Борис Соколов - Котовский
Причин невозможности присоединения Бессарабии с помощью «вышедших из повиновения войск» было несколько. Румынская армия была гораздо сильнее литовской, и нельзя было надеяться быстро победить ее малыми силами. То, что СССР не объявил бы войну Румынии, отнюдь не гарантировало невмешательства в конфликт Польши, а справиться с объединенными польско-румынскими силами в тот момент не смогла бы даже вся Красная армия. Когда польские войска захватывали Вильно в октябре 1920 года, они ощущали себя частью польской армии, только что победившей Красную армию в битвах на Висле и Немане. Красная же армия, наоборот, недавно проиграла Советско-польскую войну, и это не могло не сказаться на войсках Котовского и Фрунзе. И в тот момент, когда от немедленного захвата Бессарабии с помощью Красной армии пришлось отказаться, было решено создать молдавскую автономию на левобережье Днестра. Это должно было вдохновить на борьбу за воссоединение с ней жителей Бессарабии. Вероятно, некоторые советские руководители надеялись, что само создание Молдавской Советской Республики вызовет столь мощное восстание в Бессарабии, что Румыния не сможете ним справиться. И если удастся быстро ввести туда Красную армию и провозгласить воссоединение Бессарабии с Советской Молдавией, то большой войны, возможно, удастся избежать.
С Лениным встретиться Котовскому так и не удалось, поскольку Ильич был тогда уже не в том состоянии, чтобы с кем-нибудь встречаться. Но идея создания Молдавской Автономной Советской Социалистической Республики в составе Украины наверняка понравилась Сталину и другим членам политбюро. К новосозданной Молдавии при удобном случае можно было присоединить Бессарабию, как мирным, так и военным путем, под предлогом реализации права народов на самоопределение. При желании к ней можно было присоединить и Румынию — уже под лозунгом осуществления мировой пролетарской революции. Поэтому в феврале 1924 года, явно с санкции политбюро, Котовский и ряд руководителей революционного движения в Бессарабии обратились в ЦК РКП(б) и ЦК КП(б) Украины с письмом, в котором от имени молдавского народа ходатайствовали о срочном создании Молдавской Автономной Республики, прося, чтобы вопрос был решен на ближайшем заседании политбюро. Характерно, что первой под письмом стояла подпись Котовского. В письме подробно описывались ужасы румынского владычества в Бессарабии: «Румынское правительство создало в Бессарабии режим насильственной румынизации края и национального угнетения; режим белого террора, сопровождающегося пытками средневековья, произвола и грабежа. Сотни, тысячи рабочих, крестьян и трудовой интеллигенции были расстреляны в Бессарабии под предлогом борьбы с большевизмом. Даже буржуазные элементы этой провинции, смотревшие когда-то на румын как на избавителей от „большевистских ужасов“, возмущены румынской администрацией. В прошлом году бессарабские депутаты и сенаторы (между ними тот же Инкулец) в румынском парламенте указывали на ужасы, которые происходят в Заднестровской провинции. С их слов видно, что даже местная буржуазия предпочла бы советский режим румынскому. И действительно, больше чем с уверенностью, на основании личных наблюдений и впечатлений от разговоров с беженцами, можно утверждать, что, исключая крупно-помещичью верхушку, нет ни одного элемента в сельском и городском населении, который бы не добивался освобождения от румынской оккупации и присоединения к СССР.
В целях борьбы с рабочим и коммунистическим движением, а также проявлениями недовольства края, румынское правительство усилило полицию, жандармерию и ввело осадное положение. Край был выделен на особое положение и с 15 октября 1922 года был введен институт бессарабского генерал-губернаторства. На должность генерал-губернатора, непосредственно подчиненного совету министров, был назначен палач-генерал Попович, пользующийся неограниченной властью. Таким образом, Бессарабия докатилась от республики и социальной революции до провинции, подчиняющейся произволу неограниченного владыки. Само собой разумеется, что подобное управление Бессарабией только углубляет враждебность населения к старому королевству Румынии, и мы полагаем, что, в интересах СССР и социальной революции, [необходимо] сделать всё возможное для использования этого настроения».
