Карен Армстронг - Дао религии: Как лучшие духовные принципы работают на ваше счастье

Спросил и Иаков, говоря: скажи имя твое. И он сказал: на что ты спрашиваешь об имени моем? И благословил его там.

И нарек Иаков имя месту тому: Пенуэл («Лицо Божие»); ибо, говорил он, я видел Бога лицем к лицу, и сохранилась душа моя.

И взошло солнце, когда он проходил Пенуэл; и хромал он на бедро свое.12

Эта история похожа на сон, в котором всплывает то, что мы подавляем во время бодрствования. Вспоминается, как Иаков и Исав боролись еще в утробе матери, где чуть не запинали друг друга.13 Когда близнецы, наконец, появились на свет, Иаков – он вышел вторым, – держался за пяту брата. В мифологии близнецы часто олицетворяют две половины единого целого: Исав есть «альтер эго» Иакова, но Иаков борется с ним в течение всей жизни. Иаков и Исав также символизируют два народа, Израиль и Эдом, находящиеся в непрестанном конфликте.14 Борясь с незнакомцем, Иаков борется со своим братом, своим Богом и самим собой. Отметим, как местами в тексте почти исчезает грань между Иаковом и незнакомцем, и как слово «лицо» неоднократно повторяется применительно к Иакову, Исаву и Богу: в каком-то смысле – в сознании читателя – они практически сливаются.

Враждебность формирует наше сознание и идентичность. Люди, которых мы ненавидим, не дают нам покоя: они становятся негативным присутствием в нашем сознании, – искаженная форма медитации на их плохих качествах. Тем самым, враг превращается в нашего близнеца, наше теневое «я»; мы начинаем на него походить. Как и в случае с Иаковом, народы также могут ощущать глубокий антагонизм к людям/народам, которых обидели, и враг может обретать столь важное значение в национальном самосознании, что становится своего рода вторым «я». Если мы хотим достигнуть примирения, нам приходится бороться не только с врагом, но и с самими собой. В этой борьбе, гласит миф, мы можем получить благословение, а также столкнуться с чем-то большим, чем мы сами.

На следующий день братья встречаются. Исав ведет себя с великодушием молодого принца: подбегает к близнецу и обнимает его. Они плачут. Подобно грекам, они чувствуют, что скорбь совместного прошлого создала узы между ними. Это момент мира, целостности и полноты ( шалом ). Иаков сразу связывает ekstasis примирения с эпифанией у Пенуэла. Он говорит Исаву: «Я увидел лицо твое, как бы кто увидел лицо Божие, и ты был благосклонен ко мне».15

Мы подходим к концу нашего путешествия. Остался всего один шаг. Подумаем, что чувствовал Иаков после борьбы с незнакомцем. Он был ранен, но противник благословил его. А сейчас, в свете нового дня, он идет к человеку, который некогда был его врагом.

Шаг одиннадцатый Основные мысли

Момент узнавания

Нет никакого «мы» и «они» – по большому счету, это одно и то же.

«Нет» барьерам против чужой скорби

Благодаря СМИ нашему взору открыто нескончаемое число страданий. Вместо того, чтобы выстраивать барьеры против чужой скорби, как это обычно происходит, следует открыться мировой скорби. Это великая духовная возможность.

Один из принципов «золотого правила»

Относитесь к своим бедам как к тому, что призывает делать добро другим.

Гостеприимство и радушие

Открывать свое сознание для незнакомца, впускать в себя его идеи – все это делается для лучшего понимания себя и более совершенного восприятия мира.

Искаженная форма медитации

Люди, которых мы ненавидим, не дают нам покоя: они становятся негативным присутствием в нашем сознании.

Шаг двенадцатый Возлюбить врагов

«Золотое правило» учит: я должен ценить вас, ваше племя и нацию столь же, сколь ценю себя, свое племя и нацию. Великие мудрецы, сформулировавшие его, были убеждены: если во главу угла ставить личную и политическую идентичность и выживание, человеческое общество погибнет. Поэтому они учили нас «уступать» друг другу. Многие из этих пророков, мистиков и мудрецов жили во времена, когда насилие возрастало и когда зарождающаяся рыночная экономика стимулировала хищность и жадность. Первобытные эмоции «рептильего» сознания становились могущественнее благодаря умению homo sapiens рассуждать, рассчитывать и изобретать технологию, которая увеличивала его возможности. В начале периода «сражающихся царств» Мо-цзы пытался убедить властителей, что «забота обо всех» имеет практическую ценность и содействует их же интересам, – концепция, еще более актуальная в наши дни. Вспоминаются и слова Далай-ламы, что само понятие войны устарело. Военные действия – неотъемлемая часть человеческой истории, но с ними пора расставаться. Если мы уничтожим соседей, в конечном счете это аукнется нам самим.1

