Михаил Литвак - Принцип сперматозоида
Но вернемся к Шопенгауэру.
«При такой интеллигентности появляется вполне ясное сознание, а следовательно – отчетливое и полное представление о мире. Одаренный ею человек обладает величайшим земным сокровищем – тем источником наслаждений, по сравнению с которым все другие – ничтожны. Извне ему не требуется ничего, кроме возможности без помех наслаждаться этим даром, хранить этот алмаз. Ведь все другие – не духовные – наслаждения суть низшего рода; все они сводятся к движениям воли, т. е. к желаниям, надеждам, опасениям, усилиям, направленным на другой объект. Без страданий при этом не обойтись; в частности, достижение цели обычно вызывает в нас разочарование. Наслаждения духовные приводят лишь к уяснению истины. В царстве разума нет страданий, есть лишь познание. Духовные наслаждения доступны, однако, человеку лишь через посредство, а следовательно, и в границах собственного разума: „весь имеющийся в мире разум бесполезен для того, у кого его нет“.
Можно понять пессимизм Шопенгауэра. Ведь он считал разум редко встречающейся вещью, данной от природы. Мой оптимизм основан на том, что задатки есть у всех. И страдают люди не от отсутствия ума, а от того, что он не получил или должного развития, или правильного направления. Разработанная мною техника интеллектуального транса позволяет развить ум и придать ему соответствующий вектор.
Сейчас мы уже знаем биохимию счастливой жизни – выброс в кровь эндорфинов в процессе творческого мышления, а это возможно при правильном использовании своего ума, но уже Шопенгауэр писал: «Тот, кого природа щедро наградила в умственном отношении, является счастливее всех… Обладателю внутреннего богатства не надо извне ничего, кроме одного обязательного условия – досуга, чтобы быть в состоянии развивать свои умственные силы и наслаждаться внутренним сокровищем, другими словами – ничего, кроме возможности всю жизнь, каждый день и каждый час быть самим собою»(выделено мною. – М. Л.).
Он приводит высказывание Аристотеля: «Счастье в том, чтобы без помех упражнять свои способности, каковы бы они ни были». Но ведь и основной задачей современной психотерапии является возвращение человека к самому себе и такой организации жизни, при которой он упражнял бы свои способности и имел бы от этого доход. Тогда исчезает ощущение, что ты работаешь, а есть чувство, что ты живешь. Если я пишу книгу, и мне это нравится и одновременно дает доход, то я чувствую себя счастливым. Если я делаю это только ради денег, то писательский труд становится каторгой. Лучше заняться чем-нибудь другим.
Но часто заняться тем, что тебе нравится, не удается, тогда следует попытаться найти интерес в том, чем ты вынужден заниматься.
Шопенгауэр прав, когда утверждает, что без духовных потребностей не может быть истинного счастья. А когда человеку без духовных потребностей (философ называет его филистером) навязывают духовную жизнь, то он воспринимает ее как каторгу и старается «отбыть» как можно скорее. Действительными наслаждениями для него становятся только чувственные. «Устрицы и шампанское – вот апофеоз его бытия; цель его жизни – добыть все, способствующее телесному благоденствию. Он счастлив, если эта цель доставляет ему много хлопот. Ибо если ему эти блага заранее подарены, то он неизбежно становится жертвой скуки, с которой начинает бороться чем попало: балами, театром, обществом, картами, азартными играми, лошадьми, женщинами, вином и т.д. Но и этого недостаточно, чтобы справиться со скукой, раз отсутствие духовных потребностей делает для него недоступными духовные наслаждения. Поэтому тупая, сухая серьезность, приближающаяся к серьезности животных, свойственная филистеру, и характеризует его. Ничто не радует, не возбуждает его участия. Чувственные наслаждения скоро иссякают; общество, состоящее сплошь из таких же филистеров, скоро становится скучным».
Не имея духовных потребностей, филистер ищет только тех людей, которые могут удовлетворить его физические потребности. Духовные способности «возбудят в нем антипатию, пожалуй, даже ненависть: они вызовут в нем тяжелое чувство своей ничтожности и глухую тайную зависть; он станет тщательно скрывать ее даже от самого себя, благодаря чему она, однако, может разрастись в глухую злобу». Здесь описан один из видов психологической защиты и ее механизмы.
Шопенгауэр не видел выхода из этого положения. Современная психотерапия не только видит его, но и может помочь людям без развитых духовных потребностей. Рано или поздно такие люди заболевают. Из тех, кто заболевает, некоторые попадают к психотерапевту и получают излечение путем развития личности и духовных потребностей.
