100 великих зарубежных писателей - Ломов Виорэль Михайлович
В его пьесе «Стулья» – стулья являются гостями двух стариков-супругов. Это даже не ироничный чеховский «многоуважаемый шкаф», а всамделишные (с точки зрения супругов) собеседники, которым они собрались сообщить некую важную весть. Когда к хныкающим, не знающим чем занять себя старикам «явился» сам государь-император, они от радости едва не сошли с ума. Приглашенный ими Оратор, который и должен был сообщить «весть», лишь разевал рот как рыба – он глухонемой. От переизбытка пустоты в жизни и в мыслях чета в пароксизме счастья с воплем «Да здравствует император!» выбросилась из окна.
Эжен Ионеско родился 26 ноября 1909 г. (по версии самого писателя – 1912 г.) в румынском городе Слечине в семье румына-адвоката. Родители в раннем детстве увезли его во Францию (мать была француженкой), до 11 лет он жил в деревне Ла Шапель-Антенез, потом – в Париже. Частые ссоры родителей мальчик пережидал в приютах, пока те не развелись. Эжен остался с матерью. Под впечатлением семейных неурядиц он стал сочинять пьесы о детях, которые выбрасывали родителей из окна.
В 13 лет подросток уехал в Бухарест к отцу, сдал экзамены на аттестат зрелости и в Бухарестском университете стал изучать французскую литературу и язык. В 1928 г. опубликовал свои первые стихи на румынском языке, позднее он стал писать и на французском. Сочинил дерзкий памфлет под названием «Нет!» в духе дадаистов.
В начале 1930 х гг. в среде румынской интеллигенции процветали нацистские идеи, однако они воздействовали на молодого человека «от противного»: он возненавидел любое идеологическое давление, любой тоталитарный режим.
В 1935 г. Ионеско женился на студентке философского факультета Родике Бурляну, вернулся в Париж, некоторое время получал стипендию от румынского правительства, через три года защитил в Сорбонне докторскую диссертацию по философии «О мотивах страха и смерти во французской поэзии после Бодлера».
Первая пьеса Ионеско в жанре «театра абсурда» – «Лысая певица» была поставлена в парижском «Театре полуночников» в 1950 г. Затем из-под пера драматурга каждый год выходило по пьесе: «Урок», «Стулья», «Жертвы долга».
Наибольшая известность выпала на долю драматической тетралогии, написанной в 1959–1962 гг., объединенной общим героем – драматургом Беранже: «Бескорыстный убийца», «Носороги», «Воздушный пешеход», «Король умирает».
Зрители, вкусившие к середине XX в. разных причуд драматургов и режиссеров, приученные к эквилибристике ума, не сразу могли «въехать» в произведения Ионеско, отражавшие по своей сути глубинные процессы изменения самой жизни. Да и пьесы не помогали им сделать это, т. к. действие в них происходило «как бы» во сне. Ионеско считал, что «реализм, социалистический или нет, остаётся вне реальности. Он сужает, обесцвечивает, искажает ее… Изображает человека в перспективе уменьшенной и отчужденной. Истина в наших мечтах, в воображении… Подлинное существо только в мифе…». Зрители на спектакле не отдыхали от дневных забот и не испытывали катарсис, но получали отнюдь не мифический, а реальный заряд тревоги, растерянности перед своим будущим, полным неопределенности и опасности.
Подавляющим большинством критиков и зрителей пьесы Ионеско воспринимались как «бред» их создателя. Их высмеивали, снимали с репертуара. Однако небезразличный к земной славе драматург не унывал. «Прошло семь лет с того момента, когда в Париже сыграли мою первую пьесу, – писал он. – Это был скромный успех, посредственный скандал. У моей второй пьесы провал был немного более громким, скандал несколько покрупнее. И только в 1952 г., в связи со "Стульями" события начали принимать более широкий разворот. Каждый вечер в театре присутствовало восемь человек, весьма недовольных пьесой, но вызванный ею шум был услышан значительно большим количеством людей в Париже, во всей Франции, он долетел до самой немецкой границы. А после появления моих третьей, четвёртой, пятой… восьмой пьес слух об их провалах стал распространяться гигантскими шагами. Возмущение перешагнуло Ла-Манш… Перешло в Испанию, Италию, распространилось в Германии, переехало на кораблях в Англию… Я думаю, что если неуспех будет распространяться таким образом, он превратится в триумф».
