Михаил Бейлькин - Медицинские и социальные проблемы однополого влечения
Даже самый мужественный тренер, не будучи мужем одиноких матерей своих питомцев, не способен выполнить психологическую функцию отца в их семьях. Тем более, он не может исправить гомосексуальное влечение своих воспитанников. Напротив, у мальчика, лишённого отца, подражание тренеру легко переходит во влюблённость. Частным примером подобного поворота событий служит рассказ Володи, соблазнённого физруком в пионерском лагере. Такие казусы порой случаются и в спортивных секциях (мне пришлось выступать в качестве эксперта в двух подобных криминальных историях).
Во-вторых, ни один из перечисленных в интервью факторов, равно как и их совокупность, сами по себе не определяют ни характер полового поведения, ни тем более, тип сексуальной ориентации. Наличие и сила гомо- или гетеросексуального потенциалов определяются биологически. Согласно исследованиям многих учёных, включая Гюнтера Дёрнера, “ядерная” гомосексуальная ориентация определяется особенностями гормональных профилей плода и беременной матери во время половой дифференциации нервных центров зародыша. Иными словами, сам того не подозревая, ребёнок может быть гомосексуалом, причём его половая ориентация вполне проявится лишь в возрасте полового созревания, а иногда и вовсе на третьем десятке жизни. (Хотя о будущем характере их полового предпочтения опытный наблюдатель может догадываться, как о том говорилось ранее, по поведению уже шестилетних малышей).
Доказано существование людей, обладающих исключительно либо гомо-, либо гетеросексуальным потенциалом; бисексуальное поведение им одинаково чуждо. Подобные строгие (“ядерные”) гомо- или гетеросексуалы находятся на противоположных полюсах шкалы полового поведения, предложенной Альфредом Кинси. Характер их сексуальной ориентации не могут изменить ни психологические, ни социальные факторы.
Их половое поведение формируется порой явно вопреки полученному ими воспитанию, что опровергает утверждения, высказанные в интервью.
Судите сами: Давид рос в полной семье, но с отцом почти не встречался (занимая командный пост на заводе, тот видел сына лишь урывками). В доме царил матриархат с мощной материнская гиперопекой. Что же касается спорта, то Давид не тратил на него времени ни детстве, ни в юности, ни в зрелом возрасте. Вопреки такому явно “неправильному” воспитанию, он обладал абсолютно гетеросексуальной ориентацией. Даже в условиях, когда гомосексуальный акт был выгоден и ему самому (как средство повышения престижа), и его возможным партнёрам (кровно заинтересованным в том, чтобы заручиться защитой признанного лидера), он так и не смог осуществить однополую связь.
Виктора, напротив, воспитали исключительно “правильно”. Его отец, видный спортсмен, страстный охотник и рыболов, с детства приучил сына к мужским ремёслам и увлечениям, а также к спорту. Вопреки утверждениям газетной публикации, всё это ни в малейшей степени не помешало ему вырасти гомосексуалом. Полученное им подчёркнуто мужское воспитание оставило его равнодушным к женщинам, но отточило его способности к перевоплощению, к мимикрии. Юноша ведёт себя как “стопроцентный гетеросексуал”, вполне гомофобный, как того требует армейская и спортивная среда. Зато среди геев он становится вдвойне мягким и ласковым.
Из сказанного вовсе не следует, что материнская гиперопека, воспитание в неполной семье или неизжитый Эдипов комплекс не играют никакой роли в становлении гомосексуальности. Психологические и социальные факторы, накладываясь на биологическую основу однополого влечения, придают ему индивидуальный и личностный характер. Сами по себе они не способны вызвать гомосексуальную девиацию, разве что подталкивают порой людей к бисексуальной активности.
В-третьих, среди факторов, формирующих половое поведение и предупреждающих гомосексуальную активность, спорт и умение мастерить занимают весьма скромное место. Это становится особенно очевидным, если вспомнить шестёрку бравых милиционеров, заказавших по телефону сексуальные услуги Дениса. Никто, надеюсь, не сомневается в степени их “приобщения к мужскому виду деятельности” (милицейская работа, как-никак!). Думаю, что все они могут и гвоздь забить, и что-то к чему-то припаять. Тем не менее, их гомосексуальная активность сомнений не вызывает. А подростки, изнасиловавшие Антона? Что с того, что они занимаются тяжёлой атлетикой? Отвлекло ли их это от гомосексуальной активности?
