Борис Горобец - Геологи шутят... И не шутят

«Обязательная принадлежность каждого прииска — домик золотоскупки. На первом же прииске Юна бывший зэк Витя разъяснил нам у вечернего костра, что при сдаче золота отдельные крупинки неизбежно теряются и попадают в щели пола, а затем и в подпол. Если скупка функционирует несколько лет, то под полом образуется целый „Клондайк“. Мальчишки-рабочие сильно возбудились и на следующий день взломали пол. Промывка нескольких лотков мусора, в основном состоявшего из щепок и мха, принесла глубокое разочарование — всего три золотины. В любом ручье здесь можно намыть больше. По-видимому, Витин рассказ был обычной лагерной байкой».

(Из очерка к. г.-м. н. А. А, Ельянова [ГЖМ-10. С. 473])

Спиридон Петрович Решетников (Слава) был легендарным геологом-поисковиком. С 1939 г. он работал на Колыме, а затем, вплоть до выхода на пенсию в 1983 г. — в Янской ГРЭ. Как-то Женя Шестеренкин разбирал штуфы: оботрет влажной тряпкой и любуется. Слава утащил один образец с вкрапленниками пирита, подкрасил их золотой краской, присыпал пылью и подсунул в ящик. Добрался Женя до этого ящика, взял штуф, сдул пыль, протер… Золото! И побежал в лабораторию. Вернулся расстроенный: «Ничего не понимаю: золото растворяется в соляной кислоте!» Слава смотрел и улыбался.

(Из кн.: (Геологи Яны. С. 222])

В 1960-х гг. мне (Б. Г.) рассказывали, как минералоги ВИМСа обнаружили среди образцов минералов и горных пород необычный минерал. Он был белого цвета, легкий, низкой твердости. Экспресс-анализ не обнаружил в его составе металлов, что уже было удивительно. Рентгенографический анализ (дебаеграмма), проведенный в лаборатории Г. А. Сидоренко, не обнаружил подобных структур в базе данных по минералам. Маленький коллектив жил в предвкушении минералогической сенсации. Посоветовались с А. М. Портновым, первоклассным диагностом минералов. Он взглянул на белый кусочек и… лизнул его. Сладко! Вот и все.

Анекдотический случай. Когда-то на Байконуре некий авторитетный изобретатель пытался вставить прибор для выявления жизни в модуль, подготовленный к посадке на Луне. Места в модуле было крайне мало мало, и С. П. Королев раздраженно сказал: «Отнеси аппаратуру в сухую степь, посмотрим, что она покажет!» Прибор показал: «Жизни на Земле нет!» Все.

(Рассказал д. г.-м. н. проф. А. М. Портнов)

Для удобства закладки в шпуры аммонит изготавливался промышленностью в виде цилиндрических столбиков, соответствующих по размеру и форме… мужскому органу, и поэтому для предохранения взрывчатки от воды геологи широко использовали презервативы. Как-то начальник партии послал студента Витю в аптеку Свердловска купить две-три тысячи презиков. Витя, краснея и заикаясь, заговорщическим шепотом начал:

— Девушка, у вас есть… ну, эти…?

— Какие эти?

— Ну, такие в пакетиках… по 4 копейки?

— Презервативы, что ли? — ничуть не смущаясь, на всю аптеку прогремела красавица. — Сколько? — и выдвинула один из ящичков.

— Мне нужно тысячи три или хотя бы две, если можно, — еще больше зардевшись, пролепетал Витя.

Глаза у молодой аптекарши округлились, лицо вытянулось, на какое-то время она лишилась дара речи, разглядывая необычного покупателя со средним телосложением.

— А Вы знаете, где ЭТО применяется и как ЭТИМ пользоваться?

— Знаю, знаю. Если есть, то попрошу отсчитать требуемое количество и упаковать.

Девушка высыпала все содержимое ящичка на стол и стала пересчитывать пакетики. В наличии оказалось чуть больше полутора тысяч штук.

— Выпишите мне, пожалуйста, копию чека, — попросил осмелевший Витя.

В тот год демографы отметили необычный всплеск рождаемости в Свердловске (так как «прёзики» закупали многие геологические партии).

(Из рассказа к. г.-м. н. И. В. Шаламова [ГМЖ-13. С. 484])

Одна ГРП работала на Урале, занималась разведкой глин, пригодных в сталелитейном производстве. Для оценки их качества проектом предусматривался отбор 4-тонной технологической пробы. Для этого необходимо было выкопать шурф размером 2x2x2 метра. Месторождение глин располагалось за околицей села.

