Роберт Каплан - Муссон. Индийский океан и будущее американской политики
Еще веселее становится, когда вы плывете вниз по Красному морю – сквозь Баб-эль-Мандебский пролив и затем вдоль южноаравийского побережья. Миновали Ормузский пролив – и понимаете: потеха начинается, по правому борту Иран…» Ударная группа «Нассау» прошла сквозь Персидский залив и достигла Кувейта, где морские пехотинцы высадились на берег. Американцам повстречались иранские корветы, чьи моряки дружелюбно махали руками. Корветы означали: поблизости находится флот Исламской Республики Иран, с которым у флота американского не бывало никаких недоразумений – чего не скажешь о флоте Иранского республиканского гвардейского корпуса, идеологически стоящего ближе к тегеранскому режиму.
От Кувейта «Нассау» снова взял курс на юг и дошел по Персидскому заливу до Бахрейна – штаб-квартиры американского Пятого флота. Там получили приказ: присоединиться к международному оперативному соединению ВМС, крейсирующему в северо-западной части Индийского океана, на траверзе аравийских побережий и Африканского Рога. Американцы стали охранять нейтральные воды близ раздираемой анархией Сомали: от 20-километровой прибрежной зоны – и почти на тысячу километров в открытый океан. Пираты нападали на любые суда: маленькие фелуки, пассажирские лайнеры, транспорты, везшие сжиженный природный газ. Лишь нескольким неделями ранее пираты безуспешно пытались взять на абордаж круизное судно «Сиберн Спирит». Жертвами становились преимущественно азиатские рыболовецкие лодки.
То, что Сомали – государство-неудачник, а воды, сопредельные этой стране, – самые опасные в мире, вряд ли можно считать обычным совпадением. Пиратство – просто рябь, гонимая по морю ветрами анархии, веющими с суши. Задача международного оперативного соединения, к тому времени включавшего в свой состав боевые корабли Нидерландов, Великобритании, Франции, Пакистана, Австралии, а также Соединенных Штатов, была простой: «устрашать и подавлять своим присутствием».
Утром 21 января 2006 г., в 270 км от сомалийского побережья, «Нассау» принял сигнал бедствия, посланный багамским сухогрузом «Дельта Рейнджер», который на предельной скорости уходил от напавших пиратов. Борта «Рейнджера» высились над водой на 7 с лишним метров – и это значило: разбойникам пришлось бы карабкаться вверх под ружейным огнем обороняющегося экипажа. То, что сомалийцы вообще намеревались брать на абордаж судно таких размеров, свидетельствовало: пираты обнаглели окончательно.
Для начала американцы выслали в квадрат, указанный «Рейнджером», самолет-наблюдатель П-3. Вскоре летчик обнаружил то, что искал: несколько шлюпок тянули на буксире большую рыбацкую фелуку. Сомалийские пиратские сообщества часто разбиваются на ячейки, по десять человек и по три шлюпки в каждой. Деревянные или фибергласовые, эти ялики стары, неухожены, кишат насекомыми и не имеют никакой защиты от палящего солнца. Курс пираты держат по звездам. К западу – Сомали, родной берег; а к востоку – открытый океан. Обычно разбойничья ячейка выходит в трехнедельное плавание, запасшись пресной водой и горючим для подвесных лодочных моторов. У пиратов есть ножи, абордажные крючья, короткие лесенки, автоматы AK-47 и гранатометы. Разбойники не забывают о кате – наркотической жвачке из бересклетовых листьев – и рыболовной снасти. Пойманную рыбу едят сырой. В одном из яликов, захваченных американцами, обнаружили кусок сырого акульего мяса со следами человеческих зубов.
Как правило, пираты захватывают большие фелуки – рыбачьи суда, принадлежащие индийцам, тайваньцам или южным корейцам. Обосновавшись на фелуке, угодившей в их лапы, сомалийцы могут попытать новой удачи – атаковать судно гораздо большего водоизмещения. Если нападение оказывается успешным, то, переходя с борта на борт, пираты отпускают ранее ограбленную фелуку дрейфовать по воле волн.
Океан огромен. Только приняв сигнал бедствия, посланный крупным торговым судном, «Нассау» определил, где следует искать пиратов. Охоться разбойники лишь на парусные рыбачьи лодки – ни один из боевых кораблей международной коалиции понятия не имел бы о творящемся неподалеку. Не выручила бы никакая замысловатая электроника.
