Карл Ясперс - Общая психопатология
(2) К вопросу об автономности речи. Неврологические расстройства речевого аппарата следует отличать от таких изменений речи, которые обусловлены изменениями в психике при ненарушенном речевом аппарате. Но, помимо этих двух случаев, на практике обнаруживается богатый спектр явлений (психотических расстройств речи — см. выше главку «в» §5 раздела 1 главы 2), не сводимых, строго говоря, ни к одному из них. Существование подобного рода явлений указывает на то что речь обладает известной автономностью. Соответственно, в продуктах речевой деятельности мы обнаруживаем некоторые специфические структуры, генетические связи которых прослеживаются с большим трудом; ситуация выглядит так, словно речевая деятельность, будучи наделена качеством автономности, производит определенные продукты сама по себе и сама же и подвергается расстройствам. Подчеркнем, что речь идет не об автономности речевого аппарата, а об автономности той духовной субстанции, которая в чистом виде проявляет себя в речи. Происшедшие с человеком изменения, трансформация переживаний, лежащих в основе его духовного творчества, — все это находит в речи не вторичное, а первичное проявление. Мы называем речь «инструментом»; дух и его инструменты не противопоставлены друг другу, а взаимно формируют друг друга, в предельном же случае сливаются в единое целое — чистую «языковость» (reine Sprachlichkeit). Впоследствии она становится фактором духовного творчества, находящим свое отражение в литературе. Замечательный труд Метте представляет собой весьма результативный опыт проникновения в эту сферу.
(3) Формирование новых слов и приватные языки (Privatsprachen). Формирование новых слов издавна считалось одной из речевых аномалий. Некоторые больные образуют единичные новые слова, тогда как иные продуцируют их в таких количествах, что создается впечатление, будто они сформировали собственный, приватный язык, совершенно недоступный нашему пониманию. Формируемые таким образом новые слова мы можем классифицировать согласно их происхождению:
1. Новые слова формируются вполне преднамеренно ради того, чтобы с их помощью описывать чувства или вещи, для которых в обычной речи слов не хватает. Эти наделенные автономной структурой «технические термины» отчасти совершенно оригинальны и этимологически неясны.
2. Новые слова — особенно в острых состояниях — формируются непреднамеренно. После окончания острой фазы и перехода в хроническое состояние больной сохраняет эти слова, используя их как вторичное средство обозначения. Одна из пациенток Пферсдорфа (Pfersdorfп), описывая некоторые из своих галлюцинаций, употребила словосочетание «смысловое оружие» («sinniiche Gewehre»). На вопрос о том, что же это значит, она ответила: «Эти слова пришли ко мне именно такими. здесь нечего объяснять». При острых психозах случается также, что известным словам придается измененный смысл. Больная сообщает:
«Как я уже говорила, некоторые слова я использую для выражения понятий. совершенно отличных от тех, которые они обычно выражают, — для меня они приобрели совершенно иной смысл, например, „паршивый» я преспокойно использую в смысле „храбрый, энергичный…», „говночист», жаргонное словечко для обозначения ассенизатора, было для меня понятием женского рода, чем-то вроде студенческой „уборщицы». Натиск идей был настолько силен, они сменялись с такой огромной скоростью, что я не успевала найти для них точных слов: поэтому я, словно малое дитя, лопотала слова собственного изобретения и придумывала названия по своему вкусу — например, „вуттас» значило „голубь»« (Forel).
3. Новые слова являются больному в форме «галлюцинаторного содержания». Как и в предшествующих случаях, эти странные, чуждые слова часто вызывают у больных чувство изумления. Именно таким образом Шребер «услышал» весь «фундаментальный лексикон» того, что он назвал «лучами» («Strahlen»). Он то и дело подчеркивает, что услышанные слова были ему прежде совершенно незнакомы.
4. Произносятся членораздельные звуки, которым сами больные, по-видимому, не придают никакого смысла. По существу, поскольку в данном случае смысловой компонент выпадает, о речевых структурах говорить уже не приходится. Сюда относятся, в частности, те «речевые остатки», которые улавливаются у больных с паралитическим слабоумием. Один из таких больных в течение последних недель перед смертью то и дело произносил только одно слово «мизабук».
