Алексей Маслов - Путь воина - путь к смерти
Вот еще одна примечательная черта боя на мечах, характерная вообще для сознания самураев. Считалось, что никогда не следует жестко стремиться осуществить задуманное, а при необходимости можно вообще отказаться от своих планов и излюбленной тактики боя, если поединок длится уже долго, а исход схватки так и не ясен. Самураи отнюдь не считали, что в бою следует быть предельно принципиальными и до конца придерживаться традиций фехтования своей школы: главное все же - убить врага, что и будет лучшим доказательством преданности своему мастеру или господину. "Немедленно отбрось прежние привычки и побеждай иной техникой, которую противник от тебя не ждет... Мы добиваемся победы, изменяя свою технику в соответствии с состоянием нашего противника".
Как видим, истинный самурайский поединок, будь то бой на мечах или копьях, далеко выходил за рамки собственно столкновения клинков. Это была сложная психологическая схватка, в которой каждому удару предшествовали десятки уловок и мощное психологическое давление на врага.
Особо ценился сильный удар мечом, который должен был разрубить противника от головы на две части. Конечно, в реальности это встречалось крайне редко, хотя настоящие кэнси показывали чудеса мощного удара. Практически во всех школах кэн-дзюцу было введено испытание на силу удара катаной - тамэси-гэри. Самурай должен был перерубить на две части небольшое деревце, причем сделать это столь стремительно, чтобы верхняя часть не упала на землю, а осталась бы стоять на нижней. Даже в современное японское будо пришел тест из тех далеких времен - проверка особого чувствования меча, которым самурай должен был владеть как собственными пальцами. Самураю завязывали глаза, и он разрубал на две части тыкву, лежащую на животе у партнера, не коснувшись его клинком. Таким же образом с завязанными глазами разрубалось яблоко, лежащее на голове у партнера. В школе Итто-рю проводилось другое испытание: с завязанными глазами за три взмаха мечом надо было перерубить вертикально стоящую палку, причем последний взмах должен быть сделан раньше, нежели первый кусок палки упадет на землю.
Победить бабочку
Со временем самурайская культура утончается до типовых форм, становиться предельно лапидарной, краткой по своему внешнему виду. Чтобы понять это, достаточно хотя бы взглянуть на умение владеть мечом кэн-дзюцу. Здесь мастерство определялось количеством взмахов мечом - чем их было меньше, тем выше считалось умение самурая. Логическим завершением этого стало рождение "искусства одного удара" - иай-дзюцу, создание которого приписывается самураю XVII в. Ходзе Дзинсукэ, основателю школы боя с мечом Син Мусо Хаясидзакэ-рю. Иай-дзюцу заключалось в том, что самурай резко вытаскивал меч из ножен и в продолжение этого движения без дополнительного замаха наносил смертельный удар. В реальной жизни это умение трудно было чем-нибудь заменить, зачастую именно от одного первого движения зависела жизнь воина. Надо было уметь наносить удар не только стоя, но и из положения сидя на коленях. Зачастую во время праздных бесед, когда воины сидели друг перед другом на коленях, один из них мог, резко вскочив, броситься на другого. В этом случае исход поединка решали доли секунды и необходимо было опередить нападающего в одном движении мечом. Не случайно в самурайском ритуале обращалось столь много внимания на то, находится ли меч "целиком в ножнах или вынут на три-четыре сантиметра порой даже столь незначительная длина могла решить исход поединка.
Искусство иай-дзюцу превратилось в особый дзэнский ритуал и одновременно способ тренировки сознания. Проводились даже особые турниры в "искусстве одного удара". Суть их заключалась в старом самурайском правиле, которое сегодня еще можно встретить в айкидо, дзюдо и каратэ:
"Проигрывает тот, кто первым начал бой". Два воина садились друг перед другом на коленях, вперив взгляд друг в друга, их мечи находились в ножнах с левой стороны. Начиналась психологическая схватка, самураи должны были "поразить противника взглядом еще до того, как взмахнешь мечом". По мельчайшим движениям зрачков, кадыка, грудной клетки они могли понять, сломлен соперник или нет, нерв*-ничает или готовится к атаке. Тот, кто, ошибочно решив, что противник устал от психологического напряжения, выхватит меч и рванется вперед, или у него просто сдадут нервы, оказывался убитым благодаря "искусству одного удара". Здесь выигрывал не тот, кто двигался быстрее - победителем оказывался тот самурай, который сумел сохранить чистоту и незамутненность сознания. Таким образом, для воинов иай-дзюцу было сравнимо с методом боевой медитации, успокоения сознания перед решающим поединком, когда сознание уподоблялось "гладкой поверхности озера" (мидзу-но кокоро).
