Александр Зимин - Слово о полку Игореве

С: собе хибрия полти {л. 37}

Если «храмныа» в И1 явная описка, то «полъкы» (И1) — чтение архетипное (в К-Б этого текста нет) ввиду созвучия с С («полти»). Чтение «воеводы» (У) — индивидуальное, а «полти» (С) — деформированное.

Слово: 2. подъ шеломы възлелѣяны

И1: под шеломы возлелияны [л. 217]

У: под шеломы злачеными [л. 176]

С: -

Чтение И1 архетипное, ибо в К-Б «под шеломы възлелеаны». Рудимент его есть в У («под шеломы»). Пропуск в С индивидуален.

Слово: 3. пути имь вѣдоми

И1: путь им знаем {л. 219}

У: —

С: дороги нам сведомо {л. 39 об.}

Чтение И1 может отражать особенности извода Ундольского, ибо в списке У в данном случае пропуск. При этом чтение «путь» Слова и И1 вторично, а «дороги», как мы уже писали, — первично (в Печ. «дороги им сведома»). Следовательно, «им» архетипного происхождения (для Пространной Задонщины). Ссылаясь на этот пример, Р. П. Дмитриева, Л. А. Дмитриев и О. В. Творогов считают, что в случае признания Слова памятником позднего происхождения текст Задонщины, находившийся в распоряжении у его автора, должен быть правлен-ным по списку, близкому к И1.[Дмитриева, Дмитриев, Творогов. По поводу. С. 115.] Почему же? Хотя в списке У данного фрагмента нет, но он есть в списке И1. Следовательно, он мог находиться в том списке этого извода, по которому сверялся гипотетический список Задонщины из архива автора Слова. Говоря словами моих оппонентов (сказанными по другому случаю), «в данном примере нет основного признака индивидуального чтения: наличия в остальных списках общего для всех них, но более далекого от „Слова“ текста».[Дмитриева, Дмитриев, Творогов. По поводу. С. 114.] Если бы оппоненты руководствовались сами теми логическими принципами, соблюдения которых они справедливо требуют от меня, то, может быть, у нас не было бы оснований для споров.

Слово: 4. у Римѣ кричать подъ саблями половецкыми, а Володимиръ подъ ранами

И1: А уже диво кличет под саблями татарскыми {л. 221}

У: —

С: Вжо, брате, диво кличет под шаблею татарскою. А тым богатырем слава {л. 41}

В данном случае в списке У пропуск вторичного происхождения. Слово близко не только к И1, но особенно к И2, где «уже диво кличет под саблями татарьскими. А тем рускым богатырем под ранами». Это чтение и было архетипным. Список С дает сходную формулу.

Слово: връжеса дивь на землю

И1: веръжено диво на землю {л. 223}

У: вержено диво на земли {л. 190}

С: -

Несмотря на отсутствие фрагмента в С и К-Б, первичность чтения И1 и Слова сравнительно с У не вызывает сомнения.

Слово: 6. Стрѣляй… поганого кощея, за землю Рускую

И1: Стреляй… поганого Мамая хиновина за землю Рускую [л. 223]

У: Мамая поганого побил за землю Рускую [л. 190]

С: -

Отсутствие фрагмента в С и К-Б затрудняет его разбор. Чтение У вполне могло быть вторичным.

Таким образом, в приведенных случаях можно обнаружить сходство Слова лишь с теми на первый взгляд индивидуальными чтениями И1, которые на самом деле восходят к архетипу Пространной Задонщины или извода Ундольского (как в третьем случае). Они могли быть в протографе обоих ее изводов, потому что чтения списков У и С индивидуальны.[Один случай совпадения К-Б и И1 («положеным пасти» и «посеченым пасти»), в отличие от Слова, С и У (где глагол «быти»), для нас, как и для О. В. Творогова (Творогов. «Слово» и «Задонщина». С. 298), не вполне ясен. Возможно, это совпадение носит случайный характер.] Два чтения связывают Слово и И2:

Слово: 1. Володимиръ подъ ранами. И2: а тем рускым богатырем под ранами {л. 70 об.}. С: а тым богатырем слава и честь {л. 41}. И1: — . У: —

Слово: на борони. И2: на боронь {л. 73}. С: — . И1: оборен {л. 222 об.}. У: на оборонь {л. 188 об.}

В обоих случаях список И2 может передавать архетипное чтение: в первом случае следы его в С, а в списках И1 и У текст дефектен (фраза отсутствует); во втором — текста нет в С, но к И2 близок У.[Пофрагментному сопоставлению «Слова» и «Задонщины» были посвящены работы В. П. Адриановой-Перетц (Адрианова-Перетц. «Слово» и «Задонщина». С. 131–168), О. В. Творогова (Творогов. «Слово» и «Задонщина». С. 292–343), В. М. Григоряна (Григорян В. М. «Слово о полку Игореве» и «Задонщина»//Куликовская битва в литературе и искусстве. М., 1980) и А. А. Горского (Горский А. А. «Слово о полку Игореве» и «Задонщина»: Источниковедческие и историко-культурные проблемы. М., 1992).]

Подведем некоторые итоги.