В-четвёртых, вопреки советам, данным в интервью, чем сильнее выражен гомосексуальный радикал в половой психологии подростка, тем менее полезны для него занятия подчёркнуто мужскими видами спорта; порой они даже опасны. Если бы Рудольфу Нурееву навязали бы в детстве тяжёлую атлетику, “а не какие-нибудь танцы”, то мир, так и не приобретя ещё одного “нормального” гетеросексуала, потерял бы великого танцора. Между тем, грацильное телосложение и танцующая походка, так свойственные “ядерному” гомосексуалу, способны привлечь к нему опасное внимание других спортсменов, провоцируя гомофобные насмешки, сексуальное приставание и насилие.
В-пятых, коль скоро речь идёт о спортивных кружках и секциях, то “мужской тип поведения” обеспечивается в них отнюдь не тренером и не занятиями спортом. Поведение формируется главным образом в рамках неформального общения подростков в группах, образовавшихся из членов команды, кружка или секции. Складывающиеся при этом поведенческие установки недоступны контролю взрослых; они гомофобны и в то же время провоцируют заместительную гомосексуальность. Следует ли радоваться родителям подобному “воспитанию” собственных чад? По крайней мере, не тем из них, чьих детей принуждают к пассивному сексуальному обслуживанию более спортивные и сильные товарищи.
В-шестых, в интервью даётся карикатурный портрет гомосексуала: он, хоть и не по своей вине (сказывается воспитание в неполной семье), так и не научился вести себя по-мужски; не умеет ни гвоздя вбить в стену, ни припаять что-нибудь к чему-нибудь. Его физическая ущербность (из-за пристрастия к женскому образу жизни и отвращения к спорту) сочетается с сексуальным уродством (неспособностью вступать в половой контакт с женщинами). За всем этим угадывается полная неприспособленность к жизни и социальная ущербность подобного индивида.
Разумеется, в жизни бывает всякое, но, вопреки утверждениям газетной публикации, современные гомосексуалы отдают спорту должное, а былая феминность у многих из них сменилась подчёркнуто мужским поведением.
Словом, газета льстит гомофобным читателям. Между тем, гомофобия – одна из разновидностей ксенофобии (боязни всего чужого и ненависти к нему). Так ли уж полезно противопоставлять “нормальную” гетеросексуальную ориентацию гомосексуальной, представляя последнюю как явное зло, подлежащее исправлению любыми способами? Подобный подход нецивилизован, несовременен, несправедлив и, наконец, абсолютно ненаучен.
Главное же, такая постановка вопроса больно ранит тех молодых людей, которые и без того страдают от сознания собственной девиации.
Обследования, проведенные по матрице Ф. Клейна либо по её модификациям, выявили, что большинство людей, проявляющих гомосексуальную активность, отрицают собственную девиантность. Это вполне оправдано для людей, у которых гетеросексуальный радикал преобладает над гомосексуальным и чьё однополое влечение имеет транзиторный или заместительный характер. Другое дело, когда речь идёт о тех, кто обладает “ядерной” гомосексуальностью, либо относится к тем группам, чьё положение на шкале Кинси граничит с гомосексуальным полюсом. Многие из них отрицают собственную гомосексуальную идентичность, признаваясь в то же время в девиантном характере своих половых связей, сексуальных фантазий и пристрастий, эмоциональных и социальных предпочтений.
Как объяснить подобный парадокс?
Речь идёт о психологической защите, связанной с нежеланием многих гомосексуалов признавать свою принадлежность к сексуальному меньшинству. В этом убеждает и их судорожное стремление реализовать гетеросексуальную половую связь вопреки полному отсутствию у них влечения к женщинам. Подобная транзиторная (преходящая со временем) гетеросексуальность, по мере выхода из периода юношеской гиперсексуальности, перестаёт удаваться большинству гомосексуалов.
Сексолог, как правило, диагностирует у большинства людей с нетрадиционной сексуальностью либо невротическую реакцию по типу гомосексуальной тревоги, либо невротическое развитие, связанное с интернализацией гомофобии, либо, наконец, невротическую реакцию гиперкомпенсации. Всё это свидетельствует о господстве в нашем мышлении и поведении вековых гомофобных традиций, доведенных до крайности в годы тоталитарного режима. Отравляя общественное сознание и усваиваясь самими гомосексуалами (принимая форму интернализованной гомофобии), они обрекают одних на ненависть к тем, кто любит иначе, чем большинство, а других – на болезни, порождённые беспочвенными самообвинениями. Ведь, как бы “ядерный” гомосексуал ни осуждал врождённый характер собственной сексуальной ориентации, он не способен превратиться в гетеросексуала. Стоит ли нагнетать гомофобные страсти в стране, население которой и без того презирает и шельмует своих гомосексуальных сограждан?