Японские мастера учили, что иай-дзюцу - это не столько способ боя, сколько высшее, предельное состояние сознания, которое завершило свои поиски в мистическом пространстве боевых искусств. Чтобы пояснить эту мысль, приведем историю самого Ходзе Дзинсукэ, которому и приписывается создание иай-дзюцу. Дзинсукэ был 12-летним юношей и только-только начал учиться кэн-дзюцу, когда потерял отца. Его отец, доселе считавшийся непобедимым в бое на мечах, погиб от руки блестящего мастера Хатиносукэ. Юноша поклялся отомстить убийце и теперь долгими часами проводил на тренировочном дворе, упражняясь с катаной. Шло время, его руки наливались силой, меч стремительно разил листки бумаги, которые Дзинсукэ подбрасывал десятками в воздух, а затем разрубал все их своим оружием на четыре части прежде, чем они коснутся земли. Через несколько лет он считал, что полностью готов к решающему поединку. Теперь он отправился на поиски Хатиносукэ. Найти его оказалось несложно, легенды об этом воине быстро распространялись по окрестным деревням. Радостное возбуждение охватило Дзинсукэ: наконец он сможет отомстить за честь своего отца. Но встреча с Хатиносукэ, которого до этого он никогда не видел, поразила его и за одно мгновение разрушила все его планы - перед ним стоял гигант и силач, который вращал меч столь стремительно, что вряд ли бы Дзинсукэ успел сделать хотя бы пару движений своей катаной.
Может быть, броситься в бой и погибнуть под ударами этого гиганта? Но тогда честь его семьи так и останется поруганной. В глубоком разочаровании он удалился в горы. Долгие часы он проводил в тренировках и медитации, отказывал себе во сне и пище, но по-прежнему видел, что его умение не сравнится с мастерством врага. Он был уже на пределе, даже сон не приносил ему отдохновения - даже в своих снах он видел себя сражающимся с ненавистным Хатиносукэ. И каждый раз он проигрывал! Выход был один, традиционный и благородный - сделать себе харакири. Ну что ж, утром он поступит как честный воин, а последнюю ночь он проведет, как и положено воину, с улыбкой и покоем на лице. И именно в эту последнюю ночь к нему пришло озарение. Перед ним предстало грозное буддийское божество, покровитель воинов Фудо Мие, который и раскрыл измученному, морально истощенному Дзинсукэ секрет победы: если нельзя одолеть врага, когда у него в руках меч, надо поразить его еще до того, как он выхватит оружие из ножен! А значит, необходимо научиться самому стремительно обнажать катану и в одно движение наносить удар.
Постепенно Дзинсукэ понял секрет "одного удара": холодное сознание, "сознание пустоты", дух, свободно и непредвзято странствующий в небытие! Не думать о противнике, не бояться за свою Жизнь, не размышлять над ударом и не намечать точку атаки - просто расслабиться. Твой чистый дух сам найдет тот промежуток, ту щель в сознании противника, через которую разрушит весь его организм. Надо стать частью сознания противника, понять, о чем он думает, завладеть его сознанием и замедлить его ток, сделать не столь быстрыми его движения. И все это не сходя с места, просто сидя в позиции дзадзэн! Сначала надо победить сознанием и лишь затем добить мечом.
Дзинсукэ тренировался на бабочках, что летали вокруг него, - он обнажал меч и бил столь стремительно, что насекомое даже не успевало отлететь в сторону. На первых порах это оказалось куда сложнее, чем сосредоточить свое сознание, сидя в медитации. Яркие летние краски мира отвлекали внимание Дзинсукэ, бабочка терялась в многоцветий листвы и травы. Насекомые порхали, выписывая самые неожиданные фигуры, суть которых понять, казалось бы, было невозможно. Необходимо было отрешиться от всего внешнего, ненужного в настоящий момент, видеть бабочку как бы отдельно - одну в огромном пустом пространстве! И тогда ей некуда будет деться, негде будет укрыться - не случайно известная поговорка гласила: "В пустоте нет места, там можно спрятаться - нападай из пустоты". Именно на бабочках отрабатывал Дзинсукэ свой прием "одного удара мечом", который потом принес ему славу как величайшему фехтовальщику Японии.
Теперь Дзинсукэ сам искал встречи со своим врагом, и вскоре она ему предоставилась. Дзинсукэ подошел к Хатиносукэ и вежливо произнес: "Уважаемый господин! Я пришел отомстить вам за смерть моего отца из клана Ходзе". Могучий Хатиносукэ сначала недоуменно уставился на хрупкого юношу он уже и забыл о том, что когда-то убил какого-то Ходзе, но боевой опыт заставил его приготовиться к поединку - мало ли что можно ожидать от этого странного юноши!.. Каково же было его удивление, когда юноша вдруг сел перед ним на колени и спокойно положил меч слева от себя, казалось бы, даже не собираясь сражаться. Но Хатиносукэ было недосуг разбираться во всех этих тонкостях: убить еще одного человека, пускай даже сидящего на коленях, какая в этом разница. Ведь он же сам вызвал его - могучего и славного воина - на поединок. Хатиносукэ явно недооценил своего противника, его сбило с толку то, что перед ним был слабый юнец, сидящий к тому же в беззащитной позиции. Опытный самурай забыл канонический принцип: "Смотри на самого слабого противника как на десяток опытных воинов". На это и рассчитывал Дзинсукэ. Он внезапно резко поднялся на одно колено и стремительно в одно движение нанес два удара мечом - первым отсек правую руку своему врагу, а другим поразил его в горло. Хатиносукэ рухнул на землю - наконец честь клана Ходзе была отомщена.