Сторонники традиционного представления о Слове о полку Игореве как источнике Задонщины в последнее время предложили схему соотношения списков этой поэтической повести, согласно которой К-Б и С образуют одну ее версию, а И1, И2 и У — другую (см. работы Р. О. Якобсона, Р. П. Дмитриевой, О. В. Творогова).

Но и эта схема оказывается не в состоянии подкрепить тезис о вторичности Задонщины по сравнению с Игоревой песнью. В самом деле, если Слово было использовано составителем поэтической повести о Куликовской битве, то совершенно естественно, что общие места этих памятников должны были находиться в архетипе Задонщины. Этого, однако, нет: Слово, как мы видим, в ряде случаев совпадает с индивидуальными чтениями отдельных списков Пространной редакции, которые никак не могут быть возведены к ее протографу. Образ «опутин» («путин») есть только в Слове и списке С, причем он явно позднейшего происхождения.

В списке У находим тексты «по рождению» и «потяты», их нет ни в одном из других списков.

Однако по схеме Р. О. Якобсона, Р. П. Дмитриевой и О. В. Творогова при совпадении чтения двух или трех списков из двух разных версий Задонщины именно оно должно находиться в первоначальном тексте памятника, а не индивидуальное чтение, отличающееся от них. Если это непременное условие нарушено (как это было в отмеченных выше случаях), значит, традиционное представление о взаимоотношении Слова и Задонщины нуждается в переосмыслении. Но текстологические наблюдения, изложенные выше, получают вполне логичное объяснение, если предположить, что Слово о полку Игореве близко к Пространной Задонщине по списку Синодального извода, правленному по изводу Ундольского.

Уже четверть века тому назад И. Н. Голенищев-Кутузов обратил внимание на черты сходства Слова о полку Игореве и Кирилло-Белозерского списка Задонщины,[Текст его см. в сборнике: «Слово» и памятники. С. 548–550.] которых были лишены другие списки этого последнего памятника. Он привел 6 случаев совпадения между К-Б и Словом.[Голенищев-Кутузов И. Н. «Слово о полку Игореве» и рукописи «Задонщины». С. 49–55.] Позднее на эти же факты обратили внимание Р. О. Якобсон,[La Geste. P. 316.] Н. К. Гудзий (добавил еще 5 случаев),[Гудзий. По поводу ревизии. С. 90–91.] В. Ф. Ржига (отметил 25 случаев)[Ржига В. Ф. Слово Софония-рязанца о Куликовской битве («Задонщина»)//Учен. зап. МГПИ им. В. И. Ленина. М., 1948. Т. 43. С. 13–17.] и Д. С. Лихачев (добавил два новых к отмеченным Н. К. Гудзием).[Лихачев. Когда было написано «Слово»? С. 141.] Наконец, совсем недавно А. В. Соловьев дважды опубликовал статью, в которой приводятся 50 (в одном издании) или 52 (в другом) факта близости К-Б к Слову.[Соловьев А. В. Кирилло-Белозерский список «Задонщины» и «Слово о полку Игореве»//Культура Древней Руси. М., 1966. С. 257–262; то же в издании: International Journal of Slavic Linguistics and Poetics. The Hague, 1965. T. 9. P. 97—105. К сожалению, работы В. Ф. Ржиги А. В. Соловьев не учел. Далее мы будем ссылаться на статью А. В. Соловьева 1965 г., где приведено 52 случая близости К-Б и Слова.]

Тема эта приобрела большое значение особенно в связи с гипотезой А. Ма-зона о происхождении Слова о полку Игореве из поздней версии Задонщины, которую, по его мнению, представляют списки Исторического музея 1 (И1), Ундольского (У) и Синодальный (С), в то время как список К-Б дает раннюю версию памятника. Но этой гипотезе как будто противоречит некоторое число фактов близости списка К-Б к Слову.

В связи с постановкой этой проблемы следует разобрать и объяснить все выявленные к настоящему времени случаи совпадения К-Б и Слова, отсутствующие в других сохранившихся списках Задонщины.

Наибольшее число таких случаев приведено А. В. Соловьевым. С самого же начала обратим внимание на методическое несовершенство его приемов работы. Автор сравнивает отдельные чтения, часто вне контекста памятников, без какой-либо попытки представить историю текста Задонщины, т. е. связать конкретные наблюдения с генеалогической схемой списков этого памятника. В настоящее время существуют две такие схемы. Одну предложил Р. О. Якобсон. Он считает, что Задонщина дошла до нас в двух редакциях (видах): первую составляют списки С и К-Б, а вторую — У и И1.[Jakobson. Sofonija’s Tale. P. 13.] Согласно другой (автора настоящей работы), первоначальной является Краткая редакция Задонщины (список К-Б), а на ее основе составлена Пространная редакция, которая представлена двумя изводами: Ундольского (списки И1, У) и Синодальным (список С). В распоряжении автора Слова о полку Игореве, по нашему мнению, был список Синодального извода, правленный по изводу Ундольского.[Зимин А. Спорные вопросы текстологии «Задонщины»//РЛ. 1967. № 1. С. 81—104.]