Асексуалы. Почему люди не хотят секса, когда сексуальность возведена в культ - Анджела Чэнь
«Это описание показательно, – признается она. – Я была в восторге, но определенно говорила об этом не так, как другие, особенно женщины. В этом не слышалось: „Я хочу его“. В том, как я говорила об этом, был такой уровень дистанции, который заставил меня осознать: о, я же всегда знала, что я асексуальна, и просто позволяла людям помешать мне это понять».
Вскоре это подтвердили и другие примеры из ее прошлого. В подростковом возрасте Шари любила писать фанфики, в том числе и непристойные. «Я просто помню, как дала подруге прочитать мои истории, и она отметила в них определенную дистанцию и отсутствие страсти, а я подумала: „Я не знаю, как по-другому это можно написать“», – говорит она. В колледже Шари призналась другу, что она девственница, и изо всех сил пыталась объяснить, что это не имеет ничего общего с моралью или сохранением себя для брака. «Друг мне сказал: „Я чувствую определенную энергию от людей, когда они хотят кого-то привлечь“, – вспоминает Шари, – а я до сих пор понятия не имею, что это за энергия».
Эта фраза – «я до сих пор понятия не имею, что это за энергия» – могла бы стать объединяющим лозунгом асов. Я слышала ее неоднократно от них, независимо от их романтической ориентации и эстетического типа, от их отношения к сексу. Независимо от того, занимаемся ли мы сексом, мы не относимся к сексуальности так, как все остальные. Мы не делаем сексуальность центром нашей жизни.
И поэтому асы подолгу размышляют об этой энергии, которую другие улавливают и распространяют, а мы – нет. Думают ли люди о сексе, даже если не хотят его? Что делает одного человека сексуально привлекательным на этом внутреннем уровне, а другого нет? Могут ли аллосексуалы испытывать сексуальное влечение к тем, кого считают уродливым? Какое? Подобно антропологам после целого дня полевых исследований, мы переосмысливаем тайны местной культуры, хотя на самом деле она нам родная, но в ней долгое время не было места для нас и нашего пути. Теперь это место есть.
В мире сложилась целая культура асексуалов. Цвета асов: черный, серый, белый и фиолетовый. Флаг асов: эти цвета, горизонтально расположенные в приведенном выше порядке. Аромантический флаг: полосы темно-зеленого, светло-зеленого, белого, серого и черного цвета. Символы – черное кольцо на среднем пальце правой руки, а также изображения торта (как говорится в анекдоте, торт лучше секса) и туза пик, термин «асексуальный». Многие из этих небольших групп, созданных в начале двухтысячных, исчезли, но на смену им пришли новые журналы, процветающая сеть блогеров и популярный групповой блог под названием The Asexual Agenda. AVEN все еще существует, и мечта Дэвида Джея о наведении мостов с сообществом ЛГБТК+ сбылась. Как правило, асы считаются частью сообщества ЛГБТК+, хотя некоторые люди не согласны и думают, что цисгетероромантических асов не следует называть квирами (поясню: все асы – квиры, потому что все мы не гетеросексуальны).
Мир асов существует и офлайн: проводятся встречи и конференции, что прекрасно, потому что асы очень редко сталкиваются друг с другом в реале. Каждый раз в окружении асексуалов меня одновременно удивляет и трогает то, насколько свободно я себя чувствую, насколько легко мы общаемся. Хотя я бы не сказала, что мне сложно общаться с аллосексуалами, общение между асами все же сильно отличается. В кругу своих я могу расслабиться и не думать о защите. Я знаю, мне не нужно будет объяснять, что такое асексуальность и в чем она проявляется. Я могу оставаться собой и быть асом, а не только носить ярлык аса. Мы говорим о книгах, музыке, фильмах и семьях, как и все остальные, а также о сложностях и конфликтах, которые довелось нам пережить.
* * *
Само существование асов указывает на противоречия, связанные с сексуальностью и языком, но это вовсе не означает, что нам нужно их решать или что мы способны это сделать. Отсутствие ясности и четкости меня расстраивает, но на самом деле все редко бывает так просто. Пусть сексуальность нечто большее, чем сексуальная ориентация, но у аса она все равно может отсутствовать. Люди, испытывающие сексуальное влечение, могут быть частью сообщества асов. Для одних фетиш может быть сексуальным, а для других – только вызывающим определенные эмоции.
Необходим тщательно установленный баланс. Асы пытаются дать определение, используя отрицание, разделяя притяжение на категории и затем описывая некий образец, но это придает всему блеск научной легитимности, на которую почти никакое объяснение не может полностью претендовать. Не менее важно признать, что слишком часто эти различные характеристики сливаются воедино и их трудно выделить и проанализировать.
Осенью 2016 года я начала принимать антидепрессант веллбутрин, у которого есть хорошо известный побочный эффект увеличения полового влечения. Сначала я не чувствовала разницы, но когда через несколько месяцев у меня завязались отношения, я обнаружила, что хочу заняться сексом с этим партнером больше, чем с кем бы то ни было раньше, и впервые начала сомневаться в своей асексуальности. Было ли это из-за веллбутрина? Было ли это потому, что мы с ним оказались совместимы, в отличие от предыдущих партнеров? Было ли это потому, что я просто стала старше и научилась лучше справляться со стрессом в отношениях, не прекращая их?
Никто не может ответить на эти вопросы. Жизнь – это не научный эксперимент. Никто не может запустить несколько симуляций своего опыта, устанавливая для них в настройках разные факторы, чтобы увидеть, как будут различаться результаты. Сексуальность любого вида никогда не существует в вакууме. Ее нелегко коренным образом изменить, но на нее влияют биология и культура, наше эмоциональное состояние и психическое здоровье, раса, класс, пол и возраст. Режиссер Шари и блогер Веспер – чернокожие, а я – иммигрантка из Китая, и наш опыт асексуальности сформирован расовой принадлежностью. Себастьян Магуайр, помощник по законодательным вопросам члена городского совета Нью-Йорка Дэниела Дромма, идентифицировал себя как аллогей, прежде чем осознал, что он ас и гоморомантик. Его переход к асексуальности и ее восприятие отличались от нашего.
Снова и снова я возвращаюсь к афоризму польского философа Альфреда Коржибски: карта – это не территория. В этих словах и противоречие, и надежда. Карта – это упрощенное представление, а ландшафт всегда богаче, чем
