Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №08 за 1995 год
Впрочем, не все так сложно, и за громким названием, как водится, скрывается достаточно простая сущность. Лучше всего, как нам кажется, ее выразила американская ученая-этнограф Нэнси Лурье: «Паниндеанизм — индейское движение к единству в целях лучшего приспособления к действительности». Зародилось это движение в его нынешних формах в последней четверти прошлого века, когда в Америке началось повальное увлечение «театрализованными представлениями о трудностях и опасностях, подстерегающих отважных первопроходцев Дикого Запада, а также необыкновенных и удивительных их приключениях» и «Плясками индейских знахарей», когда народ валом валил смотреть на «индейцев» из цирка Барнума и в мгновение ока расхватывал билеты на выступления «индейско-ковбойской» труппы знаменитого Буффало Билла.
Как водится, бледнолицых братьев мало волновали различия, существовавшие, скажем, между прибрежными алгонкинами и их соседями ирокезами — в представлении белого американца словосочетание «настоящий индеец» оказалось неразрывно связано с фигурой всадника-кочевника из племен Великих равнин. Что, впрочем, неудивительно — именно степные племена оказали наиболее ожесточенное сопротивление колонистам и правительственным войскам, названия «сиу», «команчи», «чейены» в девятнадцатом веке десятилетиями не сходили с первых полос американских газет, а битвы федеральной кавалерии с индейцами у Сэнд-крик и Литтл-Биг-Хорн вошли в историю Нового Света наравне с делаверским маршем Вашингтона, победой северян при Геттесберге и героической обороной Аламо в техасско-мексиканскую войну.
Так что интерес «уоспов» («Уосп» — от английского «White Anglo-Saxon Protestant» — белый англосакс-протестант, расхожее название «коренных» белых жителей Америки, потомков первых волн эмиграции.) и их выбор были вполне оправданы. Занятно другое: место кровожадного дикаря, увешанного скальпами детей, женщин и священников, в сознании среднего янки неожиданно занял романтический образ индейца-проводника, верного и немногословного друга белых правдо- и золотоискателей. Следует отметить, что этому во многом способствовали герои писателей, наподобие известного у нас Карла Мая, одно время буквально заполонивших американский книжный рынок, а с появлением и стремительным развитием кинематографа — и целая кавалькада благородных краснокожих воителей, сошедших с экранов популярных вестернов. И к каким бы племенам не принадлежали персонажи книг и кинофильмов, торчащие из-под аккуратных причесок уши индейцев прерий угадывались без особого труда.
Коренные американцы не замедлили воспользоваться новомодным поветрием. Во-первых, оно сулило им возможность немного подзаработать — на кустарных изделиях в «индейском» стиле, съемках во все тех же вестернах (надо сказать, что бледнолицый югослав Гойко Митич в ролях Чингачгука и Виннету был и остается скорее исключением из правил) и костюмированных представлениях на потребу богатых туристов. Во-вторых, как ни странно, мода на все индейское перекинулось и на... самих индейцев. Даже те из них, что жили в городах, стали вновь отращивать длинные волосы, заплетать косы, нарекать своих детей традиционными именами (откуда и пошли многочисленные Джоны Красные Быки и Мэрилин Сидящие Облака) и навешивать на себя кожаные амулеты, характерные, опять-таки, для степных племен.
Конечно, мода изменчива и быстротечна, но вместе с ней к североамериканским индейцам пришло нечто большее — ощущение себя как единого целого, одного индейского народа, племенные различия уступили место противопоставлению всех без исключения «краснокожих» всем «бледнолицым». Индейцы Северной Америки, от семинолов Флориды до кри с берегов Гудзонова залива, от нутка острова Ванкувер до навахо Юго-Запада Соединенных Штатов, поняли, что, только объединившись, смогут они выжить как этнос и сохранить для будущих поколений бесценное культурное наследие коренных жителей Нового Света. Вполне логично, что за основу подобного объединения была принята традиция кочевых племен Великих равнин. И тогда появились поувоу.
Впрочем, появились — не самое точное слово, ритуальные и обрядовые танцы испокон века занимали достойное место в культуре подавляющего большинства индейских племен. Достаточно вспомнить только многодневные костюмированные представления тлинкитов Северо-Западного побережья, ирокезскую пляску орла, изысканные хореографические построения индейцев пуэбло. Но ни одному из этих своеобразных и сложных ритуалов не суждено было получить и десятой части известности и популярности, выпавших на долю военных плясок степных индейцев. Именно они легли в основу нынешних поувоу, обогатившись за счет элементов великого множества других индейских культур, именно им мы и обязаны феноменом, называемым американскими исследователями «новыми социальными танцами».