«Не обошлось без деревенских наблюдателей в лице дряхлого дедули, выпасавшего невдалеке своих коз. Дед поинтересовался, что в этих краях ищут добры молодцы. Наши шутники тут же ответили: „Золото, отец!“ Да еще как бы по секрету поведали, что эта невзрачная глина содержит больше 100 граммов драгоценного металла на тонну породы. (Надо сказать, что в каких бы краях я ни работал, аборигены тех мест всегда бывали уверены в том, что мы ищем золото, в худшем случае нефть, и переубедить их бывало невозможно.) Дедок стал выспрашивать разные тонкости по промывке золота. Каково же было наше удивление, когда на следующий день рабочие приехали на самосвале, чтобы загрузить и отвезти глину в лабораторию, но возле шурфа не было ни комочка, а вокруг даже слегка подметено. Немощный дедуля со своей бабкой в течение ночи перевезли всю глину в свой двор и сидели у колодца, добывая драгметалл промывкой глины в оцинкованных тазах».

Горе-шутникам ничего не оставалось, как вновь нарыть 4 тонны глины.

(Из рассказа к. г.-м. н И. В. Шаламова

[ГЖМ-13. С. 513])

В заполярной Якутии возводили поселок горнодобытчиков. Лето было жарким, и из-за оттаивания вечной мерзлоты строительство не заладилось. Каждая колея от гусеничных тягачей превращалась в канаву глубиной около метра, заполненную жидкой грязью. Чтобы ее преодолевать, настилали доски и ветки, которые были здесь «на вес золота». «Но строители — народ веселый. В каком-нибудь переходе убирались дощечки и на подсохшей грязи осторожно, надетым на руку сапогом оставляли множество следов. Утром невнимательный рабочий бежал на стройку, наступал на замаскированное место и проваливался по пояс в ледяную жижу, из которой выбраться можно было только на четвереньках».

[Там же. С. 524]

Николай Федорович Костерев, главный геолог «Приморгеологии» (1987–1992), рассказал о конфликте с монгольским геологом.

Советскими геологами была выявлена в Монголии рудная точка с бертрандит-фенакитовой минерализацией, перспективной на открытие богатых руд бериллия. В 1978 г. Н. Ф. Костерев вместе с группой монгольских специалистов опубликовали этот результат в монгольском научном журнале «Хайгульчин». И вот, в 1979 г. Костереву показали статью в «Докладах АН СССР» о том же рудопроявлении, которую опубликовал один из монгольских коллег, причем без ссылки на Костерева и «Хайгульчин». Это был явный плагиат. Возник скандал, в результате которого у Костерева были крупные неприятности от чиновников нашего Министерства геологии, которые стали защищать монгола. Но в конце концов во всем разобрались. И Костерев даже получил извинение из монгольского института с сообщением, что плагиатор оттуда уволен.

(Из очерка к. г.-м. н. Н. Ф. Костерева,

главного геолога «Приморгеологии» [ГЖМ-5. С. 532])

«Если супруг или супруга проявит неверность, то виновник приглашается на товарищеский суд и в зависимости от причин неверности может быть направлен работать на шахту (!) сроком до 10 лет (!)».

(Из воспоминаний В. А. Ярмолюка [ГЖМ-4. С. 311])

«В некоторых геологических партиях в 1960-е годы на Камчатке геологи выращивали медвежат. Мы даже брали с собой на праздничную демонстрацию в Петропавловске-Камчатском выращенных медведей. И они с большим любопытством смотрели из кузова автомобиля на оркестр, отворачиваясь от правительственной трибуны».

(Из очерка к. г.-м. н. В. М. Никольского, начальника Камчатского территориального геологического управления в 1960-1970-х гг. [ГЖМ-8. С. 307])

«Эвен из села Анавгай Степан Иванович Коерков был первоклассным проводником: не курил, не пил, не знал, что такое обман, и был необыкновенно обязателен. <…> Он откровенничал со мной: „Я, Вольедя, музик плохой. Не курю, не пью, зенсин мне тозе не надо. Все цай да цай!“»

(Из очерка В. М. Никольского [Там же])

«Я никак не мог привыкнуть к медлительности и пассивности индонезийцев. На всю жизнь запомнил их коронную фразу: „Макан дулу, нанти бекарджа“, что означает: еда — сначала, работа — потом. <…> В разгар разведки на Телага Бодае мистер Сукамото говорит: