Федор Углов - «Правда и ложь о разрешенных наркотиках»
Галина всю жизнь работала в совхозе, зарабатывала хорошо, но в семье не было достатка: Анатолий не работал, а пропивал все, что мог. Ругал и бил жену и детей, грозил убить.
Дети учились в специальной школе для дефективных. Мальчику с большим трудом удалось приобрести специальность тракториста, а девочку признали необучаемой, но все-таки держали в интернате, потому что знали состояние ее семьи. К 12-ти годам она все же научилась говорить и более или менее понятно выражать свои мысли и желания. Однако она не могла научиться самостоятельно одеваться и обслуживать себя.
И вот в доме появился старинный знакомый Анатолия по тюрьме, который потребовал выдать ему денег. Анатолий приказал отдать гостю 15 рублей. Все деньги, которые были в доме, Галина отдала. А наутро поехала с дочкой в милицию — подавать на развод. Сын был на работе. Анатолий остался один. В этот день у него было много дел. С утра он остро наточил нож, потом наносил кадку воды и выкопал в хлеву двухметровую яму, сделав из нее сток — длинную канаву под стену сарая на берегу реки. В это время мать и дочка вернулись домой. Он уже ждал их в коридоре. Как только они вошли, он закрыл дверь на крючок, зная, что дочь не сможет снять его. Затем занес заранее приготовленный нож и дважды ударил в грудь жену. Она упала. Теперь настала очередь дочери. Но страх помог ребенку скинуть с петли крючок и выбежать в сени. Отец погнался за ней, но она была уже во дворе и кричала: «Люди, помогите!» Тогда он ударил себя тем же ножом в сердце. Его труп нашли на крыльце в луже крови. Если бы девочка не открыла дверь, он убил бы ее, затем сына, который должен был придти с работы; спустил бы всех в яму, которую подготовил, закрыл бы яму навозом, а сам ушел бы со своим другом гулять по свету…
Вот другой пример. В одном из совхозов Новгородской области работал шофер Борис Чугов. Он любил машину, любил свое дело, в руках у него все спорилось. Он не пил, не курил, был не по годам серьезен, и в совхозе доверяли ему самые ответственные работы, зная, что Борис сделает все как нельзя лучше.
Он женился, построил себе дом, установил в нем паровое отопление; купил легковую автомашину. У него родились две дочери, которых он очень любил, много ими занимался, воспитывал в них лучшие качества.
В совхозе процветала пьянка. Борис долго сторонился этого, но однажды его наградили за очень удачный рейс, и друзья собрались отметать это событие, заставив его выпить вместе с ними.
Он стал выпивать и в конце концов так пристрастился к водке, что стал одним из первых пьяниц в совхозе. Дома начались ссоры, слезы, он уезжал из дома на совхозной машине и пропадал по несколько дней. Не стало в семье покоя, пропал и авторитет на работе.
Жена обращалась в правление совхоза, просила помощи у сельсовета. Доходило дело до милиции. Решили общими силами воздействовать, направить на лечение. Узнав об этом, он сильно напился, закрылся в своем гараже, облил все бензином и поджог. Он уничтожил себя и машину. Люди ничего не успели сделать.
К сожалению, можно привести еще много слишком страшных примеров, иллюстрирующих уровень деградации мозга под действием алкоголя.
Глава 2
Кому несет алкоголь материальное благо?
Сегодня о «сухом законе» принято говорить не иначе как с иронической улыбкой. Всякая попытка серьезного разговора, а тем более публичного выступления в защиту законодательного ограничения винной торговли, вызывает самые яростные нападки. Тут тебя могут обвинить и в экстремизме, и в попрании прав человека и гражданина, объявить противником реформ, а то и врагом народа. И не мудрено. Ведь благодаря стараниям прессы в обществе все больше утверждается мнение о том, что опыт принудительной трезвости — всегда и безоговорочно — горький опыт. Это якобы красноречиво подтверждается крахом недавней антиалкогольной кампании и всеми историческими примерами, в частности, неудачными попытками введения «сухого закона» в России и Америке.
Сделано многое, чтобы скомпрометировать саму идею законодательного ограничения и, следовательно, потребления алкоголя, чтобы исказить и очернить одну из самых, может быть, замечательных страниц нашей истории, когда в течение одиннадцати лет — с 1914 по 1925 год — под защитой закона народ упорно преодолевал закоренелый недуг пьянства. Английский премьер-министр Ллойд Джордж сказал об этом: «Это самый величественный акт национального героизма, который я знаю».
