Анастасия Пономаренко - Здоровье без возраста. Управляй и молодей
После преодоления препятствия, вызвавшего стрессовую реакцию, мозг награждает нас эндорфинами. А это не что иное, как прекрасное положительное подкрепление! То есть происходит научение новым адаптационным реакциям, как, простите, у собачки Павлова: приспособился к новым внешним условиям, преодолел препятствие – получи награду. Мозг наш эндорфиновое удовольствие получил, а значит, и запомнил новый способ адаптации к стрессорным воздействиям.
Представьте, что вас уволили с работы. Конечно, это стресс и очень даже большая неприятность. Но вообразите, что вы не запили с отчаяния, не стали жаловаться всем и вся на то, как ужасно поступило с вами руководство, а пошли на курсы повышения квалификации. Конечно, было страшно (после окончания курсов никто вам работу не гарантировал), ваши надпочечники работали в усиленном режиме, чтобы обеспечить вас энергией, все силы шли на то, чтобы курсы хорошо закончить, получить новые навыки и умения. Потом вы разослали множество резюме, прошли собеседование и получили новую работу. Да еще и с зарплатой больше, чем в предыдущей компании (не зря же вы повышали квалификацию).
Вы счастливы, эндорфины бьют фонтаном. Мозг получил мощнейшее положительное подкрепление. А вы узнали еще один адаптационный механизм: если вдруг что-то с работой не складывается, то всегда можно найти новую. И в следующий раз, когда вас уволят, это уже не будет для вас вселенской трагедией, стрессом. Так, новая задача, которую вы знаете, как решать.
Хронический стресс с точки зрения психологии и физиологии куда опаснее для организма. Он и распознается-то не сразу, в чем, собственно говоря, и заключается его коварство. Хронический стресс напоминает крошки в постели: вроде мелочь, а спокойному сну мешают. Наше непонимание очевидного факта, что с возрастом нужно скорректировать и образ жизни, и некоторые психологические установки, вынуждает организм приспосабливается по-другому.
Биохимический каскад реакций запускается медленнее, и содержание главного защитника организма от стрессорного воздействия – гормона кортизола – теперь повышается надолго. Длительное воздействие кортизола угнетает иммунную систему, тормозит синтез белка в скелетных мышцах, соединительной ткани, костях. Постоянно высокий уровень кортизола повышает восприимчивость к инфекциям, приводит к остеопорозу.
Кроме глюкокортикоидов, к коим относится гормон кортизол, наши надпочечники в состоянии стресса вырабатывают еще и катехоламины, к которым относятся адреналин, норадреналин, дофамин. Длительное воздействие адреналина на наш организм ослабляет действие инсулина, что может привести к так называемой диабетоподобной перестройке обмена веществ. А вы потом будете удивляться: «Откуда взялся диабет, если я не ем сладкое?» Упрощенную схему воздействия стрессорных гормонов на наш организм можно увидеть в Приложении № 2.
Дурные привычки могут быть всего лишь следствием хронического стресса.А теперь представьте, какое колоссальное напряжение наша физиологическая система претерпевает в результате стресса. Каких усилий нашему организму стоит активировать собственные компенсаторные возможности, чтобы вы могли еще и активно функционировать при хроническом стрессе: работать, общаться, воспитывать детей.
Естественно, эти возможности не безграничны, и наша психика, которая отвечает за наши приспособительские функции, стремится всеми правдами и неправдами стрессорное воздействие уменьшить. И призывает на помощь депрессию.
Депрессия – тоже своего рода адаптационный механизм. Когда все силы организма напряжены до предела и дальнейшее напряжение может грозить просто физической смертью, наш организм поступает, как ему кажется, очень мудро. Он включает механизмы так называемого запредельного торможения. Есть такой закон Арндта – Шульца, который гласит, что слишком сильный раздражитель, воздействующий на организм, просто парализует его.
Мы уже упоминали в наших предыдущих книгах («40 лет – время желаний» и «Измени свой биологический возраст») о том, что еще П.К. Анохин доказал, что наш организм – это не мешок с отдельными функциями, а функциональная система. И она реагирует как на внешние, так и на внутренние сигналы. Когда внутренние системы организма перенапряжены до такой степени, что скоро сгорят, депрессия есть вынужденная перестройка работы психического аппарата в таких практически военных условиях.
