Даниэль Лапп - Искусство помнить и забывать

Мотивация включает в себя и эмоции, которые тоже закрепляют след в памяти. Вы лучше запоминаете вещи, которые вас трогают, шокируют или волнуют — независимо от того, положительна или отрицательна ваша реакция. Вольтер говорил: «То, что трогает сердце, запечатлевается в памяти». Поройтесь в ваших воспоминаниях, и вы убедитесь в правоте философа. Все нейтральное является врагом памяти, поскольку не возбуждает интереса и не привлекает внимания, а следовательно, не вызывает у человека никакой реакции. Специалисты по криминологии утверждают, что люди запоминают наиболее странные преступления — как, например, дело Чарли Мэнсона, который посылал своих одурманенных наркотиками любовниц в дома голливудских звезд, приговоренных им к смерти; или дело Джеффри Доумера, убийцы-маньяка из Милуоки, который разрезал тела жертв на мелкие кусочки и хранил их в холодильнике, чтобы впоследствии съесть.

Каждая единица информации не только записывается, но и хранится по-разному. К некоторым воспоминаниям человек обращается чаще, чем к другим — тем самым он закрепляет их следы и связывает их с новыми ассоциациями, помогающими последующему извлечению данного материала. Если вас интересует политика, вы часто размышляете и говорите на эту тему — и, следовательно, постоянно держите в голове важные события прошлого, различные статьи и публикации политического характера. Я лично могу засвидетельствовать тот факт, что по ходу проводимых мной занятий я в первую очередь вспоминаю примеры, которые часто приводила в прошлом, поскольку они находятся в легкодоступной голубой зоне (см. вопрос 13 настоящего раздела), к которой я обращаюсь постоянно. Чтобы обновить свой репертуар, я должна совершить дополнительное усилие и первое время пользоваться записями — до тех пор, пока новые примеры не войдут естественным образом в мою лекцию. Чем больше человек «репетирует», как актер на сцене, тем глубже становится след в памяти. Мы легко вспоминаем близких и любимых людей, которые уже умерли, но постоянно напоминают нам о себе своими фотографиями и вещами.

И последнее: погружаясь вместе с любимым человеком в воспоминания о прошлом, вы с удивлением замечаете, что его (ее) впечатления и зрительные образы несколько отличаются от ваших. Память субъективна: человеческая личность фильтрует и интерпретирует всю поступающую извне информацию. Возможно, вы удивитесь, вспомнив вдруг рисунок на обоях в гостиной своего дедушки. Объяснить механизмы отбора информации трудно, но ясно одно: отбор этот действительно происходит и определяет содержимое нашей памяти. Проведите следующий опыт: попросите вашего друга вспомнить первую вашу с ним встречу. И вы будете просто поражены тем, насколько различными окажутся ваши воспоминания. Анализ этих различий может во многом объяснить природу вашей дружбы и ваши характеры. Например, мой друг X. описывает нашу первую с ним встречу следующим образом: «Я стоял на лестнице в университете. Ты подошла ко мне и показала аудиторию, в которой должно было проходить следующее занятие». Я же вспоминаю совсем другое: мой взгляд впервые упал на X., когда мы находились в аудитории. Он показался мне стеснительным и несколько растерянным молодым человеком. Поскольку это впечатление оказалось верным, становится понятным, почему у X. осталось именно такое воспоминание о нашей первой встрече. Я помогла ему найти аудиторию, и мой поступок растрогал или, возможно, просто удивил его. Конечно же, следы в памяти неравноценны ни по своей важности, ни по интенсивности. Одни воспоминания исчезают со временем, другие оставляют в памяти глубокие рубцы, а третьи цветут и разрастаются, поскольку человек часто обращается к ним.

Некоторые драматические события помнят все люди, поскольку к этим событиям неоднократно обращались средства массовой информации. Например, почти все помнят кадры покушения на Джона Ф. Кеннеди, которые очень часто показывают в документальных и художественных фильмах. Каждый человек отчетливо помнит, чем он занимался в момент, когда услышал об убийстве президента — в таких экстремальных ситуациях эмоции играют главную роль и закрепляют в памяти множество мелких деталей. Лично я находилась в поезде, идущем в Германию, когда страшная новость побежала от вагона к вагону, словно огонек по бикфордову шнуру. Внезапно мое купе превратилось в гудящий улей, полный незнакомых людей, объятых горем, смятением, сомнениями. Я до сих пор помню охватившее меня горькое чувство разочарования и страх простых немцев, которых Кеннеди совсем недавно успокоил и обнадежил словами: «Ich bin ein Berliner».