Однако и противодействующие силы были велики. Еще до объявления «сухого закона», в 1911 году барон Гинзбург, встревоженный ростом антиалкогольного движения, в своем кругу заявил: «От поставок водки для казенных винных лавок, от промышленного винокурения я получаю больше золота, чем от всех моих золотых приисков. Поэтому казенную продажу питий надо любой ценой сохранить и оправдать в глазах пресловутого общественного мнения». (Вот, оказывается, кому водка несет материальное благополучие!)
Заинтересованные лица пытались «научно» доказать, что употребление «умеренных» доз алкоголя — явление нормальное. В 1912 году они обратились к академику И.П. Павлову с просьбой дать заключение по проекту создания лаборатории для обоснования безвредности умеренного потребления алкоголя. Ученый ответил следующим письмом: «Институт, ставящий себе непременной целью открыть безвредное употребление алкоголя, по справедливости не имеет права именоваться или считаться научным… А потому кажется, что все те, кому дороги государственные средства, здоровье населения и достоинство русской науки, имеют обязанность поднять свой голос против учреждения института такого названия…»
В период с 1924 по 1930 год, когда председателем Высшего совета народного хозяйства был Н. Рыков, активно поддерживаемый Л. Троцким, удалось провести идею о «полезности» алкогольной торговли. В результате за эти шесть лет душевое потребление алкоголя через государственную торговлю в стране возросло в 16 раз!
В дальнейшем произошел резкий спад продажи алкоголя на душу населения. С появлением же на посту Председателя Президиума Верховного Совета СССР Л. Брежнева эта тенденция изменилась на противоположную. Начался безудержный рост государственной продажи алкоголя — с 3,0 литра в год в 1960 году до 10,8 литра в 1980 году.
Мировая история имеет аналог подобной бурной алкоголизации общества. Более ста лет тому назад — в 1870 году — во Франции потребление алкоголя составляло 3–4 литра в год на душу населения, а уже в 1895 году -23 литра в год. Это уже уровень физического вырождения нации, когда умирает больше людей, чем рождается. Долго в подобной ситуации ни одна страна существовать не может. Видимо, в связи с этим Франция была вынуждена принять меры по снижению потребления алкоголя до 22 литров в год к 1917-му и до 18 литров к 1980 году.
Действующее законодательство Франции содержит жесткие нормы, ограничивающие рекламу и реализацию алкогольной продукции.
15 мая 1985 года вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР «О мерах по усилению борьбы против пьянства и алкоголизма, искоренению самогоноварения». В результате этого в 1989 году в стране было реализовано водки на 37 миллиардов рублей меньше, чем в 1985 году. При этом:
— в сберкассы внесено на 45 миллиардов рублей больше:
— ежегодно продавалось продуктов питания (вместо наркотических ядов) на 4,5 миллиарда рублей больше, чем до 1985 года;
— безалкогольных напитков и минеральных вод продавалось на 59 процентов больше;
— производительность труда в 1986–1987 годах повышалось ежегодно на 1 процент, что давало казне дополнительно 9 миллиардов рублей;
— количество прогулов снизилось в промышленности на 36, а в строительстве — на 34 процента (одна минута прогула в масштабе страны обходилась нам в 4 миллиона рублей).
Итог введенных на основании указа 1985 года ограничений на потребление алкоголя таков: прибыль от трезвости в 3–4 раза превысила недобор от продажи алкогольно-табачных ядов.
В 1986 и 1987 годах у нас рождалось на 500–600 тысяч младенцев в год больше, чем в каждом из предыдущих 46 лет.
В 1986–1987 годах умирало в год на 200 тысяч человек меньше, чем в 1984 году. В США, к примеру, подобного снижения добились не за год, как у нас, а за целых семь лет. В результате за два с половиной года была сохранена жизнь полумиллиона людей.
Потребление алкоголя продолжало снижаться. Однако ограничения на потребление алкоголя существенно задели интересы отдельных социальных групп — от торгово-криминогенных структур до высших эшелонов чиновничьей бюрократии. Все эти силы начали активную борьбу с трезвостью, апеллируя то к «народным традициям», то к «правам человека». Стати появляться публикации, в которых говорилось о том. что ограничения в продаже алкоголя не приносят пользы. Искусственно создавая очереди за вином, некоторые круги стремились вызвать недовольство в народе и поднять общественное мнение против сокращения производства и реализации спиртных изделий. Показ по телевидению «винных очередей» и даже драк в них сопровождался крокодиловыми слезами о «бедном народе», лишенном его «законного права».