Обнаружив три шлюпки и фелуку, П-3 оповестил об этом ближайший военный корабль, американский эскадренный миноносец «Уинстон Черчилль». Тот сразу принялся крейсировать между пиратами и невидимой границей, протянувшейся в 22 км от береговой черты, заграждая разбойникам доступ в сомалийские территориальные воды. Сумей шлюпки добраться до них – только правительство Сомали имело бы законное право задержать пиратов. А в Сомали, по сути дела, никакого правительства нет. Завидев ялики и влекомую ими фелуку, эсминец произвел предупреждающие выстрелы из внушительного 127-мм орудия. Кроме того, прямо над пиратами с ревом прошли боевые вертолеты. Десять разбойников сдались американцам в плен, 16 индийцев, составлявших экипаж захваченной фелуки – «Бахти-Сагара», были спасены. Это случилось в 100 км от сомалийского побережья. Пиратов и моряков-индийцев подняли на палубу «Нассау», капитан-лейтенант Берк допросил их, пользуясь помощью переводчиков.
Пираты избивали индийцев, морили голодом и унижали их в течение шести предшествовавших дней. Живую обезьянку, которую индийцы везли в Дубай, вышвырнули за борт[74].
– Как были одеты разбойники? – спросил я Берка. – И как они выглядели?
– Футболки, легкие куртки, шлепанцы, какие-то старые шорты… А выглядели они одновременно и вызывающе дерзкими, и дрожащими от ужаса. Не сомневались: раз мы их захватили, то убьем; а поскольку мы – американские страшилища, то не просто убьем, а еще и съедим на ужин… Самый юный молил без устали: «Не стреляйте в меня, пожалуйста». Они были истощены, пропадали от жажды – и остро нуждались в услугах зубного врача, которые и получили за счет американского военного флота.
Слова Берка насчет «положенной процедуры» и «полиции» озадачили пиратов до крайности. «В их представлении, – сказал Берк, – полицейским зовется свирепый бандит, кое-как облаченный в подобие мундира и невозбранно грабящий прохожих на улицах сомалийских городишек». Пиратам, продолжил он, было на вид от 15 до 30 лет. Лишь у одного отыскались родственники, которых необходимо было известить о случившемся. Только двое из десятерых помнили день и год своего рождения. Остальные знали одно: родились мы «во время большой драки», а семей у нас нет и в помине. По законам сомалийского обихода, люди, не помнящие родства, считаются неприкасаемыми. Хотя гражданская война вспыхнула на земле Сомали в 1990-х, страна, по сути, уже развалилась десятью годами ранее. Примерно у половины пиратов обнаружились шрамы от старых ранений – пулевых и ножевых.
«С их собственной точки зрения, – пояснил Берк, – они отнюдь не были злодеями. Просто портовые бродяги, которых местный военный главарь отправил искать поживы и стеречь прибрежные воды. Они рассматривали себя в качестве добровольных сил береговой обороны, а еще как людей, старающихся немного заработать – и на дикарский лад берущих подать с иностранных судов».
Штатный юридический консультант ударной группы, лейтенант Майкл Бахар задал вопрос: имеется ли у вас оружие? Кто-то из пиратов ответил: «Конечно, я ведь сомалиец; а в Сомали единственное твое правительство и единственная защита – автомат Калашникова».
«Зачем они стали пиратами?» – спросил лейтенант Бахар. И услыхал в ответ: на сомалийской суше погибнуть гораздо проще, чем в открытом океане. В океане спокойнее… Пиратство – организованная преступность. Как бродячие шайки делят области, в которых бесчинствуют, так и пиратские ячейки делят между собой океан. «Позабудьте о пиратах Карибского моря и обаятельном Джонни Деппе, – сказал Бахар. – Мы видели совершенно диких зверей: убивающих не забавы ради, не из мести – а вполне естественно, как лев убивает антилопу. Этим людям присуще истинно первобытное простодушие».
Сомалийский пиратский кризис свидетельствует о критической особенности нашей эпохи, когда холодная война отступила в минувшее: на сцене появляются доныне невиданные действующие лица. За неимением лучшего слова назовем их «недогосударствами». В Северной Сомали существует, например, пиратская страна Пунтландия, подобно Аль-Каиде и Хезболле сбивающая международное сообщество с толку и ставящая его в тупик.
Международное сообщество недооценило сомалийские дела: мы рассматривали Сомали как единое и устойчивое государство – пусть даже и никчемное. На деле Сомали – три отдельных страны, управляемых каждая по-своему. На северо-западе существует независимая Сомали, на северо-востоке лежит автономная область Пунтландия; на южных землях, повергнутых в хаос, невероятно слабое сомалийское правительство продолжает воевать с набирающим силы Аль-Шабабом («Юностью») – организацией исламских экстремистов. Поскольку пиратство возродилось главным образом в Пунтландии, в Пунтландии и нужно заниматься его искоренением.