Но традиционные пляски это еще не весь поувоу, хотя соблазна поставить знак равенства между двумя понятиями не избежали даже составители такого уважаемого издания, как «Словарь американского наследия». Поувоу — это и обязательные азартные игры, и раздача подарков родственникам, друзьям и близким, и просто возможность встретиться с хорошими знакомыми, живущими все остальное время года в десятках, а то и сотнях километров от тебя.
«Пыльное индейское сборище...» А пыль тысячи танцоров поднимают знатную. Индейцы шутят:
— Хорошо еще, что мы не потеем, иначе ходить бы нам вечно с грязной шеей.
Поувоу поувоу рознь — это подтвердит вам любой коренной американец. Огромная, многолюдная Ярмарка Кроу, ежегодное поувоу в штате Монтана, упоминавшееся уже в начале нашего рассказа, где даже ритуальные фразы утренней побудки разносятся по спящему лагерю, многократно усиленные мощными громкоговорителями, а результаты соревнований танцоров на месте записываются в память портативного компьютера — это одно, а тихие, почти семейные праздники небольших резерваций — совсем другое.
Как, например, еще одно монтанское поувоу с романтическим названием Стоящая Стрела, проводящееся ежегодно в местечке Элмо на живописном берегу озера Флатхед. Здесь нет ни шумных толп, ни любопытствующих горожан, только поле, уставленное фургонами, палатками и непременными типи, небольшая крытая арена и ряд фанерных домиков с лавочками, продающими кофе, табак, бисер для бус и крышки от табачных банок для бубенчиков. Зато спиртного на поувоу в наши дни вы не найдете практически нигде — у индейцев и без того достаточно проблем с алкоголем, и они всеми силами стараются избавиться от них хотя бы на несколько дней праздника. С нарушителями заведенного порядка борются традиционными методами — публичным осмеянием, а то и вовсе выдворяют с поувоу восвояси. Но порядки так по-драконовски строги лишь когда дело касается пьянства, что же касается всего остального... Праздник есть праздник — недаром устроители одного из поувоу сочли своим долгом публично заявить: «Организационный комитет слагает с себя всякую ответственность за разрывы между влюбленными, разводы супругов, а также за любых появившихся впоследствии детей».
А среди завсегдатаев Ярмарки Кроу существует поверье: если брак выдержал испытание нашей Ярмаркой, значит, супругов хватит еще на год минимум. До следующего поувоу.
Вообще же, легкая доза веселого безумия присутствует практически на всех поувоу — как присутствует она и на русской масленице, и на католических карнавалах по случаю «жирного вторника» — Марди Гра. Наверное, сама атмосфера подобных праздников располагает к безудержному веселью, танцам до упаду и щедрой раздаче подарков. Последнее есть непременная составляющая любого настоящего поувоу — обычай, заимствованный у индейцев Северо-Западного побережья. Правда, в отличие от легендарных потлачей квакиютлей и тлинкитов, где раздаривали буквально все нажитое хозяином праздника добро, современные индейцы ведут себя скромнее. В конце концов, ведь важен не сам подарок, а оказанное внимание... Рассказывают, что некий американский журналист, участвовавший в одном из крупных поувоу и удостоенный одеяла, шали и десятидолларового банкнота из рук распорядителя праздника, долго пытался выяснить, что же все-таки символизирует полученный дар. С этим вопросом он обратился к знакомому индейскому вождю. Вождь сказал:
— Он хочет, чтобы ты стал его другом.
— И что дальше? — спросил журналист.
— Стань им, — ответил индеец.
И все-таки главное на поувоу не раздача даров и не бесшабашные гулянки индейской молодежи. Главное — танцы. А среди танцев самый главный — так называемый Большой Выход, ключевое событие любого поувоу, красочный парад всех его участников. Сотни индейцев, молодых и старых, мужчин в головных уборах из орлиных перьев и женщин в накидках из оленьей кожи в гордом молчании проходят по кругу, вызывая восхищение и искреннюю зависть зрителей. Собственно, это и не танец даже — парад, торжественное шествие. Одним словом, без Большого Выхода и поувоу — не поувоу. А дальше начинаются собственно танцы: традиционный мужской по образу и подобию тех самых воинственных плясок индейцев прерий, танец с колокольчиками на одежде, доставшийся нынешним индеанкам по наследству от знахарок оджибуэеев, танец уборов — один из самых ярких и зрелищных, и множество других. Их формы слегка изменяются от поувоу к поувоу — у кроу они будут одни, у алгонкинов немного другие, неизменными остаются лишь главные виды, по которым проводятся состязания. И в их числе упоминавшийся уже традиционный мужской и межплеменной танцы.
