Ирина Малкина-Пых - Психологическая помощь близким

Ирина Германовна Малкина-Пых

Психологическая помощь близким

Предисловие

Вот тест, чтобы узнать,

закончена ли твоя миссия на земле:

если ты жив – она продолжается.

Умирание – процесс, в котором все живое пребывает со дня рождения. Каждый шаг, каждый год приближает нас к логическому завершению жизненного пути – к смерти. И несмотря на всю, казалось бы, естественность этого процесса, смерть является для людей самым страшным злом и самым отчаянным страхом.

Смерть пугает своей неизбежностью, предначертанностью каждому и в то же время своей бесконечной непознанностью. Мы боимся не только говорить о смерти, но и думать о ней. Отрицание смерти создает иллюзию ее отдаления, отсрочки: если о ней не думать, то она и не наступит. В своих мыслях, чувствах, поступках человек почти всегда бежит от смерти. Но чем быстрее он убегает, тем скорее смерть догоняет его, и тогда становится уже слишком поздно, чтобы подготовиться к встрече с ней.

Разрыв естественного единства жизни и смерти в сочетании с игнорированием последней часто приводит к усилению страха перед смертью. Отношения к смерти и к жизни тесно взаимосвязаны, поэтому такое переживание, как страх смерти, имеет непосредственное влияние на жизнь человека.

Страх смерти через страх изменений напрямую связан с отношением человека к собственной жизни. Если жизнь и смерть рассматривать не как противоположные понятия, а как разные стороны одного и того же процесса, то страх смерти в действительности – это привычный страх изменений, который сопровождает человека на протяжении всего жизненного пути.

Страх изменений – это страх, который преграждает дорогу всему новому и неизвестному, что приходит в жизнь человека.

Он может быть в виде страха лишиться поддержки или потерять любовь, страха быть использованным и не получить ничего взамен, страха быть свободным и одновременно ответственным за свою свободу. Это может быть боязнь не справиться со своими эмоциями и потерять контроль над собой, страх выглядеть глупым, страх разочароваться или соприкоснуться с болью – чужой или своей собственной. В любом случае это тот страх, который так часто охраняет и поддерживает в человеке иллюзию стабильности собственной жизни, но который так же часто делает человека слишком защищенным, чтобы свободно двигаться вперед.

Собственно страхом смерти является страх небытия, а поскольку небытие – это ничто, то страх смерти – это тревога перед ничто. Тревога перед ничто – универсальное врожденное переживание любого человека, выступающее основой для развития всех присущих человеку страхов – от страха открытого пространства до страха перед выступлением. Просто в данном случае человека пугает самое большое и самое важное изменение в его жизни – смерть.

Столкновение со смертью, как и любое явление в этом мире, по своей сути амбивалентно. С одной стороны, такая встреча может вселить ужас перед небытием и конечностью, то есть выразиться в усилившемся страхе смерти и оказать разрушительное воздействие на человека, а с другой – придать жизни смысл, сделать ее более полной и содержательной. Для каждого из нас чрезвычайно важно осознать факт неизбежности собственной смерти, ибо наше отношение к смерти определяет наше отношение к жизни. Мы должны быть благодарны тому, что существует смерть. Именно она заставляет нас искать смысл жизни. Важность осознания собственной смертности (или столкновения со смертью) несомненна в качестве значимого личностного опыта, способного изменить нашу жизнь либо в сторону продвижения к Высшему «Я», либо в сторону еще большей потери контакта с собой.

Суицид, или самоубийство, – крайняя мера, которую человек выбирает в момент кризиса, когда количество переживаемой им боли становится больше того, которое возможно выдержать.

Тема суицида является запретной, табуированной обществом, как любая тема, связанная со смертью. Как правило, разговор о ней сопровождается чувствами тревоги, растерянности, напряжения и нежелания ее обсуждать.

На протяжении истории значение и смысл суицидального поведения для человека и общества существенно изменялись, так же как и моральная оценка самоубийства (грех, преступление, норма, героизм) в зависимости от исторического этапа развития общества и преобладавших в нем социальных, идеологических и этнокультурных особенностей. С глубокой древности причины и технология суицида, отношение к нему тесным образом были связаны с тем, как то или иное общество, группа или культура воспринимали понятие смерти. Это определяло различающиеся отношения государства, священнослужителей, законоучителей, философов и простых людей к самоубийству.

В большинстве философских, психологических и религиозных концепций отношение к суициду крайне отрицательное, осуждающее. Однако существует ряд представлений, иначе воспринимающих это явление. Во многом отношение к суициду зависит от взглядов на сущность смерти. В японской культуре даже на общественном уровне существуют традиции самоуничтожения, из которых самой известной, но далеко не единственной является способ харакири. В индийских исторических традициях самоубийство носит ритуальный характер: после смерти мужа жена прилюдно совершает акт самосожжения. Еще в греко-римской культуре самоуничтожение было связано с пониманием свободы и акт самоубийства рассматривался как ее высшая форма – осуществление свободы в принятии решения жить или умереть.

Как свидетельствует история, в христианстве четкое отношение к суицидам сформировалось не сразу. В Евангелии о них говорится лишь косвенно, при упоминании о смерти Иуды Искариота. Первым из Отцов Церкви самоубийство осудил в IV веке Блаженный Августин, таким образом отреагировав на эпидемический рост количества самоубийств в то время. Он считал самоубийство поступком, который заранее исключает возможность покаяния и является формой убийства, нарушающей шестую заповедь «не убий». Его следует считать злом при всех обстоятельствах, за исключением случаев, когда от Бога поступает прямая команда. Эти жесткие установки христианства, закрепленные на Западе постановлением Тридентского собора (1568 г.), официально признавшего на основании заповеди «не убий» суицид убийством, почти на полтора тысячелетия сформировали соответствующие законодательные меры в большинстве государств Европы и определили доминирующее отношение общества к самоубийцам. Сегодня большая часть христианских конфессий хотя и не отходят от твердого этического кодекса по отношению к суицидам, но на практике стремятся проявлять толерантность и учитывать глубинные психологические причины и социальные факторы самоубийств.

Смерть наряду со свободой выбора есть категория экзистенциальная. В рамках этих понятий можно сказать, что родитель только тогда признает ребенка взрослым, когда он признает его право умереть, то есть добровольно уйти из жизни.

Абсурдно не принимать этого права. Известно, что если человек захочет, то он покончит с собой, независимо от того, насколько сильно его контролируют. Однако на уровне писаных и неписаных законов мы стремимся к предотвращению суицида любой ценой. Так, в США угроза самоубийства является одним из трех исключений, когда допускается нарушение конфиденциальности при обращении в службу экстренной психологической помощи (на телефон доверия). В этом случае определяется местонахождение абонента и туда направляется бригада службы спасения. В нашей стране такого закона не существует. Однако консультант, работающий с человеком, находящимся на грани суицида, всегда стремится к такому завершению работы, при котором клиент решит остаться жить.

Чаще всего с ситуациями суицидной готовности приходится сталкиваться консультантам, работающим на телефоне доверия. Однако и на очную встречу приходят люди в кризисном состоянии, не исключающие для себя такой возможности. Кроме того, за психологической помощью могут обращаться друзья или родственники суицидентов.

В своей жизни мы гораздо чаще сталкиваемся со смертью, чем кажется на первый взгляд. И когда мы говорим о потере, мы подразумеваем не только смерть близкого человека, но и, например, разлуку, развод, отсутствие отца или матери, невозможность эмоционального контакта с родителями, потерю доверия или возможности делать то, что нравится. Таким образом, потери могут быть большими и маленькими, личными и глобальными, изменяющими жизнь и почти незаметными. Единственное, что их объединяет, – это то, как мы оплакиваем их. Другими словами, они связаны между собой нашим гореванием.

Горе – это наша ответная реакция на потерю, естественный способ, которым мы устанавливаем связь с жизнью. В нашей жизни нет ничего постоянного, безопасного, незыблемого, поэтому горе начинается с попыток оставить нечто таким, каково оно есть, предотвратить неизбежные изменения.