Светлана Барсукова - Неформальная экономика. Курс лекций
48
Регистрация брака или заключение брачного контракта ничего не меняет. Во-первых, регистрация супругов не тождественна признанию их членами одного домохозяйства; создание семьи и развитие домашней экономики – разные плоскости анализа. Во-вторых, брачные контракты, как правило, оговаривают процедуру раздела имущества после развода, а не определяют принципы домашней экономики и межсемейных обменов.
49
«В рамках антропологии обмен интерпретируется уже не как товарный обмен, а как обмен дарами, причем он выступает в качестве акта символического признания. …Если в рамках антропологизма образцовым обменом становится символический обмен, через призму которого рассматривается весь социальный обмен в целом, то в рамках экономикоцентризма ту же роль исполняет экономический обмен» [Ашкеров, 2001, с. 75, 85].
50
Такими «переходными» формами, не идентифицируемыми исключительно как дар или товар, являются, по мнению В. Ильина, взятка, подарки при открытии магазина, подношения подчиненных шефу и проч. Такими же «псевдоподарками» являются «подарки» фирм своим клиентам, целью которых является продвижение товаров посредством создания иллюзии подарочной формы, обычно обезоруживающей потребителей [Ильин, 2001]. Термин «псевдоподарок» в данном случае очень удачен, поскольку эти подношения лишь по форме являются дарами, варьируясь по сути от дани до натуральных форм авансовой или латентной оплаты коммерческой сделки.
51
По мнению Ю. Эльстера, в основе реципрокных отношений лежат нормы взаимной любезности , которые «обязывают нас платить любезностью на любезность, оказанную нам другими. Норма может не требовать от меня подарка кузену на Рождество, но, если он начнет дарить мне подарки, придется в ответ делать то же самое» [Эльстер, 1993, с. 75]. И далее: «Социальные отношения между соседями пострадают, если имущественное неравенство станет проявляться слишком очевидно… Непреднамеренным следствием денежных отношений между соседями может стать утрата атмосферы взаимопомощи, представляющей собой главное благо жизни в общине» [Эльстер, 1993, с. 84].
52
«Термин «экономический» имеет два значения. …Первое значение, формальное, вытекает из логического характера отношения между целями и средствами их достижения… Субстанциональное значение вытекает, если коротко, из явной зависимости человека в том, что касается добычи средств к существованию, от природы и своих собратьев» [Полани, 1999а, с. 498 – 499].
53
Здесь и далее понятие «дань» используется как метафорический образ, не следующий традициям употребления этого термина в классической истории и антропологии.
54
Особое место диалектика контроля занимает в активистской социологии Э. Гидденса: «Субъект, который не участвует в диалектике контроля, перестает быть субъектом действия» [Giddens, 1979, p. 149]. Так, помимо отношений господства и подчинения, в которых реализуются властные ресурсы участников взаимодействия, существует еще одно актуальное в современном мире измерение: сигнификационное доминирование и сигнификационная зависимость . То есть ресурсом, и довольно действенным, оказывается способность производить смыслы, интерпретации и системы интерпретативных переходов; иными словами, способы и мыслительные приемы, с помощью которых и на основании которых люди формируют собственное отношение к событиям и явлениям окружающего социального контекста.
55
«Полани утверждает, что существуют три базовых способа распределения ресурсов: обмен, перераспределение и реципрокность [ reciprocity ]. Для широкомасштабного воспроизведения каждой из этих форм необходимы соответствующие структуры: рынок, централизм и симметрия» [Якубович, 2002, с. 213].
56
Принципиальное отличие горизонтальных социальных связей и вертикальных социальных контактов подчеркивают многие исследователи. Нам близка позиция В. Радаева, согласно которой различие в конфигурации сетей делает их структурной основой формирования разных видов капитала. Горизонтальные сети формируют капитал социальный, тогда как «административный капитал мобилизует, скорее, вертикальные связи» [Радаев, 2003б, с. 12].
57
Используется классификация капиталов, предложенная В. Радаевым [Радаев, 2003б].
