Андрей Гоголев - Занимательная история. Выпуск 2

А в нынешнем селени[и] никоими делы во время запаления соседям помощи подать не можно, понеже все мечутца за своими уборы, обаче не вси убратися могут, но у всех не без погибели бывает. И тако вси погибают, и от тога в самую нищету приходят.

Совершенно несостоятельной была бы мысль о том, что Посошков был первым, кому в голову пришли идеи о системе охранения от пожаров русских подворий. Страна имела многовековую историю строительства жилья из дерева, и не из-за дешевизны и доступности материала, но, главное, из-за великолепной способности сохранения тепла в лютые холода. Соответственно, со всеми печальными последствиями использования дерева люди были знакомы давно. Так почему из миллионов предков Посошкова не нашлось ни одного умника, который бы предложил планировать строительство деревень по архитектурной разметке a'la Посошков? Да надобности особой не было! Однако той надобности не было для 99 % населения страны, но не для тех, кто населял посады вокруг замков.

Скажите, пожалуйста: и в XIX, и в XX наши полторы сотни тысяч деревень и сёл часто ли выгорали целыми улицами из-за разгильдяйства? А раньше? – Уж не чаще, чем в веке XXI-м. Отсюда у меня и появилась убеждённость, что княжеские «берлоги» выгорали столь часто преимущественно из-за поджогов посадов стараниями лазутчиков, как, например, в 1496 году во Пскове. Как это по-христиански! Как это по-евангельски! Не так ли?

Научившись возводить каменные строения (церкви), люди не спешили лепить и вселяться в каменные склепы. Но только до тех пор, пока не грянула экологическая катастрофа, когда все окрестные леса вокруг городов были изведены под корень, а возить брёвна за тридевять земель стало накладно. Тогда-то и ударились в каменное жилищное зодчество, сравнявшееся по себестоимости возведения с транспортными издержками на подвоз строительного леса, и полагая также, что камень не горит. Гореть-то он не горит, но всё, что внутри каменных стен, выгорало не менее «успешно», чем прежде. В чём могли все убедиться после московских пожаров 1812 года.

Ф. В. Ростопчин, 1812

Главная черта Русскаго характера есть некорыстолюбив и готовность скорее уничтожить, чем уступить, оканчивая ссору сими словами: не доставайся же никому… Когда пожар разрушил в три дни шесть осьмых частей Москвы, Наполеон почувствовал всю важность сего происшествия…

Я велел выпроводить из города две тысячи сто человек пожарной команды и девяносто шест труб (ибо было по три в каждой Части) накануне входа неприятеля в Москву. Был также корпус Офицеров, определенный на службу при пожарных трубах, и я не разсудил за благо оставить его для услуг Наполеона выведши уже из города все гражданские и военные чины… я видел многих людей, спасшихся из Москвы после пожара, которые хвалились тем, что сами зажигали свои домы.

Вот подробности, собранныя мною по моем возвращении в Москву… В Москве есть целая улица с каретными лавками, и в которой живут одни только каретники. Когда армия Наполеона вошла в город, то многие Генералы и Офицеры бросились в этот квартал, и обошедши все заведения онаго, выбрали себе кареты и заметили их своими именами. Хозяева, по общему между собою согласию, не желая снабдить каретами неприятеля, зажгли все свои лавки…

На другой день входа неприятеля в город четыре солдата пришли к нему; осмотря дом, и не нашедши ничего с собой унести, сошли в погреб, находящийся под оным, нашли там сотню бутылок вина, и давши разумет знаками племяннику купца, чтоб он поберёг оныя, возвратились опять ввечеру, в сопровождении тринадцати других солдат, зажгли свечи, принялись пить, петь и потом спать.

Молодой Русской купец, видя их погружённых в пьяной сон, вздумал их умертвить. Он запер погреб, завалил его каменьями и убежал на улицу. По прошествии нескольких часов размысливши хорошенько, что эти семнадцать человек могли бы каким-нибудь образом освободиться из своего заточения, встретиться с ним и его умертвить, он решился зажечь дом, что и исполнил посредством соломы.

В. А. Преображенский, 1854

Тверская губерния

Пруды выкопаны в большей части селений, если они удалены от проточной воды далее четверти версты. В некоторых селениях есть по два и по три пруда. Они копаются или с целию иметь значительные запасы воды, для того, чтобы поить скот, мыть белье, тушить пожары, или с целию осушения болотистой местности в селении. Большая часть прудов содержится очень небрежно, зарастает тиною и очищается очень редко.

Современные известия. Заграничные, 1851

Англия. Из Синопсиса Великой выставки промышленных работ всех народов, 1851

В числе Канадских изобретений замечательны: пресс для снятия копий и пожарная труба, которая бросает две струи воды на 156 футов (46 м. – А.Г.) в вышину, или одну струю на 210 футов (63 м).

