Сергей Козлов - Исторические предпосылки создания спецназа, 1701-1941 гг. [том 1]

Поступил на Первые Московские пулеметные курсы командного состава РККА. В связи со сложной обстановкой на фронтах курсанты были направлены на фронт. Артур вернулся на работу в ВЧК. Был нелегально выведен в бандформирование для ведения агентурной работы.

В 1921 ГОДУ вернулся ДЛЯ продолжения учебы. В октябре 1922 года Артур Карлович ОКОНЧИЛ Первую советскую объединенную военную школу ИМ ВЦИК. Спрогис

Продолжил службу на границе в должности начальника войскового поста, оперуполномоченного особого поста на границе. Принимал участие в операции по выводу на территорию РСФСР Бориса Савинкова для последующего ареста. В 1928 году поступил и в 1930 окончил Высшую пограничную школу в Москве. С 1930 по 1936 — оперуполномоченный Специального бюро особого отдела ГПУ Белоруссии, начальник спецшколы, инструктор парашютного дела. Участник Гражданской войны в Испании.

Преподаватель ВАФ. С июня 1941 года в составе Оперативной спецгруппы ГРУ, командир в/ч 9903. В 1942 году десантировался в тыл противника в составе Оперативного центра в качестве командира.

Получил тяжелое ранение и был эвакуирован в тыл противника.

После излечения был направлен начальником штаба Латвийского партизанского движения.

После окончания войны окончил службу. Занимался военно-патриотическим воспитанием. Скончался в Москве в 1980 году. Похоронен в Риге.

Награжден двумя орденами Ленина, четырьмя орденами Красное Знамя, орденом Отечественной войны II ст.

Старинов Илья Григорьевич вряд ли нуждается в представлении.

Человек, которого и друзья, и враги называли «Диверсантом №1». Он заложил основы применения специальных мин. О нем очерк ветерана спецназа ГРУ Дмитрия Подушкова.

Старинов Илья Григорьевич

Илья Григорьевич Старинов родился 2 августа 1900 года по н.с. в деревне Войново Орловской губернии (возле г. Волхов), но детство его прошло на тверской земле.

Учился Илья Григорьевич в четырехлетней школе в Завидове, куда ездил каждый день на поезде, вставая в 5 часов утра. Еще до революции он попал в Тверь. Знакомый рекомендовал его в Тверское губернское правление, где он работал в должности писаря-регистратора, а затем

делопроизводителя. К 1918 году стал заведующим производством. В октябре 1917 года вместе со своими дружками вступил в боевую группу, созданную Тверским городским советом рабочих и солдатских депутатов. Этой группе было поручено задерживать воинские эшелоны, следовавшие в Петроград. Оружия группа не имела, но смогла задержать несколько составов с солдатами, заваливая железнодорожные пути бревнами и выводя из строя семафоры. Видимо, тогда и наметился его жизненный путь диверсанта. Во время Гражданской войны он вступил в Красную Армию и участвовал в боях против Деникина и Врангеля. В 1919 году попал в плен, бежал, был ранен. Под воздействием рассказов товарища по госпиталю после выздоровления он попросился служить в сапёрную роту и прошел долгий путь солдата на войне от Таганрога до Батума.

Осенью 1922 года Старинов окончил за год двухгодичный курс Воронежской школы военно-железнодорожных техников и был направлен в железнодорожный полк в Киев. Полк восстанавливал разрушенную в годы войны железнодорожную сеть. Вдоль железных дорог, вблизи населенных пунктов находилось большое количество неразорвавшихся боеприпасов. Пользуясь любой возможностью, Старинов изучает устройство различных типов взрывателей, делает первые опыты по выплавлению взрывчатого вещества (ВВ) из бомб и снарядов. «Уже в то время, — пишет Илья Григорьевич, — я впервые задумался над созданием портативных мин для подрыва вражеских эшелонов... простых, надежных, удобных, безотказных». В этом тезисе Старинов сформулировал задачу, которая в то время еще не была решена нигде в мире. Противопоездные мины — «адские машины», которыми пользовались инженерные войска всех стран, — были громоздкими и ненадежными. Увлечение молодого военспеца минным делом стало делом его жизни. Его замечает начальство и командирует в приграничную полосу для составления планов разрушения железнодорожной инфраструктуры на случай войны. Весной 1930 года Старинов был переведен в ГРУ ГШ. В качестве инструктора преподавал основы диверсионной тактики группам китайцев, поляков, работникам компартий западноевропейских стран, в т.ч. А. Марти, П. Тольятти. В начале 1930-х годов в западных приграничных округах развернулась работа по подготовке кадров для партизанского движения в возможной будущей войне, строительство укрепрайонов, партизанских баз, велась закладка тайников с оружием и снаряжением (в т.ч. на территории сопредельных государств). Старинов организовал лабораторию, где разрабатывались образцы специальных диверсионных мин. Так, разработанная им тогда «угольная мина» очень эффективно использовалась в годы Великой Отечественной войны. Мина маскировалась под куёок угля и подбрасывалась в угольные бункеры паровозов. Попадая оттуда в паровозную топку, она взрывалась и выводила паровоз из строя.

