Александр Шубин - Демократический социализм — будущее России

Однако автор «Капитала» недолго торжествует победу. Химера диалектического материализма вновь оборачивается против него. Ведь если социальная революция и коммунизм неизбежны, к чему вся эта «суета вокруг дивана» — борьба за голоса в Генсовете Интернационала, издание газет и листовок, бомбы и баррикады? В чем смысл личного участия во всех этих мероприятиях для каждого из пролетариев? Все будет достигнуто само собой.

Ученики Маркса достойно ответили на этот вопрос. Смысл в двух вещах: в мести эксплуататорам и в возможности самореализоваться через историческое творчество, в котором центральное место принадлежит диктатуре пролетариата.

Оставим без рассмотрения светлый мотив мести эксплуататорам, выразителем которого стал шолоховский Макар Нагульнов, на чьем нагане было написано сакраментальное: «Я умру, но и ты, гад, погибнешь.»

Поговорим о самореализации через диктатуру пролетариата и коммунизм.

Еще при жизни Маркса его современник и главный оппонент в Интернационале М. А. Бакунин убедительно доказал, что диктатура пролетариата невозможна. Власть есть одна из функций в общественном разделении труда, поэтому совершенно невозможно, чтобы миллионы промышленных рабочих осуществляли эту власть. Между ними и властью возникает посредник — чиновник, но как нельзя точить деталь через посредника, так нельзя осуществлять через него власть. Посредник сам становится носителем власти. Чиновники превращаются в господствующий класс, возникает еще одно эксплуататорское общество, и ни к какому коммунизму оно не ведет. Этому способствует и сосредоточение собственности на средства производства в руках государства. Жизнь блестяще подтвердила эти прогнозы.

По давайте пофантазируем и предположим, что коммунизм каким-то чудом все-таки наступил. Что будет представлять собой самореализация людей в этом земном рае? (Царстве свободы, как поэтически выразился К. Маркс).

И вот здесь притаившийся буржуазный материализм вонзает нож в спину своего врага. Оказывается, что смысл коммунизма — в том же самом перенесенном в будущее буржуазном стяжательстве, в удовлетворении все возрастающих потребностей. Легендарный «скачок из царства необходимости в царство свободы» оказывается скачком в духовный вакуум и материальный хлев. Да и сама свобода по Ф. Энгельсу лишь «осознаная необходимость».

Весь смысл многовековой классовой борьбы состоит, оказывается, в том, что потомки пролетариев смогут уподобиться их сегодняшним врагам.

Конечно, ни Марксу, ни его просвещенным сторонникам это не нравится, и они несут слащавый и бездоказательный бред о преображении природы неугнетенного человека, который по причине материальной удовлетворенности становится ангелом во плоти, лишенным каких бы то ни было дурных побуждений. Почему люди начнут вести себя именно так, а не как герои книги Стругацких «Хищные вещи века»?

Почему не превратятся в обезумевших от сытости скотов, не начнут изощряться в поисках новых извращенных «потребностей» — абсолютно не ясно. Маркс говорит, что при коммунизме начнется бесконечное развитие личности. Но что такое бесконечное развитие личности? Развитие, движение невозможно без вектора, направления. А в конечной, лишенной Высшего Разума материальной жизни направления нет.

Что значит полностью самореализоваться? Прочесть до конца жизни как можно больше книг? Крепить здоровье, чтобы умереть абсолютно здоровым? Оставить в жизни след, чтобы после твоей смерти потомки помнили тебя до своей смерти?

Ах, да, совсем забыл — можно начать «делать сказку былью»: заняться покорением сил природы. Но зачем для этого столько усилий и страданий? Можно уколоться, и вот уже сказка стала былью, нынешнее поколение оказалось живущим при коммунизме.

Но это теория, а практика — еще грубее. Она обернулась, по меткому выражению Э. Фромма, хрущевским «гуляш-коммунизмом». Верой в то, что коммунизм — это производство большого количества колбасы на душу населения.

Именно тогда, при Хрущеве, элита «пролетарского» государства заглянула в глубинный смысл коммунизма. И обнаружила там давно существующее на Западе потребительское общество.

