Секретарша на витрине. Двадцать пять странных историй из практики регрессионного терапевта - ТенДам Ханс

Входит огромный (по бразильским меркам) мужчина лет тридцати пяти. Он пожимает мне руку с силой больше обычного, и прежде чем я успеваю что-то сказать, проходит мимо подготовленного для него стула и церемониально укладывается на кровать. Он смотрит в потолок, на мгновение закрывает глаза и говорит, что на самом деле у него нет проблем, и он пришёл исключительно из любопытства. Затем клиент сообщает по-голландски, с сильным акцентом, что мы можем говорить по-голландски.

Маленьким мальчиком он иммигрировал с родителями-голландцами. И у него нет проблем, так как он менеджер по маркетингу в бразильском филиале известной транснациональной корпорации. Как будто это что-то объясняет.

На мгновение я просто не знаю, как реагировать, поэтому молчу (молчание — самое недооценённое вмешательство). Несколько предложений спустя он говорит, что у него бывают приступы депрессии. И он также припоминает, что не так давно находился с этой проблемой в лечебнице. Он глубоко вздыхает. Что ему делать?

— Чувствуете ли вы эту депрессию прямо сейчас?

— Да, она всегда присутствует фоном.

На самом деле он уже долгое время чувствует себя очень и очень уставшим. Он вздыхает, и кажется, что у него уже слишком мало энергии для сессии.

Просто пойдите назад в то место и время, когда вы ещё не были уставшим, когда вы чувствовали себя бодрым и счастливым.

Он расплывается в улыбке, ему это нравится, и он моментально туда попадает.

Лондон, около 1740 года. Он клерк в книжном магазине. Фантастика! Преддверие эпохи Просвещения в самом прогрессивном секторе самого прогрессивного города, в самой прогрессивной стране мира. В книжных магазинах — сами издатели, просвещённые писатели ещё лично встречают своих просвещённых читателей. Это как сёрфинг на вздымающейся волне новой эры. Новая эпоха!

Мужчина на кровати дышит медленно и глубоко, мотая головой из стороны в сторону, чтобы охватить взглядом весь книжный магазин. Он явно очень счастлив. Мир интересен, жизнь интересна. Высвобождающийся интеллект расширяется и напрягает ментальные мускулы, открытие за открытием, открытие за открытием.

— Как вы себя чувствуете?

— Ярко, возбуждённо, счастливо.

Молодой человек в книжном магазине чувствует себя хорошо, и у него всё хорошо. Владелец магазина относится к нему как к сыну, которого у него никогда не было.

— Просто перейдите к следующему моменту ясности, возбуждённости и счастья.

— Я могу стать владельцем магазина!

Он снова погружается в счастье, гордость и удовлетворение среди всех этих интересных книг и разговоров с интересными людьми.

Просто перейдите к следующему моменту ясности, возбуждённости и счастья.

Теперь он сильно краснеет. В магазин приходит девушка. Вскоре они увлечены оживлённой беседой. Она умна, начитана и хочет читать ещё больше. Он показывает ей книгу. Они стоят вместе перед витриной магазина, чтобы уловить дневной свет, глядя в небольшую книгу. Она стоит рядом, её волосы касаются его щеки. Он сходит с ума; он безумно влюблён.

Просто перейдите к следующему моменту ясности, возбуждённости и счастья.

Они женаты! Клиент катается по кровати со слезами на глазах. Это вершина счастья.

Просто перейдите к следующему моменту ясности, возбуждённости и счастья.

Двое прекрасных детей, мальчик и девочка, такие же красивые, как их мама! И они, как кажется, уже в раннем возрасте любят книги.

Иногда на сессии наступает момент, когда вы начинаете завидовать клиенту. Обычно это бывает в конце, но на этой сессии — практически в самом начале. Он затихает.

Перейдите к первому моменту депрессии (пока я не лопнул от зависти).

Он корчится на кровати. Он почти рычит, он едва может выдавить слово. Чума. У его детей жар. Отчаявшиеся молодые родители видят, как умирают их дети. Он сходит с ума от горя. А потом оказывается, что и его жена подхватила болезнь. Она также впадает в лихорадку и умирает. Он хочет умереть. Но не может заставить себя совершить самоубийство.