В 1933 году Старинова перевели служить в Москву в Наркомат обороны и он поступил на учебу в Военно-транспортную академию. Еще в 1929 году Старинов познакомился с Д.М. Карбышевым. В 1934 году

Карбышев занимал должность начальника кафедры Академии им. Фрунзе. После разговора со Стариновым о минах различного назначения и минах замедленного действия, массовое изготовление которых предлагал Старинов, Карбышев рекомендовал ему написать на эту тему диссертацию.

В мае 1935 года он окончил железнодорожный факультет Военнотранспортной академии РККА и был назначен заместителем военного коменданта станции Ленинград-Московский»25.

Утром 18 июля 1936 года в Испании начался военный мятеж, руководимый генералом Франко. Активную помощь франкистам оказывали фашистские Италия и Германия, направлявшие в Испанию для помощи мятежникам как боевую технику и снаряжение, так и воинские подразделения.

Советский Союз не афишировал свой помощи, но он также направил в Испанию своих военных советников.

В 1936 году во время событий в Испании спецотделение РУ Штаба РККА решает проверить эффективность диверсионных действий и принципы боевого применения диверсионных групп типа «сапёрномаскировочных взводов» в боевых условиях на фронтах Испании, куда направляются офицеры специальной разведки РУ Штаба РККА и командиры «сапёрно-маскировочных взводов».

Опыт борьбы в Испании, в которой приняли участие многие советские специалисты по организации партизанской борьбы, показал высокую эффективность органов специальной разведки. В их рядах были Х.Д. Мамсуров, Н.И. Щелоков, В.А. Троян, Н.К. Патрахальцев, Х.И. Салнынь, И.Г. Старинов.

Об отправке советских «добровольцев» в Испанию вспоминает сын Н.И. Щелокова Иван Николаевич:

«В самом начале лета 1936 года моего отца Щелокова Николая Иосифовича в звании старшего лейтенанта направили в командировку в Испанию. Правда, в то время назывался он «добровольцем». Командировка эта была секретной, и он не имел права даже нам, своим самым близким людям, сказать, где он будет находиться. Для нас была придумана «легенда» о том, что он отправляется на два года на Дальний Восток, и даже дал почтовый адрес: «Москва, почтовый ящик-19». Мама всему этому поверила. Однако уехал отец почему-то в Одессу. Еще тогда меня, маленького пацана, учившегося в 6 классе, заинтересовал такой необычный путь на Дальний Восток. Поэтому я спросил у матери: «Мама, какой дурак будет ехать на Дальний Восток через

Одессу?» В наших газетах тогда много писали о Гражданской войне в Испании. И я сказал об этом матери. На что она сказала: «Ваня, не твое дело, как папа поедет на Дальний Восток». А через некоторое время к нам пришло письмо, которое отец успел черкнуть в Одессе и бросил в почтовый ящик. В письме было коротко сказано: «Не волнуйтесь, дорогие, я еду в И......»

Тут уж мама наконец поняла, куда отправлялся мой отец, но от меня это письмо попыталась скрыть. Но я нашел его и прочитал и, конечно, тоже догадался.

Несмотря на это, мы тоже никому не могли сказать, где находится наш отец.

Письма мы постоянно посылали на указанный им адрес, но ни разу нам не пришел ответ. Правда, раз в два-три месяца к нам приходили посылки с вещами, от вида которых мама просто падала. Надо понимать, что в тридцатые годы мы ходили в парусиновых тапочках, которые мазали зубным порошком. А в посылках лежали такие женские туфли, что закачаешься, швейцарские часы, которых никто у нас от роду не видел, отрезы дорогого материала и многое другое. Мама эти посылки просто прятала подальше под кровать и никому не показывала.