Для того, чтобы след в памяти остался надолго, человек должен совершить дополнительное усилие, включающее в работу эмоции и интеллект. Монтень был прав, подчеркивая в своих «Эссе» важность организованного мыслительного процесса и выступая против механического заучивания материала. Суждение и аффект стимулируют работу мысли, которая записывается на многих уровнях памяти. В любом случае в наше время доказано следующее: человек должен уметь находить доступ к информации, а не пытаться механически запомнить все детали прошлого. Пусть механическим запоминанием занимается компьютер!

В предыдущей главе я показала, что интенсивность процесса извлечения информации определяется ситуацией, в которой происходила запись. Здесь я рассмотрю вопрос об изменении следа в памяти после записи. Психолог Элизабет Лофтус, специалист по показаниям свидетелей, объясняет этот феномен следующим образом: «Даже если мы довольно точно зафиксировали в памяти некую картину, образовавшиеся следы не остаются неизменными. В действие вступают новые силы. На самом деле следы в памяти подвержены посторонним влияниям, которые приводят к их искажению. Даже у обладателей самого высокого интеллекта память весьма пластична». Вероятно, именно поэтому порой приходится говорить о склонности человека идеализировать прошлое. В вечном стремлении обрести счастье и избежать страдания мы склонны постоянно вспоминать приятное и игнорировать неприятное. При этом негативные следы в памяти вовсе не обязательно стираются: порой нас удивляют непроизвольные воспоминания о некогда постигшем нас горе, которые появляются, например, когда мы случайно оказываемся в местах, где произошли печальные события. Но в основном человек склонен сознательно помнить счастливые и интересные моменты своей жизни — если только у него нет мазохистских наклонностей и если он не находится в депрессии. В последнем случае эффект повторения, о котором говорилось выше, может иметь самые плачевные последствия, поскольку одни и те же мрачные мысли непрерывно прокручиваются в уме человека, прочно укореняясь в его подсознании.

Каждый раз, когда вы извлекаете из памяти какую-то информацию, вы что-то добавляете к первоначальному воспоминанию или отнимаете от него. Если воспоминание приходит к вам по ходу какого-то разговора, вопросы и комментарии собеседника заставят вас придать большее или меньшее значение той или иной детали. Когда вы вызываете воспоминания самостоятельно, выбор деталей зависит от вашего настроения, ситуации и времени, затраченного на извлечение информации. Воспоминание, вновь возвращенное на хранение в память, всегда имеет несколько измененный по сравнению с прежним вид. Вспомните детскую игру в «испорченный телефон», в которой первоначальное слово, шепотом передаваемое от одного участника к другому, в конце концов искажается до неузнаваемости.

Мы уже поняли, что память складывается из многих элементов (эмоциональных, чувственных и интеллектуальных: обусловленных настроением, местом и временем), о которых мы, как правило, не подозреваем. Каждый человек фильтрует внешние стимулы в соответствии со своими личностными характеристиками: то есть акцентирует внимание на той или иной детали и принимает остальные сигналы выборочно, посредством некоей «интеллектуальной антенны». Подобная избирательность порой может являться причиной самых разных интерпретаций одного и того же события и даже полнейшего взаимного непонимания людей. Так, бывает, два человека слушают речь политического деятеля — и впоследствии пересказывают ее совершенно по-разному.

Когда однажды во время войны в Персидском Заливе (199О—1991 годы) я слушала по радио новости, мое внимание привлекло замечание, брошенное профессором-арабом. События на Ближнем Востоке он прокомментировал следующим образом: «Штатам требуется враг. С окончанием холодной войны с СССР они нашли себе нового врага: Ислам». Моя бурная реакция на эти слова объясняет, почему я так хорошо запомнила их. В первую очередь меня потрясло, что образованный человек может высказывать такие примитивные суждения, основанные на ложном допущении (Штатам требуется враг). Потом я с легким чувством беспокойства заключила, что сформулированная профессором арабская точка зрения является всего лишь плодом иракской пропаганды, желающей представить вторжение в Кувейт как акт некоей мифической борьбы между силами зла (Великий Сатана Запада) и силами добра (Ислам). Я не только испытала сильные эмоции, но и обдумала и прокомментировала про себя каждый пункт услышанного заявления. И, наконец, я решила запомнить это высказывание и мою реакцию на него, с тем чтобы на занятиях приводить этот случай в качестве примера.