенно страхом перед общественным мнением, который ставится выше интересов ребенка. В подобных случаях невротические родители твердо придерживаются распространенной практики: ребенок либо остается с матерью при любых обстоятельствах, либо они решают этот вопрос с помощью юридических чиновников. Когда один из родителей пьяница или психически больной, возникает тенденция пожертвовать им, утаив этот факт. В результате ребенок, как и родители, страдает и подвергается опасности нервного срыва. Мотив поведения родителей выражается фразой: <Мы не хотим возбуждать всеобщий интерес>. Их позиция определяется смирением.
Реакция человека, пораженного эмоциональной чумой. Забота о благополучии ребенка является несущественным побуждением. Единственный мотив - отомстить партнеру, лишая его удовольствия быть с ребенком. В борьбе за ребенка один партнер часто прибегает к клевете на другого, независимо от того, болен он (или она) или здоров. Отсутствие каких-либо соображений в отношении ребенка проявляется в том, что его любовь к отцу (или матери) не принимается в расчет. Стремясь повлиять на чувства ребенка к тому или другому родителю, ему говорят, что его отец (или мать) страдает алкоголизмом либо психическим расстройством; утверждение, которое обычно не соответствует реальным фактам. В этом случае мотивом является месть партнеру и владение ребенком. Подлинная любовь к ребенку не имеет здесь места.
Существует много вариаций этого примера, но его основные черты - одни и те же и они общественно очень важны. Принимая решения, разумная юриспруденция могла бы обратить внимание на подобные различия. Можно предположить, что нас ожидает заметное увеличение числа разводов; и, по-моему, только правильно обученный психиатр и способен определить степень заражения человека эмоциональной чумой в случае развода.
Рассмотрим другой пример из области личной жизни, в котором проявляется заражение эмоциональной чумой: неверность любовного партнера.
Разумная реакция. В тех случаях, когда один из партнеров в любовных отношениях является неверным, разумный человек выбирает, как правило, один из трех путей: уход от партнера; попытку снова вернуть любовь партнера; терпимость, если отношения с другим человеком у партнера не слишком серьезны и временны. В подобных случаях разумный человек не впадает в невроз, не предъявляет никаких юридических требований и становится непредсказуемым только тогда, когда измена выставляется на показ.
Заторможенная реакция невротика. Неверность переносится либо мазохистски, либо защитный панцирь прорывается. Невротик испытывает сильный страх перед разлукой. Смирение, развитие нервной болезни или алкоголизма, истерические приступы в таких случаях являются типичными реакциями.
Реакция человека, пораженного эмоциональной чумой. Как правило, измена объясняется не любовью к другому человеку, а тем, что один партнер устает от другого. Пострадавшая сторона пытается удержать партнера в доме, или изматывая его истерическими приступами и самыми низкими действиями, или устанавливая за ним наблюдение. Впадение в алкоголизм часто имеет место как средство облегчения страданий, вызванных жестокостью со стороны партнера.
Реакции эмоциональной чумы широко распространены в трагедиях ревности. В настоящее время нет ни медицинских, ни общественных, ни юридических мерок, которые бы принимали в расчет эту обширную сферу жизни.
Хочу обратить внимание читателя на весьма удивительную и типичную реакцию эмоциональной чумы - <особую чумную реакцию>.
Особая чумная реакция проявляется в использовании сексуальной, т. е. моралистической, клеветы. Она функционирует способом, похожим на проявляющийся в маниях преследования: неправильный импульс, который прорвался через панцирь, переносится на людей или объекты внешнего мира. То, что в действительности является внутренним импульсом, неправильно интерпретируется как внешняя угроза. То же применяется и к ощущениям, которые берут начало в оргонотических плазматических потоках. Здоровый человек ощущает эти потоки как что-то радостное и полное удовольствия. Шизофреник, из-за противоречий, которые являются результатом его личностного панциря, воспринимает эти потоки как тайные действия дьявола, направленные на разрушение его тела электрическими потоками. Эти безумные механизмы проецирования хорошо известны. Однако психиатрия совершает ошибку, ограничивая подобные проекционные механизмы психиатрической болезнью. Этого недостаточно, чтобы увидеть, что точно такой же механизм широко распространен в общественной жизни в форме особых чумных реакций псевдонормальных людей. Это наша следующая тема обсуждений.