После этого буржуазное перерождение и перестройка стали неизбежны.

Конечно материализм Маркса и Энгельса противоречив и условен. Разве может материалист верить в возможность существования плановой экономики, т. е. преобразования бытия при помощи идеальной конструкции; в возможность смены производственного базиса по воле разума, ИДЕИ? Разве практика марксистов в России, когда в соответствии с идеей были преобразованы производительные силы, структура экономики, общественные отношения — не являются самым блестящим опровержением исторического материализма? Но именно материалистическая составляющая марксистской доктрины помешала основоположникам выстроить собственный общественный идеал на основе небуржуазных нравственных ценностей и подчинить нравственности конкретную деятельность своих последователей.

Эти ценности оказались поставлены под сомнение, как нечто нематериальное, а значит, несерьезное, и заменены так называемой «классовой моралью». И это отнюдь не изобретение большевиков, уже в «Анти-Дюринге» Ф. Энгельс обосновал эту гипотезу.

Марксизм оказался силен в своем разрушительном проявлении, как отрицание буржуазности, отрицание сформированного ею типа общества и личности. Сделанный им анализ капиталистических отношений, вывод о неизбежном преодолении их и переходе человечества к иному, более очеловеченному и духовному состоянию несомненно, можно отнести к числу исторических заслуг марксизма.

Однако отрицание не может быть принято за идеал без катастрофических последствий этого. Мавр (домашнее прозвище Маркса) сделал свое дело и давно уже должен был уйти. Антитезис по законам гегелевской триады должен смениться синтезом.

Ключ к возрождению социалистического движения — в окончательном преодолении марксизма, в выработке иной философской системы, построенной на старых, испытанных человеческих нравственных ценностях, к реализации которых в конечном счете и стремится все лучшее, что мы можем найти в учении Маркса.

ГРАД КИТЕЖ

Во все времена существовали люди, недовольные окружающей действительностью. Эти «недовольные» распадались на две группы: большинство худо-бедно приспосабливались, оставляя свое недовольство для застольных бесед с друзьями. Меньшинство — пыталось изменить жизнь. Эти «меньшевики» тоже были «революционерами», стремившимися во что бы то ни стало навязать свой идеал обществу; «реформистами», пытавшимися постепенно приблизить действительность к идеалу, и «утопистами», предпочитавшими поставить эксперимент на себе.

Наш сегодняшний рассказ о современных «утопистах», о тех, кто в нынешний жестокий век не утратил идеалов и пытается самостоятельно «нащупать» тропинку в будущее.

Вы просыпаетесь от звона будильника, проклиная все, сползаете с постели, проглатываете бутерброд и бежите к метро. Вас вдавливает в толпу, выплевывает на нужной станции. Поминутно глядя на часы, вы пролетаете через проходную и попадаете на службу. Духота, гарь, нервотрепка. Вечером — новые транспортные сражения. Дальше — телевизор, телефон и отбой. И так каждый день. Это — комфорт индустриального человека. За это боролись наши отцы и деды. А вокруг — катастрофы, грабежи и убийства, митинги и давка в очередях.

Но однажды Вы садитесь в автобус и через четыре часа езды оказываетесь среди лугов Калужской области, на краю леса, где стоит несколько только что построенных домов. Нет, это не дачный поселок. Сюда люди приезжают не отдохнуть, а жить. Вы попали на территорию педагогической ассоциации «Китеж», где проводится уникальный в нашей стране эксперимент. Здесь создается модель общества, основанного на непривычных, забьггых принципах духовной общины. Здесь должны будут жить дети-сироты и люди, готовые помочь им встать на ноги после первых жестоких ударов судьбы. Обитатели этого странного поселения надеются помочь в формировании поколения завтрашнего дня.

Президент Ассоциации «Китеж» — Дмитрий Морозов. Преуспевающий журналист, кандидат исторических наук «вдруг» бросил благополучную жизнь в городе и отправился в «глухомань» (от Калуги — 100 километров) строить город будущего. Почему? «Карма» — ответит вам Дмитрий (он — специалист по Индии) и загадочно улыбнется. Что-то в нем есть от восточного гуру, хотя по взглядам своим Морозов — человек православный.