Авторы письма рассматривали будущую Молдавскую Республику главным образом как своеобразный военно-политический плацдарм для отвоевания Бессарабии. При этом они преувеличивали степень оппозиционности населения к «румынскому гнету», его ненависть к «румынским боярам». Все-таки в стране была проведена довольно радикальная аграрная реформа, несколько утолившая земельный голод. Большинство населения теперь имело возможность получать образование на родном языке. Кроме того, те, кто не хотел жить в Румынии, к 1924 году в своем подавляющем большинстве ушли уже на северный берег Днестра, к тому же Котовскому. Собственно румынское большинство населения Бессарабии отнюдь не стремилось отделяться от Румынии и присоединяться к СССР. Весьма показательно, что в советском партизанском движении на территории Молдавской ССР в годы Великой Отечественной войны участвовало всего семь этнических молдаван. Поэтому слова известной песни о смуглянке-молдаванке, собирающей партизанский молдаванский отряд, ничего общего с действительностью не имели.
Двадцатого июля 1924 года Исполком Коминтерна направил обращение к компартиям Польши, Литвы, Эстонии, Румынии, Чехословакии и Югославии, в котором утверждалось, что Румыния угрожает войной «русскому пролетариату». Это было начало подготовки операции по провозглашению Советской Молдавии и возможному будущему освобождению Бессарабии. А 29 июля было принято постановление политбюро об образовании Молдавской Республики. Обосновывая необходимость такого шага, авторы письма указывали на то, что «на левом берегу Днестра, в бывш[их] Херсонской и Каменец-Подольской губ[ерниях], живут компактной массой не менее 500 000–800 000 (а по утверждениям румын, до 2 000 000) молдаван, обладающих своим особым национальным бытом и говорящих на румынском диалекте, молдавском языке. Это население занимает не менее 16 000 кв. верст. В силу того, что оно расположено в пограничной полосе, оно, по соображениям чисто военного свойства, пользуется особенными заботами о своем экономическом благоустройстве. Если к этому добавить специфические культурные интересы молдавского населения, то, исходя из этнографического момента, на основе советской национальной политики, можно было создать автономную социально-политическую Молдавскую единицу в пределах УССР или в системе СССР. На наш взгляд, подобной единицей могла бы быть Молдавская Советская Социалистическая Республика».
При этом Котовский и его товарищи явно предпочитали иметь не автономную, а союзную республику, подчиненную непосредственно Москве, а не Харькову. Они рисовали перед высшим советским руководством заманчивые геополитические перспективы в случае, если Советская Молдавия будет создана как полноценная союзная республика:
«1. Организация молдавского населения в политическо-административную единицу способствовала бы поднятию экономического и культурного уровня населения. Консолидация этого последнего, с точки зрения СССР, тем более необходима, чем вероятнее возможность, рано или поздно, военных конфликтов, во время которых необходим обеспеченный, лишенный недовольств, пограничный тыл.
2. Молдавская республика может сыграть ту же роль политически пропагандистского фактора, что и Белорусская республика по отношению к Польше, и Карельская — по отношению к Финляндии. Она служила бы объектом привлечения внимания и симпатий бессарабского населения и дала бы еще больший повод претендовать на воссоединение с ней Заднестровья.
С этой точки зрения напрашивается необходимость создания именно социалистической республики, а не автономной области в пределах УССР. Объединенные Приднестровье и Заднестровье служили бы стратегическим клином СССР по отношению и к Балканам (через Добруджу), и к Центральной Европе (через Буковину и Галицию), который СССР мог бы использовать в качестве плацдарма в военных и политических целях.
Теперь, когда международное положение СССР кардинально изменилось и еще больше изменится к лучшему, более, чем когда бы то ни было, допустима вероятность обратного получения Бессарабии. Часть румынской буржуазии уже склоняется в этом направлении, надеясь получить взамен Бессарабии золотой румынский фонд, находящийся в Москве, с целью избегнуть при его помощи окончательного экономического и финансового краха. Подобный исход предстоящих румыно-русских переговоров тем более возможен, если принять во внимание ослабление единства в среде Малой Антанты, с одной стороны, и значения румыно-польского союза вследствие франко-чешского соглашения — с другой. Откол Бессарабии от Румынии в свою очередь повлечет ряд последствий международного характера.
