Александр Казакевич - Простые истины, или Как жить в свое удовольствие
Враги спартанцев удивлялись, что перед боем те себя как-то странно ведут: шутят и смеются, расчесывают волосы, украшают одежду и даже играют в какие-то спортивные игры. Если бы они знали, каким тяжелым было их учение, то стало бы понятно, почему они так раскрепощены перед боем. Когда спартанского царя Леонида спросили, чему обязаны спартанцы своей славе, он ответил: «Презрением к смерти».
Бежать с поля боя у спартанцев считалось самым страшным преступлением. Те немногие, кто бежал, подвергались жесткому психологическому бойкоту: с ними переставали говорить, причем буквально все, в том числе родные. Плутарх рассказывает, как одна спартанка, увидев приближающегося сына, спросила: «А где все остальные?» И когда тот ответил: «Все погибли», подняла валявшийся рядом камень, швырнула в сына и убила его, воскликнув: «А тебя они что, послали нам сообщить об этом?»
Другая спартанка, услышав, что ее сын, храбро сражаясь, погиб в битве, сказала: «Да, это был мой сын!» Но когда она узнала, что другой сын струсил, но спасся, она воскликнула: «А этот был не мой».
Рядом с настоящими мужчинами могут стоять только настоящие женщины. Спартанки, хоть их воспитание не было таким суровым – их учили лишь быть верными женами и хорошими матерями, – не отставали от своих супругов в мужестве. Плутарх приводит слова спартанки, которая, посылая хромого сына в бой, сказала ему: «Сын мой, с каждым шагом вспоминай о доблести».
Другая спартанка, протягивая щит сыну, отправляющемуся на войну, говорила: «Твой отец сумел сохранить его для тебя. Так же и ты: сохрани его или умри».
Один спартанец, раненный на войне, не мог ходить и ползал на четвереньках. Он стыдился быть посмешищем, но мать сказала ему: «Разве не лучше, сын мой, гордиться мужеством, чем бояться глупого смеха».
Неудивительно, что спартанцы и сегодня своими высказываниями, поступками и подвигами вызывают наше живое любопытство и невольное восхищение.
А вот вам исторический пример совершенно другого рода. Персидский царь Кир долгое время воевал с лидийцами, небольшим, но непокорным народом, мечтавшим о свободе и независимости. Главный город лидийцев, Сарды, входил в состав Персии, но в нем все время происходили восстания и бунты, в результате чего Киру приходилось держать там целую армию.
Сарды были удивительно красивым городом, считались настоящей жемчужиной страны, и потому Кир не хотел разрушать город, но и держать в нем столько воинов, когда со всех сторон государству угрожают внешние враги, он позволить себе не мог. Однажды кто-то посоветовал Киру необычное, но надежное средство.
Совет заключался в следующем: устроить в Сардах как можно больше увеселительных мест – трактиров, театров, стадионов и публичных домов – и сделать предписание, чтобы все жители пользовались всем этим. И это средство оказалось столь действенным, что Киру уже не нужно было воевать с лидийцами. Жители Сард погрязли в каждодневных удовольствиях и изнежились до такой степени, что со временем вошли в поговорки: «Ленив, как лидиец», «Сластолюбив, как лидиец», «Порочен, как лидиец»…
«Тяжелая работа делает легким характер», – учит русская пословица. Вероятно, так устроен человек, что жизнь в неге и удовольствии ему противопоказана. И чтобы стать человеком, совсем недостаточно им родиться.
Успех приходит после… семидесятой попытки
Однажды какой-то чужеземец упрекнул спартанского царя: «Почему спартанцы обрабатывают свои земли руками илотов, рабов, а не сами?» – «Потому, – последовал ответ, – что эти земли мы приобрели не работой над ней, а работой над собой!» Когда исчезают внешние трудности или, говоря образно, когда стихает «северный ветер», нельзя успокаиваться и беспечно сидеть, наслаждаясь праздным бездельем. Внутренняя работа не должна прекращаться ни на один день. В этом убеждены многие знатоки человеческой души – жрецы, священники, врачи, учителя, психологи, философы, писатели, поэты и просто мудрые люди. Вспомните знаменитое стихотворение Николая Заболоцкого:
Не позволяй душе лениться!
Чтоб в ступе воду не толочь,
Душа обязана трудиться
И день и ночь, и день и ночь!
Гони ее от дома к дому,
Тащи с этапа на этап,
По пустырю, по бурелому
Через сугроб, через ухаб!
Не разрешай ей спать в постели
При свете утренней звезды,
Держи лентяйку в черном теле
И не снимай с нее узды!
Коль дать ей вздумаешь поблажку,
Освобождая от работ,
Она последнюю рубашку
С тебя без жалости сорвет.