Так оно и вышло. Две первые комедии драматурга «Лысая певица» и «Урок» в 1957 г. были возобновлены на сцене, и каждый вечер шли в парижском «Ла Юшет». Человечество каждый раз наступает на одни и те же грабли своей забывчивости. Ведь еще в античной комедии и средневековом фарсе, в «Алисе» Л. Кэрролла, да даже в фильмах Ч. Чаплина и Б. Китона действие разворачивалось один к одному как в пьесах театра абсурда. Разве что Ионеско довел сценический абсурд до совершенства. Опять же потому, что его к этому подвела сама жизнь.
В 1960—1970-е гг. в пьесах Ионеско зазвучал апокалипсис, как отзвук мировой тоталитарной идеологии: «Бред вдвоем», «Жажда и голод», «Макбет», «Этот потрясающий бордель», «Человек с чемоданами». Главные темы последних пьес писателя – поиск утраченного рая и сатирическое разоблачение идеологии как средства морального подавления и порабощения людей.
Пути развития театра виделись писателю в гипертрофии примитивного гротеска, он стремился создать «свирепый, безудержный» театр – так называемый «театр крика». Ионеско, как один из самых ярких представителей драматургов-абсурдистов XX в. (С. Беккет, С. Мрожек, Г. Пинтер), сделал нонсенс основой не только своего творчества, но и философии. Соединив талант драматурга и знатока сцены с талантом гипнотизера масс, он заставил зрителей увидеть то, что виделось ему самому, смог примитивом и криком «взять» за душу не только интеллектуальную элиту, но и массового зрителя, требующего «хлеба и зрелищ».
Пьесы требовали пояснений, и Ионеско часто и много пояснял и растолковывал. С его слов, драмы предостерегали общество от опасности превращения его членов в носорогов, анонимных убийц и т. п. Впрочем, искусство, как всегда, предостерегало, а общество «несмотря на» превращалось в то, во что оно превратилось. Напуганная интеллигенция, пожалуй, самый характерный слой общества XX столетия, и ярче всего он представлен именно в лучших произведениях своих представителей.
Французская академия наук в 1970 г. услышала предостерегающий голос писателя и сделала его своим членом. К тому времени он успел создать произведения других жанров: сборники рассказов «Фотография полковника», эссе и воспоминаний «Крохи из дневника», «Прошедшее настоящее, настоящее прошлое», «Открытия», статьи об искусстве и размышления о театре «Заметки и опровержения». До 1980 г., когда Ионеско подвел итоги своего творческого пути в драме «Путешествия к умершим», он создал еще несколько подобных сборников, а также роман «Отшельник», в котором в скучный мир жалкого человечишки, огребшего вдруг богатство, ворвалась то ли виртуальная, то ли реальная гражданская война, развязанная в пределах одной улицы.
Скончался Ионеско после тяжелой продолжительной болезни 28 марта 1994 г. в Париже. Одна из последних записей в его дневнике: «Что же хорошего я сделал в жизни? По-моему, я попусту тратил время, бросал слова на ветер. Внутри у меня пустота – экзистенциальная пустота, заполняющая мир. Как всегда, я думаю о смерти – она может наступить еще сегодня или же – будем надеяться – завтра, послезавтра и даже еще позднее. Как знать, ждет ли нас там какое-нибудь продолжение, ждет ли нас радость. Иногда я думаю, что молюсь, обращаю к Богу молитвы. Но как выглядит Бог? Мне думается, что Бог – овальный».
Каждому – свой Бог.
В нашей стране впервые пьесу Ионеско «Носорог» поставили в 1987 г. в московском «Театре на Юго-Западе», и с тех пор его произведения оказались востребованными самим временем. На русский язык Ионеско переводили Е. Суриц, Е. Дюшен, Л. Завьялова, Н. Мавлевич, И. Кузнецова, А. Гаврилов.
УИЛЬЯМ ГОЛДИНГ
(1911–1993)
Можно вальяжно рассуждать о добре, о том, что оно спасет мир, подразумевая, что «мир» – это человек. Вот только спасет ли? Можно жестко говорить о зле, имманентном самому миру. Это тем более не спасет, хотя, быть может, откроет человеку глаза в его душу. «На протяжении моей жизни я не раз был потрясен и оглушен, узнавая, что мы, люди, можем проделывать друг с другом… Вот почему я и пишу со всей страстностью, на какую только способен, и говорю людям: „Смотрите, смотрите, смотрите: вот какова она, как я ее вижу, природа самого опасного из всех животных – человека“», – сказал английский писатель Голдинг, не обольщавший себя надеждой, что человек, увидев в себе зверя, испытает стыд и очистится, как некий фильтр. Скорее всего, писатель был уверен, что человек от осознания в себе зверя лишь испытает неуемную гордость и эйфорию самопознания. Ибо человек уже давным-давно отрекся от Бога и из Божьего дитя стал пасынком сатаны.