В III веке до н. э., незадолго до страшного завершения эпохи «сражающихся царств», анонимный китайский автор, известный нам под именем Лао-цзы, отметил: какими бы благими ни были цели, насилие всегда бьет рикошетом по тому, кто его совершает . Невозможно заставить людей вести себя так, как мы желаем: скорее уж, принуждение подтолкнет их к обратному. В «Дао дэ цзин» сейчас обычно видят религиозный текст, но на самом деле это учебник по управлению государством. Он был написан для правителя одного из маленьких княжеств, которому угрожало уничтожение со стороны большого царства Цинь. Текст содержит стратегию выживания. По мнению Лао-цзы, хотя в политике люди вечно предпочитают бурную деятельность и демонстрацию силы, сила и принуждение саморазрушительны. Все, что идет вверх, непременно пойдет вниз: таков закон жизни. Поэтому, если укрепить врага, уступив ему, это лишь ускорит его падение.

Мудрый правитель понимает, что «войско – орудие несчастья», поэтому применяет его, лишь когда нет другого выхода.2 Лао-цзы не был пацифистом: он считал, что иногда война есть печальная необходимость. Однако он выступал за сдерживание агрессии и предотвращение эскалации ненависти и насилия.

Лучший из воинов не прибегает к силе.

Искусный в ратном деле не гневен.

Способный побеждать врага с ним не соприкасается.

Умелый в использовании людей ставит себя ниже их.3

Тираны часто становятся причиной собственного падения: когда князь пытается навязать другому народу свою волю, он обязательно сталкивается с сопротивлением. Поэтому умный правитель прибегает к войску лишь в самом крайнем случае. Не должно быть шапкозакидательства, шовинизма и воинствующего патриотизма: следует мягко положить конец насилию.

Искусный (добрый) добился успеха – и всё,

[он] не дерзнет прибегнуть к насилию.

Добился успеха и не бахвалится.

Добился успеха и не карает.

Добился успеха и не своевольничает.

Добился успеха и не взимает.

Добился успеха и не прибегает к насилию.4

Такое отношение возможно лишь в том случае, если правитель упражняет ум и возрастает в мудрости, если укрощает эгоистическую агрессию – инстинктивную реакцию на угрозу. Прежде всего он должен осознать неадекватность языка и тот факт, что истинное прозрение состоит не в приобретении информации, но в умении контролировать эгоизм и жадность.5 Мудрый правитель не менторствует и не пытается переделать людей, но «сердца ста родов человеческих делает [своим] сердцем».6 Лишь тот может править, кто преодолел склонность к эгоизму:

Обладая этим «я», я обладаю тем, что может подвергнуться большой опасности.

Если бы у меня не было «я», как бы я мог пострадать?

Поэтому драгоценно, когда от своего «я» отказываются, чтобы заняться Поднебесной;

на такого Поднебесная может положиться.

Но если кто на самого себя смотрит как на Поднебесную, —

такой заслуживает, чтобы ему Поднебесную вручили.7

К сожалению, период «сражающихся царств» увенчался победой не мудрого правителя, а безжалостно агрессивного царства Цинь. Однако, в конечном счете, Лао-цзы оказался прав: Цинь проводило жестокую политику угнетения, и в 209 году вспыхнуло народное восстание, приведшее к преждевременному закату династии.

Из порочного круга агрессии и контрагрессии, в который попал современный мир, можно выйти лишь через сдержанность в отношениях с врагом. Как мы уже видели, Иисус заповедал любить врагов, то есть, по сути, заповедал этику ахимсы. Письменная Тора разрешала воздаяние, оговаривая, что оно должно быть справедливым: за око можно взять всего лишь око, а за зуб – всего лишь зуб.8 Однако прав Махатма Ганди: «Если отнимать око за око, все человечество ослепнет». Призыв Иисуса «не противиться злому»9 – это призыв к мужеству.

Но вам, слушающим, говорю: любите врагов ваших, благотворите ненавидящим вас, благословляйте проклинающих вас и молитесь за обижающих вас.

Ударившему тебя по щеке подставь и другую, и отнимающему у тебя верхнюю одежду не препятствуй взять и рубашку.