58
Анализ факторов, определяющих форму домохозяйств, представлен в работе [Kertzer, 1991]. На историческом материале показаны механизм воздействия экономических, экологических условий, политико-правовой системы, правил наследования, имущественной дифференциации, миграционных процессов, а также формы и интенсивности индустриализации на форму домохозяйств. Общий вывод автора состоит в том, что структура домохозяйств тем более определяется логикой экономических требований, чем более домохозяйство являет собой «единицу производства». При смещении акцента с производства на потребление логика структуры домохозяйств как производственных единиц ослабевает, и основными детерминантами начинают выступать уже не экономические параметры, а культурные нормы и демографические показатели.
59
С.Г. Струмилин очень точно охарактеризовал эвристический потенциал бюджетно-временного метода: «В бюджете времени не только разделение труда, но и вкусы и потребности работника и его общий культурный уровень получают такое освещение, какого из одной лишь приходно-расходной его книжки никогда не получить» [Струмилин, 1982, с. 230].
60
Российские и зарубежные работы, предшествующие обследованиям С.Г. Струмилина, и события, составившие предысторию массовых исследований бюджетов времени, описаны в [Артемов, 2003].
61
«В отличие от общепринятого взгляда на взаимоотношения предприятия и его работников, лишь через формальную выплату заработной платы, мы видим, что эти отношения в реальной российской действительности проявляются гораздо многоплановей в мощном и разнообразном потоке ресурсов между формальными предприятиями и неформальными общностями» [Никулин, 1998б, с. 221].
62
Эмпирически установлено, что «показатели воровства родителей близки к показателям признаний в воровстве самих респондентов» [Эфендиев, Болотина, 2002, с. 110]. Участие в воровстве казенного добра не зависит ни от возраста, ни от пола, ни от материального положения индивида, а коррелирует исключительно с вовлеченностью в воровство родителей.
63
В этом смысле показательны женские журналы советского периода. Рубрика полезных советов почти сплошь состояла из рекомендаций, как «подарить новую жизнь старым вещам» или как в домашних условиях создать дефицитный продукт. Можно только удивляться изобретательности домашних умельцев. Скажем, в духовках кухонных печей подгоняли размер валенок, а из взятых на метраж неразрезанных носовых платков шили постельное белье.
64
По данным исследовательского центра РАМИР (опрос 2001 г.), 27% россиян получают со своего огорода или приусадебного участка примерно половину продуктов питания, а 30% – большую часть. При этом 7 и 22% россиян всегда или часто приобретают продукты на оптовых рынках (www.romir.ru/market/potreb/082001/poultry.htm). А по данным ВЦИОМ (опрос 1998 г.) на вопрос «На что Вы прежде всего расчитываете, когда думаете, как прожить эту зиму?», половина респондентов (наибольшая доля) ответила: «Продукты, выращенные на своем приусадебном (садовом) участке» [Мониторинг…, 1998].
65
Национальные модели потребления – традиционный тематический раздел социологии потребления. Например, сравнивая потребление еды во Франции и Англии, С. Меннель пришел к выводу, что, несмотря на географическую близость, Франция отличается изысканным вкусом и высокой кулинарной культурой, а Англия – скудной кулинарной культурой и примитивными запросами населения в области еды [Mennel, 1985].
66
Дж. Гершуни обратил внимание на то, что в современном западном обществе услуги дорожают относительно товаров. Это связано с разной скоростью роста производительности труда в производстве товаров и услуг, а также с разной степенью их механизации. Отсюда он делает вывод, что домохозяйства будут сдавать свои позиции как производители продуктов, но расширять масштаб самообеспечения услугами. Дорогие услуги формального сектора начинают вытесняться более дешевым предложением домашней экономики.
67
Характерно, что, начиная с 1970-х годов, на Западе в моду входят трикотажные изделия, имитирующие ручную работу.
68
Обзор теоретических и эмпирических работ по экономике преступлений и наказаний см.: [Латов, Ковалев, 2006].
69
Более ранние периоды советского строя – предмет отдельного разговора. Например, анализ теневой экономики мешочничества в первые годы советской власти (1917 – 1920) см.: [Латов, 2001, с. 229 – 238].
70
Автор этой дефиниции интересно определяет экономическую активность. Регулярное и привычное воровство бензина государственными водителями, которые потом перепродают его на черном рынке частным автовладельцам, – экономическая активность, входящая во «вторую экономику». А вот эпизодическое воровство канистры бензина случайным прохожим не является экономической активностью [Feldbrugge, 1989, p. 303].