Мы не замечаем растущего внутреннего напряжения, утешая себя фразами «а кому сейчас легко?», а наступившая депрессия вдруг обрушивается на нас неподъемным грузом. И будет тяжелой не в силу интенсивности стресса, а в силу его длительности. Мы же станем недоумевать: вроде ничего «такого» не произошло, как же так получилось?
В состоянии депрессии кажется, что будущего просто нет. Что все тускло, уныло, что никакие усилия не приведут к положительному результату. Человек становится апатичным, вялым, перестает бороться. Его физиологические системы могут наконец перестать работать на пределе возможностей.
И хорошо, если в этот момент вы вдруг встряхнете головой и скажете себе: «Нет, жить в таком состоянии ближайшие 30–40 лет невозможно. Это ужасно, мое качество жизни не выдерживает никакой критики. С этим надо что-то делать». Посетив после этих слов хорошего врача-психотерапевта (лечение депрессии невозможно без медикаментозной поддержки), вы имеете шанс качество жизни улучшить.
Иногда опасность состоит в том, что человек со своим депрессивным состоянием свыкается. Депрессивное состояние – это всегда боль, это всегда рана. Когда нам больно или тяжело, мы начинаем защищаться, чаще всего агрессивно. Агрессия же в нашей культуре подлежит осуждению, а поскольку просто исчезнуть в никуда она не может, то переходит в аутоагрессию. Человек начинает злиться сам на себя, ему становится еще хуже.
Так и бегаем по кругу. Свыкаясь со своим состоянием, заедая или запивая алкоголем свою душевную боль.
Вы только подумайте: неправильное питание, алкоголь, курение, гиподинамия могут быть вторичными! Мы говорим о здоровом образе жизни, об изменении привычек, но эти привычки могут быть всего лишь следствием. Следствием хронического стресса, который может плавно перетечь в депрессию.
Но возможен и другой сюжетный ход: мы можем разобраться с причинами недовольства жизнью, которые мы так рьяно заедаем жирным пирожным или запиваем текилой, и постараться эти причины устранить. И в этом случае вам самим уже не захочется проводить время с бокалом и сигаретой и съесть на ужин кремово-масляную конструкцию.
Механизм № 5
Генетическая азбука
В 2003 году ученые завершили наконец расшифровку генома человека. Мы еще пока не можем осознать всей масштабности этой работы, так как прошло не слишком много времени. Но самое главное, что уже сегодня можно утверждать безоговорочно: именно прогресс такой науки, как генетика, позволил успешно предупреждать многие заболевания еще до того, как появилась симптоматика.
Понимание того факта, что важно именно предотвращать, а не лечить болезнь (а старение, по утверждению пионеров антивозрастной медицины Р. Клатца и Р. Голдмана, есть болезнь), пока не является национальной идеей. Все мечтают жить расслабленно, получая максимум удовольствия. А потом жаждут съесть таблетку или выпить микстурку – и как будто перевернул страницу. Все, организм снова, как чистый лист, и ничего не болит.
С помощью генетических тестов эта мечта начинает наконец сбываться. Только не с той стороны, чтобы делать что хочешь, а тебе за это ничего не будет. Теперь реализация этой мечты проявляется в виде установки заградительных столбиков: вот в этом загончике резвись как хочешь, а вот сюда лучше не ходи, потому как опасно.
Достаточно пройти генетическое тестирование, чтобы понять, где можно прыгать и бегать до изнеможения, а куда лучше носу не показывать. Что представляет опасность для вашего здоровья, а к каким факторам можно относиться не так трепетно.
При этом следует помнить: генетическая предрасположенность не является кнопкой, которая обязательно запускает генетический механизм. Для того чтобы ген, отвечающий, к примеру, за риск онкологии, запустил механизм работы, необходимо сочетание определенной среды, триггера (пускового механизма) и генетической предрасположенности. Схематично это выгладит следующим образом:
Например, любой человек генетически предрасположен осваивать речь. Однако все знают о печальных судьбах детей-маугли. Если в определенный момент в окружении ребенка не созданы условия для возникновения речи, если нет никого, кто назовет первое слово и объяснит его значение, то ребенок так и не заговорит. Мало того, к сожалению, по прошествии определенного периода времени он не заговорит уже никогда. Хотя с точки зрения генетики предрасположенность к речи у него была, без сомнения.
