Алексей Доронин - Сорок дней спустя

Он явно подумал, что Саша хочет отвертеться от караульной службы.

- Значит так, орлы. Пойдете на самый север. Там вчера крутились какие-то черти. Если оборзеют настолько, что полезут, пугните их, этого хватит.

Они вышли из спящей жилой зоны и прошли по коридору до оружейной комнаты. Кто-то очень умный, наверно, Мясник, придумал, чтобы в помещении на руках ни у кого из них, кроме старших, не было даже пистолетов.

Они получили свои ружья - в личном оружии коммунизма не было. У тележника оказался позорный ИЖак, но Физрук мог похвастать магазинной винтовкой незнакомой Саше модели, чему парень слегка завидовал.

Под такое дело он опять попытался выпросить хоть полкоробки патронов, но получил от Николаева обычный ответ: "Перебьешься".

- Вот на крайний случай, - тот протянул Саше штуку, похожую на большую новогоднюю петарду. - Сигнальная ракета. Направь от себя и дергай посильней, если припрут. Только просто так не шмаляй, а то руки отхуярит.

- Взорвется?

- Нет. Главный оторвет. Мало их, а штука нужная.

С такими тупыми шутками время проходило быстрее, и снималось напряжение.

"При случае можно и в морду запустить", - подумал Данилов, принимая вещь и пряча в карман. Физрук, который был старшим, получил тяжелый фонарь в металлическом корпусе, прямой луч которого ослеплял на пару минут. Такие они использовали на раскопках. Он же получил ПНВ, хоть и с напоминанием не доставать и не включать его лишний раз.

В тамбуре они оделись, и, пройдя мимо сонного и злого часового - еще одно нововведение Мясника - оказались перед обледенелой наружной дверью.

В двухметровой снежной "шубе", окружавшей здание, был расчищен проход, и Данилов увидел, что на срезе снег похож на слоеный пирог - черные и серые слои чередовались без видимого порядка.

Но вскоре он забыл об этом, когда начало сковывать дыхание. Такого холода Данилов не помнил за все время своего пути. Правильно он сделал, что не погнушался намазать лицо специальной мазью, и по херу на все подначивания. И так скоро кожа будет отслаиваться. Термобелье тоже оказалось не лишним.

Ветра не было, и воздух казался мутной водой от пепельной взвеси.

Не видно было ни зги, и тут Александр понял, насколько нужна веревка. Очертания "Мерлина" пропали, стоило им отойти на десять метров.

Отряд из трех человек двигался в быстром темпе, пересекая - здесь мостков и веревки уже не было, и они шли след в след, как утята. В нескольких обитаемых коттеджах, мимо которых они прошли, огоньки не горели. Все, кроме них, спали. Данилов взглянул на подсвеченный циферблат часов. Три часа утра.

Им надо предстояло нести вахту с северной стороны, на чердаке самого высокого из частных домов.

- К чему такая спешка? - спросил Александр, поравнявшись с Физруком. - В такой дубак никто на улицу носа не высунет.

- В том то и дело, что дубак, - растолковал тот. - Вот они и полезут. Думают, не захотим жопу морозить.

- А что им тут надо? Копать, что ли, будут на руинах?

- Может и копать... - пробормотал Физрук, думая о чем-то своем.

- Подкараулить бы их, сук, - послышался сзади голос Телеги. - А то моду взяли, гулять как по бульвару.

- Ты б лучше, герой, помолчал, - оборвал его Илья. - А то утащат, и останутся от козлика рожки да ножки.

Данилов вспомнил про стаю голодных собак, от которых он прятался в поезде "Новосибирск-Новокузнецк".

- Что, собаки тут есть? - тронул он за плечо идущего впереди Физрука.

- Собаки? - тот, похоже, удивился.

- Ну, мне еще в первый день Николаев сказал, что того, кто раньше на моей койке спал, сожрали.

Тут уж засмеялись оба его спутника.

- Э-э... Саня... Это особенные собаки, - наконец, заговорил Физрук. - Они на двух ногах ходят. Там, где живет много голодных людей, не может быть собак... Тут даже летучих мышей по чердакам съели. Я знал этого мужика. Он ночью один вышел типа покурить. А может, заначку достать. Ну, дали сзади по башке и уволокли. Срезали мякоть и нам подбросили огрызок. Типа, бойтесь.

Данилов не потерял дара речи, но поморщился, как от испорченной консервы. Все-таки это был дом. И видеть такое тут было вдвойне гадко.

- И это все тут теперь такие?..

- Нет, конечно. Но если ты на них нарвешься, тебе легче не будет.

Вскоре они были на месте.

На чердаке, который правильнее было назвать мансардой, стояла небольшая буржуйка, но тонкие стенки не давали помещению как следует прогреться.