На первый взгляд, возможно, не по теме, но отмечу. В старославянском словаре А.В. Старчевского термин «околоток» отсутствует; в 1433 г. слово появляется в Новгородской летописи в значении «предместье», а не «полицейский участок». Да, ездили верхом на лошадке по Москве «ПМГ – передвижные милицейские группы», которые назывались объезжими головами, но пойманных лихих людишек они бросали в земляные ямы – тогдашние «обезьянники», а не в околотки. В каком значении слово «околоток» применено в Псковской летописи, из контекста мне понятно только интуитивно. А вам? Вопрос важен постольку, поскольку значение «полицейский участок» для слова «околоток» устоялось, похоже, не ранее XIX века, т. е. аккурат к началу публикации первых печатных копий Национальной летописи. Не странно ли?

Из официальной версии истории Руси известно (ПСРЛ, том 12), что князь Василий Васильевич (Тёмный) отправился в Троицу «поклониться живоначальной Троице и мощам Сергия-чудотворца», где был схвачен бандой боярина Димитрия Шемяки, отвезён в Москву (надо полагать, ещё не спалённую) и ослеплён 14 февраля 1446 г.: «А князя Великого Василья в понедельник на ночь на Мясопустной неделе, февраля 14, проведоша на Москву и посадиша его на дворе Шемякине… А в среду на той же неделе на нощь ослепиша Великого князя и отослаша его на Углече-поле и с его княгинею».

Однако Псковская летопись говорит о том, что «В лето 1446 Князь… пойде на окояннаго Махмета… и ста в Сергиеве монастыри месяца Сентября». Получается, что летом и вплоть до сентября 1446 г., только-только ослеплённый князь Василий, и уже успевший получить кличку Тёмный, успешно воевал с «окоянным Махметом»? Чудны дела твои, о лейб-история! Не так ли?

Кто скажет, что противопожарные меры для сельских, да и для городских поселений авторства первого русского экономиста Ивана Тихоновича Посошкова неразумны? Но уже на следующий после кончины царя Петра год он был оболган, репрессирован и в 1726 г. умер в Петропавловской крепости, забытый более чем на сто лет.

Действительно: на преемниках талантливых властителей государств природа отдыхает! Не так ли? И надо ли для обоснования этой тезы перечислять длинную череду убогих преемников Ивана IV, Петра Великого, Елизаветы II, Александра III, Сталина наконец. Но виден ли преемник сегодня? И не будет ли следующий отдых Природы фатальным для страны?

К осени 1941 г. Москва была полностью заминирована. И если бы полчища Гитлера вошли в столицу, то там бы и остались, погребённые под стенами домов и заводов, – город был бы уничтожен до основания; а возникшие пожары не оставили бы вообще никому шанса на выживание.

Так почему же мы отказываем в такой же решительности нашим предкам, то упрекая Тохтамыша в поджоге Москвы в 1382 г. ГТверская летопись! то игнорируя намёк Лермонтова – «Скажи-ка, дядя, ведь недаром Москва, спалённая пожаром, Французу отдана?», – возводим напраслину на Наполеона? Хотя и Тверская летопись, и признания военного губернатора Москвы Ростопчина говорят совсем об ином поведении предков! Но и без откровений главного организатора пуска по городу «красного петуха», заблаговременно выведшего из Москвы все средства пожаротушения, известны десятки свидетельств о целенаправленном поджоге города осенью 1812 года спецназом русского воинства. Среди них записки А.К. К-на, опубликованные в журнале «Атеней» через 46 лет после войны. Что же, народный патриотизм сегодня больше нечем подпитывать, как только сокрушениями по поводу потери имущества от зверств супостатов? Иной горести разве не было тогда? Откуда этот тухлый запах торгашества взялся на Руси, так интенсивно тиражируемый сегодня в массовом сознании?

Коснувшись лишь только описаний пожаров, мы столкнулись с двойными стандартами национальной истории. Даже страшно предположить, сколько ещё существует двуликих версий истории России, если обратиться к свидетельствам об иных сторонах жизни людей! И нет ничего удивительного в том, что этот шабаш двуличия продолжается сегодня при воинствующей поддержке властных «элит»: ведь они – прямые исторические преемники морали населенцев Кремля и монастырей. И тут время привести просто убийственную характеристику этих «элит», немного перефразируя Ницше: «Бог воинств не есть бог золотых слитков; властелин предполагает, а торгаш – располагает! Смотрите же, как эти новые «элиты» теперь сами подражают торгашам: они подбирают малейшие выгоды из всякого мусора! Они хищные звери: в их слове «работать» – слышится ещё и грабить, в их слове «заработать» – слышится ещё и перехитрить!»