Неологизмы представляют собой основной элемент приватного языка больных шизофренией:
Тучек (Tuczek) наблюдал за развитием такого языка как своего рода игры. имеющей своим источником радостную упоенность процессом перевода и определенную ловкость в обращении со словами. Это происходило совершенно осознанно, вне всякой связи с потребностью выразить то или иное бредовое переживание. У больных не было иного мотива, кроме гордости за свои тайные постижения и удовольствия, доставляемого успехом: «Вы только послушайте, как красиво все это звучит» Процесс формирования слов подвергался воздействию множества самых разнообразных принципов, но слова в конечном итоге стабилизировались: при этом была выказана высокоразвитая способность к запоминанию, так же как и несомненные творческие способности. Синтаксис остался немецким: перестройке подвергся только словарь.
(б) Литературное творчество душевнобольных
Больные, в меру своей образованности предающиеся литературному творчеству, в языке и письменной речи часто демонстрируют богатое рациональное содержание вперемешку с экспрессивными проявлениями, а в редких случаях — еще и своеобычную речевую продуктивность. Различаются следующие типы письма.
1. Язык и стиль в порядке, в письме отражается нормальное течение мысли. Аномально только содержание написанного: больные рассказывают о своих ужасных переживаниях, пытаются их разъяснить, выдвигают бредовые идеи. Письму этого типа, при всей его аффективной насыщенности, присущи рассудительность и сдержанность. К той же категории принадлежат описания, осуществленные больными, обретшими ясный ум после исцеления от психоза. Среди образцов, принадлежащих данной группе, обнаруживается множество интересных автобиографических описаний.
2. Ко второй группе относятся образцы письменной речи людей с аномальным развитием личности (кверулянтов, то есть «сутяг», и др.). Пишущий развивает свои бредоподобные идеи в самом естественном и связном, но в то же время экстравагантном, фантастичном, едком, фанатическом стиле. Описания собственных болезненных переживаний отсутствуют (ведь таким людям болезненные переживания вообще не свойственны), зато встречаются многочисленные выпады против психиатрических больниц, властей, врачей; авторы излагают идеи, касающиеся каких-то изобретений или исследований и т. п. Большинство опубликованных писаний больных относится именно к данной группе.
3. Реже мы сталкиваемся с писаниями, выдержанными в причудливой, странной манере, в ярком и выспреннем стиле и при этом в основном доступными нашему пониманию. В таких текстах мы не находим сообщений о переживаниях, преследованиях или иных обстоятельствах личного плана; больные развивают в них новые теории, новые космологии, новые религиозные системы, новые толкования Библии или универсальных проблем и т. д. Форма и содержание позволяют заключить, что у авторов имеет место шизофренический процесс. В изложении часто демонстрируется главная бредовая идея автора (он — Мессия, первооткрыватель и т. п. У-4. Писания этого последнего типа переходят в тексты совершенно хаотического содержания. Упорядоченность исчезает, мысль становится бессвязной, вместо этого возникает ряд причудливых мысленных образов В конце концов все становится совершенно непонятным: письмо сводится к иероглифическим знакам, разрозненным слогам, украшениям. Для обозначения внешних событий используются разнообразные Цвета-5. Последний тип — поэтическое творчество явных психотиков. Гаупп описал случай параноика, чей рассказ о собственной судьбе принял форму пьесы о душевнобольном короле Баварии Людвиге II. Это произведение стало для больного актом самоосвобождения, единственной ценностью за весь период его пребывания в лечебнице; в герое своей драмы он вновь обрел собственную природу. Курт Шнайдер опубликовал стихи молодого шизофреника, выражающие те жуткие изменения, которые происходили с его личностью и его миром. Самыми выдающимися, поистине потрясающими образцами творчества этого типа могут служить поздние стихи Гельдерлина.
(в) Рисунки, искусство, ремесло
Мы выделяем следующие три группы: дефектные проявления способностей. искусство больных шизофренией, рисунки невротиков.
1. Дефектные проявления способностей указывают на органические неврологические расстройства, бесталанность или отсутствие навыков. Они ограничивают возможности психической экспрессии и передачи намерений, но сами по себе не имеют позитивного значения в качестве продуктов творческой деятельности. Дефектные проявления способностей выступают в форме неумения что-то делать (например, неумения изобразить прямую линию), в форме отсутствия соответствующего воспитания или образования (например, незнания основ техники рисования), в форме расстройства моторной функции и координации движений вследствие органического заболевания (симптомов атаксии, тремора и т. п.) и, наконец, в форме расстройства элементарных психических функций — таких, как способность к запоминанию, способность к концентрации, — в результате чего вместо изображений возникают разного рода каракули, разрозненные формы и линии (подобное случается при органических болезнях и, в частности, при параличе). Аналогичные дефекты находят свое проявление в тех неудачных продуктах ремесла, которые можно видеть в коллекциях музеев при психиатрических клиниках.