Хорошим подспорьем в психотерапевтической работе служат мысли Шопенгауэра о значении для счастья того, что человек имеет. Он указывает, ссылаясь на Эпикура, хороший способ разбогатеть – сократить свои потребности до естественных, удовлетворить которые не так уж сложно. Он предупреждает тех, кто разбогател при помощи таланта, что талант может иссякнуть – и заработок прекратится. Поэтому более надежно ремесло.
Шопенгауэр тонко подметил, что люди, испытавшие нужду, боятся ее меньше, чем те, кто воспитывался в достатке. Поэтому, разбогатев, они довольно легко тратят нажитые деньги и вновь впадают в нищету. «Я советую тому, кто женится на бесприданнице, завещать в ее распоряжение не капитал, а лишь доходы с него, а особенно следить, чтобы состояние детей не попало в ее руки». Уже много позже Э. Берн указывал, что бедняк останется бедняком: даже если ему повезет, он просто будет бедняком, которому выпала удача; а богатый останется богатым: даже если потеряет капитал, он просто будет богатым, испытывающим финансовые трудности.
Бедность духа приводит и к реальной бедноте. Скука приводит «его [филистера] к излишествам, которые уничтожат в конце концов то преимущество, коего он оказался недостойным, – богатства».
Мнение других о нашей жизни Шопенгауэр считает самым несущественным для нашего счастья. «Мудрено постичь, почему человек испытывает такую сильную радость, когда он замечает благосклонность других или когда польстят его тщеславию. Как кошка мурлычет, когда ее гладят, так же стоит похвалить человека, чтобы лицо его непременно засияло истинным блаженством; похвала может быть заведомо ложной, надо лишь, чтобы она отвечала его претензиям… <…> С другой стороны, достойно изумления, какую обиду, какую серьезную боль причиняет ему всякое серьезное оскорбление его честолюбия… всякое неуважение, „осаживание“ или высокомерное обращение».Он предлагает поставить этому известные границы. Иначе мы станем рабами чужих мнений и настроений. А сердцевиной нашего счастья станут головы других людей.
«Многое нам даст для счастья, если мы вовремя усвоим ту нехитрую истину, что каждый, прежде всего и в действительности, живет в собственной шкуре, а не во мнении других, и что поэтому наше личное реальное самочувствие, обусловленное здоровьем, способностями, доходом, женой, детьми, друзьями, местом пребывания – во сто раз важнее для счастья, чем то, что другим угодно сделать из нас. Думать иначе – безумие, ведущее к несчастью».Еще раз прочитай эти строки, а можно и два.
А теперь пойдем дальше.
«Восклицать с энтузиазмом: „Честь выше жизни!“, значит в сущности утверждать: „Наша жизнь и довольство – ничто; суть в том, что думают о нас другие“. Блестящая мысль! Фактически невротичные люди работают на дураков. Умные люди, что бы ты ни делал, поймут так, как оно есть, а дурак, что бы ты ни сделал, поймет по-своему, т. е. по-дурацки. Так не лучше ли стараться понравиться самому себе и быть скромным в потребностях?
«Придавать чрезмерную ценность мнению других – это всеобщий предрассудок… он оказывает на всю нашу деятельность чрезмерное и гибельное для нашего счастья влияние… Предрассудок – это чрезвычайно удобное орудие для того, кто призван повелевать или управлять людьми; поэтому во всех отраслях дрессировки людей первое место отведено наставлению о необходимости поддерживать и развивать в себе чувство чести. Но, с точки зрения… личного счастья, дело обстоит иначе: следует, наоборот, отговаривать людей от чрезмерного уважения к мнению других».
Этим и занимаемся мы, психотерапевты. Мы предлагаем НЕ СЧИТАТЬСЯ С ЧУЖИМ МНЕНИЕМ, А УЧИТЫВАТЬ ЕГО. Считаться необходимо только с истиной, но надо учитывать обстоятельства, т.е. мнение других, и не торопиться высказывать свое, а выждать необходимое время, в течение которого создать соответствующие условия, чтобы мнение других и их действия не мешали получить необходимый результат. А чтобы не так было обидно выслушивать оскорбления, я обучаю своих подопечных правильно реагировать на них.
Но, к сожалению, «большинство людей придает высшую ценность именно чужому мнению… вопреки естественному порядку, чужое мнение кажется им реальной, а настоящая жизнь идеальной стороной их бытия… Столь высокая оценка того, что непосредственно для них не существует, составляет глупость, называемую тщеславием». Это «ведет к тому, что цель забывается и ее место занимают средства».
