Свободная. Знакомство, свидания, секс и новая жизнь после развода - Лора Фридман Уильямс
Собираясь на выход, сообщаю, что уже расплатилась. На улице он говорит, что приехал на новом пикапе, и открывает дверцу со стороны водителя, чтобы показать мне салон.
— Обожаю пикапы, — восторженно замечаю я и вдыхаю аромат новой машины, откинувшись на водительском кресле. Наверное, здорово проехать на такой машине по грунтовке. Все лето я слушала кантри и представляла, как располагаюсь на переднем сиденье, закинув ноги на приборную панель, а за окном проносятся кукурузные поля и персиковые сады. Пока упиваюсь пасторальными фантазиями, Джонни отлучается в туалет.
Я жду его, вольготно расположившись на водительском месте, и вдруг раздается громкий женский голос: скорее уезжайте. Кто говорит, не видно — слишком темно. Меня просят глянуть вверх. Оказывается, это женщина на балконе второго этажа. Машины тут носятся как безумные, и она переживает, как бы я не пострадала. Меня пронзает беспокойство. И правда, где мой здравый смысл? То я иду в отель к незнакомцу, никого не предупредив, то беспечно стою посреди неосвещенной дороги. Я благодарю ее и дожидаюсь Джонни на обочине: интересно, сколько неловких прощаний пришлось наблюдать этой женщине. Когда Джонни появляется, я прошу проводить меня до моего автомобиля, хотя он и стоит на другой стороне.
Понятия не имею, как попрощаться. Он просто хочет меня сплавить? Или я ему нравлюсь, но он держит дистанцию, потому что знаком с моим мужем? Или пытается следовать моим желаниям, что в принципе невозможно, потому что я сама не знаю, чего хочу? Потянув на себя дверцу, на миг замираю.
— Ну что, давай, — тяну я и пристально смотрю на него, изогнув брови, словно подталкиваю либо сделать шаг, либо упустить шанс. Мы молча глядим друг на друга.
Наконец он понимает мой не самый тонкий намек, наклоняется и нежно целует. Жесткие волоски трутся о мое лицо. Никогда не целовалась с бородатым мужчиной, за исключением того короткого периода, когда Майкл экспериментировал с внешним видом, пока я не заставила его побриться. Бородка Джонни слегка колючая, но это не мешает. Он отрывается от меня, и мы снова обмениваемся долгим взглядом. Стоит ему приблизиться, как я охватываю его шею и притягиваю Джонни к себе. На этот раз, когда он отодвигается от меня, произношу:
— Может, поедем ко мне или к тебе?..
В жизни не произносила ничего банальнее. Я непроизвольно морщусь, но интуитивно понимаю: простого поцелуя для продолжения вечера недостаточно, надо было ловить момент и переходить к делу. Мне сейчас столько всего нужно — забыться, развлечься, получить признание и физическое внимание, отвлечься, найти доказательство тому, что пассия № 1 на самом деле вовсе не № 1 и всё тут, и я неуклюже движусь вперед, чтобы покончить с этим.
Джонни быстро выдыхает: что-то среднее между вздохом и смешком. Он задумывается. Прикусив губу, жду ответа. Наверное, я вся залилась краской, и рада, что мы стоим в кромешной темноте. Может ли поцелуй быть просто поцелуем? Вдруг я шокировала Джонни своей бесцеремонностью?
— Хорошо, давай ко мне. Не могу надолго оставлять собаку. Хочешь? — спрашивает он.
Как бы я ни мечтала прокатиться в блестящем красном пикапе со свежей обивкой, решаю ехать на своей машине. Его дом как минимум в двадцати минутах езды к северу, и мне не хочется позорно красться обратно под пристальным взглядом назойливой женщины с балкона. Я и сама себя осужу строже, чем она. Когда Джонни садится в машину, у меня возникает искушение крикнуть: «Знаете что? Мой муж после двадцати семи лет отношений разбил мне сердце, и я пытаюсь собрать его по кусочкам! Я в самом начале этого пути, так что будьте снисходительны!» Но, если честно, не все ли мне равно? Я хочу быть желанной и собираюсь заняться сексом с другим мужчиной. Отъезжаю, быстро разворачиваюсь, и мы с Джонни мчим к нему.
Десять минут по темным проселочным дорогам, а затем еще десять минут по трассе. В нескольких километрах от шоссе сворачиваем в пригородный поселок: длинные подъездные дорожки, домики как на ранчо, перед ними почтовые ящики. Обыденность всего этого меня поражает. Я-то воображала, что он со своим огромным псом живет где-нибудь в полях под звездным небом, в собственноручно построенной хижине. Смеюсь: надо же, какая я романтичная. Джонни указывает мне путь к двухэтажному дому. Загоняет пикап в гараж и несколько минут возится, переставляя машины: выводит из гаража фургон, на его место ставит другую рабочую машину. Кажется, что он пытается оттянуть момент, потому что жалеет, что пригласил меня.
Ожидание оказывается неприятно долгим: я пытаюсь как-нибудь соблазнительно опереться на свою машину, но в конце концов сдаюсь и разгадываю кроссворд на телефоне, пока Джонни наконец не освобождается. В доме замечаю стойку с гантелями и стиральную машину, на которую навалена грязная одежда. Неожиданно меня посещает мысль: одно дело — подняться в гостиничный номер, где из личных вещей только мотоциклетный шлем, и совсем другое — побывать в доме, где человек живет, тягает гантели и стирает. И тут в полном экстазе выскакивает Флойд: немецкая овчарка, сорок килограммов живого веса. Много лет назад этот самый пес бегал за палками на моем заднем дворе. Он напрыгивает на меня, тяжело дыша и пуская слюни. Понимаю, Джонни любит его без памяти, но я, мягко говоря, не собачница.
Джонни приходит мне на помощь, отталкивает лапы, упершиеся мне в живот, и по небольшой лестнице мы поднимаемся в кухню. Внутри опрятно и уютно, даже следы декора есть: ваза с веточкой искусственных цветов, ароматическая свеча, постер «Благослови этот дом» в рамке. Вот только по полу разбросана дюжина ковриков для ванной. У меня возникает искушение заметить, что дешевые тряпичные коврики можно легко заказать в интернете, но напоминаю себе, что пришла сюда лишь на несколько часов и не собираюсь переезжать, и вместо этого с удовольствием соглашаюсь выпить вина. Джонни устраивает для меня небольшую экскурсию по дому, что приводит меня