Перейдите к следующему ухудшению ситуации.

Несколько месяцев или, может быть, полгода спустя. Он подсел на выпивку, потерял магазин. Затем он теряет дом, становится бездомным и бродит по улицам.

Перейдите к следующему ухудшению ситуации.

И теперь мы попадаем прямо туда, куда нужно.

Восход. Прекрасное осеннее утро. Роса. Поёт птица. Он полусидит, полулежит на обочине просёлочной дороги. Вдали в золотом утреннем свете виднеется Лондон. Он промёрз до костей, совершенно окоченел. Красота вокруг его больше не трогает. Ничто его больше не трогает, даже его несчастья. Он апатичен, его мозг затуманен или хуже того: разъеден. И там он умирает.

— Куда вы идёте потом?

— Никуда.

Он там и остаётся. И затем удивлённо говорит, что как будто видит современное время через прозрачный экран. Просёлочная дорога — теперь широкая улица в городе, мимо проносятся машины. Не знаю, почему, но я сразу же подумал об Эджвэа-роуд, сегодня это оживлённая улица Лондона.

На этой сессии я узнал, что прошлые жизни могут оставаться в том месте, где умерли, и что значительная часть энергии той прошлой личности может пребывать там и по сей день. А когда вы что-то обнаруживаете, то через некоторое время можете осознать, что уже встречали указания на это и в своей работе, и в литературе.

— Значит, часть вас всё ещё остаётся там?

— Да (удивлённо).

— А эта ваша часть осознаёт, что она умерла?

До него начинает доходить.

Если вы мертвы, то находитесь в той же реальности, в которой находятся и ваши умершая жена и дети. Почему вы с ними не встретились?

Без понятия.

Сейчас вы получаете впечатление о том, как ваша жена смотрела на вас после того, как умерла.

Он ошеломлён. У него перехватывает дыхание. Он видит, как его жена и дети смотрят на него с бесконечной жалостью, видят, как он губит себя пьянством, и как он становится бедным и грязным. Как бы они ни пытались, они не могут до него достучаться.

Сейчас вы получаете впечатление о том, где они находятся в тот момент, когда вы умираете на обочине.

И теперь его по-настоящему охватывают эмоции. Он сжимается, вытягивается, крутится, корчится и плачет. Любимые ждут его, но он их не видит. Теперь, через их глаза, он видит, каким его видят они: мрачным, больным, свёрнутым в колючий клубок, не желающим видеть и чувствовать, не желающим больше существовать.

Они всё ещё вас любят?

И они всё ещё любят вас таким, какой вы есть сейчас, лежащим здесь, на этой кровати, в этой комнате?

И тут наступает катарсис: бессловесный, неописуемый. Возвращение любви, которая никогда по-настоящему не уходила.

Сильная радость и сильное горе вызывают одинаковые физические реакции, становясь почти невыносимыми.

Просто скажите им, что вы надеетесь встретиться с ними снова.

Теперь он становится безмятежным, совершенно спокойным и умиротворённым. Умиротворённость — это следствие катарсиса.

Чуть позже он уходит, пошатываясь и слабо держась на ногах, немного напоминая женщину, которая недавно родила.

История тринадцатая

Амбиции и адское пламя

Я вздрагиваю, когда она входит ко мне в кабинет. Кажется, что с ней что-то не так. Её лицо. Её рот. Искажены. Всё её лицо слегка искажено. Когда она подходит ближе, сквозь клочья волос я вижу её череп. Усталые, большие, чувствительные глаза. Олень, который перестал бежать и уже даже не глотает воздух.

Она рассказывает свою историю. Она фламандка, двадцать два года, почти двадцать три. Когда ей было одиннадцать, прямо перед ней взорвался газовый баллон. Её охватил шар пламени, который сжёг более половины её кожи: всё лицо и большую часть туловища, кроме нижней части спины. Оттуда пришлось срезать части кожи, чтобы пересаживать их на пострадавшие участки тела. Почти полтора года она провела подвешенной на ремнях, голая, покрытая лишь жгучей болью. Но она выжила.