- Там снаружи спирт по-любому замерзнет. Шесть часов? Да мы тут за два в ледовые, блядь, скульптуры превратимся ... - продолжал жаловаться Телега.

На этот раз никто не стал с ним спорить.

Печка разогревалась медленно. Было решено дежурить по часу по очереди. Вытянули жребий, Данилову выпало стоять первым. Фонарь - а это оказался светодиодный автомобильный прожектор - поставили на подставку у окошка. Раз в несколько минут парень ощупывал его лучом снежный целик, из которого тут и там выступали печные трубы. Больше ничего в поле зрения не было, и никакой прожектор не помог бы увидеть то, что было дальше ста метров. Там мир словно обрывался.

От мысли, что они тут были втроем против черт знает скольки людоедов, становилось муторно. Быстро же он успел отвыкнуть от ощущения постоянной опасности... Начал чувствовать себя частью клана, который хоть и строго спрашивал, но зато защищал.

Но его товарищи выглядели спокойными, поэтому и он не видел причин для нервозности.

- Все одна мысль из головы нейдет, - сказал Данилов Физруку, когда отдежурил свое, и пришел черед Телеги следить за пыльным горизонтом. - Я про чекистов. Откуда в нашем Мухосранске такая айнзатц-комнада, да еще со спецназовским оружием?

- Точно никто не скажет, - чуть подумав, ответил Илья, - но я вот че думаю. Накануне звездеца разработали секретную доктрину. По обеспечению работы органов госвласти в критической ситуации. Война, эпидемия, падение метеорита, ну ты понял... Все к тому шло. Та предусматривала создание мобильных автономных групп в регионах, с современным оружием, спецсредствами, ну... и личным приказом президента. Это ведь работа не для спасателей и даже не для армии. Тут тоньше надо. По-любому, они должны были железной рукой навести порядок, расстреливать мародеров, паникеров, ловить диверсантов, короче как настоящие заградотряды НКВД. Еще у них на руках должен быть список лиц, подлежащих ликвидации в час Ч.

Данилов усмехнулся, подумав, что если такой список был, он сам вполне мог в нем значиться как потенциально опасный элемент.

- Проскрипции - это раз, - продолжал Илья. - Второе: перечень имущества, подлежащего конфискации. Оружие и еда в первую очередь, транспорт и топливо во вторую. Все должно распределяться как при военном коммунизме. Они должны были стать чем-то в роли комиссаров, а армия, внутренние войска, милиция, спасатели поступили бы в их распоряжение. И подчинялись бы как миленькие. А с саботажем и неисполнением обязанностей можно бороться с помощью децимаций. Тоже римское изобретение. Моральный дух повышает на пять баллов.

- Еще бы. "Только массовые расстрелы спасут эту страну"...

- Ага. И вот что я тебе скажу. Конечно, эти штуки нарушают незыблемые права человеков... но это хороший план. Только реализация подкачала. Никто не подумал, что в обстановке всеобщего песца эти ребята с горячими сердцами и чистыми руками будут спасать себя, а не Россию. Это не только в их огород камень. Все мы такие. Они должны были вмешаться в первый день. Навести порядок в городе, хоть даже гранатами с БОВ. Ну, с нервно-паралитическим газом. Я бы простил им это. Как говорил Гудериан... на войне жестокость - это гуманизм. Надо было остановить тупое бегство, распределение наладить. А они нарушили приказ, оставили город подыхать. Затихарились, заняли теплое местечко - элеваторы. Потом, оценили обстановку и перебрались сюда, где было еще лучше. Это они, мля, предатели Родины, а мы их справедливо покарали.

Телега, похоже, клевал носом, и Данилов подошел к слуховому окну, затянутому чуть колыхавшейся пленкой. Вначале он подумал, что ему мерещится, но потом понял, что через снежное поле на самом деле крались черные силуэты.

Подскочивший Физрук надел ПНВ и быстро оглядел их. До человеческой цепи оставалось метров пятьдесят. Данилов уже хотел доставать ракету, но его Илья остановил.

- Это чушканы. Они смирные. Телега, проснись и пой. Шевельни прожектор, а то они думают, что мы дрыхнем. А лучше пальни из своего пугача.

Бурча что-то насчет боеприпасов, коротышка достал пистолет, похожий на стартовый, высунул руку в слуховое окно и выстрелил.

По сравнению с буханьем 12-го калибра выстрел прозвучал хлопком, но сгорбленные фигуры замерли. Луч фонаря мазнул по толпе как тепловой луч марсиан. Там, где он проходил, из темноты выступали силуэты как попало одетых людей, которые тут же бросались в стороны исчезали в темном мареве.