Биопсихический механизм выглядит следующим образом: принудительный морализм в воспитании и в жизни порождает сексуальную похотливость, которая не имеет ничего общего с естественной потребностью любви и представляет собой вторичное побуждение, подобное, например, садизму или мазохизму. Так как оргонотическая живость в естественном испытании удовольствия атрофировалась, похотливость и жажда сексуальной болтовни становятся разнузданными вторичными потребностями. Подобно психическому больному, который проецирует свои оргонотические потоки и свои неправильные побуждения на других людей и ощущает их как угрозу, пораженный эмоциональной чумой индивидуум проецирует свою собственную похотливость и извращение на других людей. В противоположность психическому больному, он не испытывает как угрозу импульсы, которые он проецирует на других людей; он использует болтовню в садистском стиле как оборонительный механизм, т. е. он приписывает другим то, в чем он сам не может быть компетентен. Это в равной степени применимо как к естественному половому влечению, так и ко вторичным похотливым побуждениям. Образ жизни здорового в половом отношении человека болезненно напоминает ему о его собственной половой слабости и составляет угрозу его нервному балансу. Таким образом, в соответствии с принципом <чего не могу иметь я, не можете иметь и вы>, он высмеивает естественное половое влечение других. Более того, так как он не способен скрывать свою собственную искаженную похотливость за фасадом этического морализма, он приписывает это жертве своей болтовни.
Механизм особой чумной реакции легко переносится из сексуальной сферы в несексуальную. Характерно, что когда человек делает то, что хотел бы сделать сам, он приписывает это кому-либо еще. Приведу несколько типичных повседневных примеров, чтобы проиллюстрировать особую чумную реакцию.
Вот молодые интеллектуалы, которые когда-то были известны как <культурные снобы> среди серьезных интеллектуальных кругов Европы. Они умны, но их ум занят бесплодной творческой деятельностью. Их знакомство со значительными и серьезными проблемами, поставленными Гете или Ницше, менее чем поверхностное, хотя они получают большое удовольствие от цитирования классических произведений. В то же время они полны цинизма. Они считают себя современными, либеральными, свободными от каких-либо традиций. Не способные к серьезным переживаниям, они смотрят на сексуальную любовь как на детскую игру. Они проводят свои летние каникулы вместе. По ночам - забавные диверсии, т. е. <детская игра>. За завтраком над детской игрой шутят в беззаботной и очень умной манере. Возможно, даже <грешная женщина> покраснела бы от этих двусмысленных намеков. Все это является очень большой частью сегодняшнего <либерального> и <нетрадиционного> образа жизни. Один объявляет о том, как часто он принимал участие в <игре> прошлой ночью; а другой хочет узнать все, описанное в <самых отборных> речевых оборотах, что это было <очень красиво>, что она была <восхитительна>, и так далее. Серьезный слушатель, который осведомлен о сексуальном несчастье человеческих масс и о разрушительности сексуальной тривиальности, уйдет с впечатлением, что похотливость этих <открытых> молодых людей является результатом сексуального голода из-за оргазменного бессилия. Такие развитые <люди богемы> смотрят на серьезные попытки побороть эмоциональную чуму в человеческих массах как на плод больного ума. Эти молодые <гении>, являющиеся хорошо сведущими в искусстве <высокой политики> и всегда лепечущие о культурных <ценностях>, которые нужно поддерживать, становятся неистовыми, как только кто-то начинает переводить их разговор на общественное действие среди людских масс.
Один такой человек богемы познакомился с женщиной, которая хотела прийти ко мне учиться. Естественно, беседа коснулась моей работы. Он сказал ей, что не послал бы ко мне ни своего лучшего друга, ни самого худшего врага, так как я был, по его словам, <владельцем публичного дома, не имеющим лицензии>. Чтобы скрыть чумную природу этого утверждения, он немедленно добавил, что я, безусловно, очень способный врач. Эта клевета, выстроенная вдоль линии особой чумной реакции, замкнула круг. Однако эта женщина пришла ко мне обучаться сексуально-бережливой педагогике и вскоре хорошо поняла, что мы, психоаналитики, называем эмоциональной чумой.