А ты хватай ее за плечи,
Учи и мучай дотемна,
Чтоб жить с тобой по-человечьи
Училась заново она.
Она рабыня и царица,
Она работница и дочь,
Она обязана трудиться
И день и ночь, и день и ночь!
Известный американский писатель и «философ успеха» Наполеон Хилл любил рассказывать историю своего деда, который был каретным мастером. Когда старик расчищал землю под пашню, он всегда оставлял несколько дубов в середине поля. Открытые со всех сторон для стихий, в отличие от тех деревьев, что растут в лесу и помогают друг другу, эти дубы вырастали необыкновенно крепкими и закаленными. Именно из них старик изготавливал колеса для своих экипажей. Такие колеса способны были выдержать любые нагрузки и долгое время не знали износа.
Что для дуба – стихии, то же самое для человека – трудности. В сопротивлении им мы становимся сильнее и крепче. И духом, и телом. Стивен Кови в своем бестселлере «7 навыков лидера» рассказывает об «эффекте сверхкомпенсации» – своеобразной награде за дополнительно совершенное усилие. Вот что он пишет:
«Однажды я был в гимнастическом зале вместе с одним приятелем, доктором философии. В то время его интересовали вопросы физиологии, и в частности как стать сильнее. Он попросил меня побыть рядом, пока он несколько раз возьмет вес на тренажере, а потом придержать штангу. «Только по моему сигналу!» – строго добавил он.
Я стоял и смотрел, как он тренируется, готовый в любой момент принять от него штангу, которая так и ходила вверх-вниз, вверх-вниз. Ему было все труднее поднимать ее. Но он не прекращал тренировку. Каждый раз, когда он брался за штангу, я думал: «Вот сейчас не получится!» – но у него получалось. Потом он медленно опускал ее и вновь поднимал. Вверх-вниз, вверх-вниз.
Его лицо побагровело от напряжения: жилы вздулись – казалось, они вот-вот лопнут. Или разорвется грудная клетка. В какой-то момент я подумал: может, мне пора вмешаться? Вдруг он потерял контроль над собой и сам не понимает, что делает? Но он благополучно опустил ее. И снова поднял. Я не верил своим глазам.
Наконец он дал сигнал взять штангу. Я спросил:
– Зачем ты столько терпел?
– Главный эффект от упражнений достигается в самом конце, – ответил он. – Я хочу стать сильным. А этого не произойдет, пока мышечное волокно не разорвется и нервные окончания не зафиксируют боль. Тогда природа начинает процесс сверхкомпенсации. За сорок восемь часов мышечное волокно восстановится и станет гораздо крепче».
«Я понял, – делает вывод Кови. – Тот же принцип действует и применительно к эмоциональным мышцам, таким как терпение. Если испытывать его сверх меры, эмоциональное волокно рвется, и тут же начинается процесс сверхкомпенсации. В следующий раз порог терпения будет уже гораздо выше».
Вот так препятствия заставляют нас совершать усилия, а усилия как раз и создают все то, чему потом люди восторженно удивляются. И если после одного или нескольких усилий ситуация не изменяется в лучшую сторону, самое важное – не останавливаться.
XIV век. Юго-Западная Азия. Армия Тамерлана наголову разбита могущественным врагом. Спасаясь от преследования, Тамерлан спрятался в заброшенном доме. Лежа в деревянном ящике, служившем когда-то кормушкой для скота, полководец отчетливо слышал голоса своих врагов, которые в поисках его рыскали вокруг дома. Не шевелясь и почти не дыша, он уткнулся взглядом в стену. «Что может быть хуже моего положения?» – думал он. Вдруг Тамерлан увидел муравья, пытавшегося протащить по отвесной стене пшеничное зерно. Зерно было больше муравья, и, видимо, поэтому муравей быстро уставал и падал вниз. Но после падения он вновь хватал зерно и предпринимал новую попытку. Поведение муравья заинтриговало Тамерлана, и он стал считать, сколько же потребуется этому упрямцу попыток, чтобы смириться с поражением. Шестьдесят девять раз муравей падал на землю. А на семидесятый он затащил пшеничное зерно на верхнюю кромку стены.
Тамерлан вскочил на ноги: кажется, только что он понял один важный секрет. И благодаря ему он тоже когда-нибудь обязательно восторжествует. Так и случилось. Тамерлан пробрался к своим, собрал остатки прежней армии, реорганизовал ее, дал новое сражение и обратил врага в бегство.
Чтобы раз за разом терпеть поражения и не терять при этом пыл и волю к победе, требуется немалое мужество. Иногда, чтобы справиться с какой-то проблемой или бедой, требуется семьдесят попыток. И горе тем, кто остановится и опустит руки после шестьдесят девятой неудачной попытки…
