Андрей Круз - На пороге Тьмы
- Да это понятно, - кивнул я, принимая от подошедшего буфетчика чайничек и тарелку с пирожками.
- Это мое, - сказал Федька и ловко скрал с тарелки пирожок с клубничным вареньем.
* * *Да, чем больше суеты в этой жизни, тем больше ценишь добытый в трудном походе "тазик". Туда, сюда - даже по населенному центру Углегорска делать эти крюки пешком я бы задолбался, а теперь все прилично, на машине, как их сиятельство. Заехал в Горсвет, в честь завтрашней поездки получил карабин с двойным боекомплектом, оттуда сразу на аэродром рванул, время уже поджимало.
Сегодня весь персонал был в сборе. В ангаре было шумно, работали у всех машин, пахло лаком - Серега замазывал эмалитом заделанные дыры в плоскостях Настиного самолета. Сама "товарищ красный военлет" с грозным видом стояла на нижней плоскости самолета, одетая в широкие штаны с подтяжками и рубашку с засученными рукавами. Несмотря на такой наряд и общую чумазость, выглядела она удивительно сексапильно на мой взгляд, а всякие не мои взгляды мне по большому счету, до лампочки.
Здороваясь со всеми на ходу, я пошел в ее сторону. Увидев меня, Настя ловко спрыгнула на пол, придержав рукой кобуру, и направилась навстречу, заранее подставляя щеку для поцелуя. Но обманулась, поцеловал я ее в губы.
- Закончила?
- Почти что, минут через десять закончу и поедем, - ответила она, неопределенно махнув рукой в сторону самолета, желая показать, с чем она должна закончить.
- Я подожду, - кивнул я, присаживаясь на грубо сколоченную скамейку, приткнувшуюся к кирпичной стене ангара.
- Лучше в учебный залезь и к органам управления привыкни, - сказала она. - Завтра занятия.
- Завтра не выйдет, - вздохнул я вполне искренне, потому как учиться летать хотелось. - Изменения в служебном статусе, завтра другие дела возникли.
- Блин, началось, - вздохнула она. - У нас и так одно занятие в четыре дня, куда еще его переносить?
- Ну… сложилось так, дома расскажу, - развел я руками. - Обещаю учить матчасть усиленно пока.
- Матчасть? - переспросила она. - Ну… взлетный вес у По-2 какой?
- Девятьсот двадцать два кила. И шестьсот шестьдесят пять у пустого.
- Мда? - глянула она скептически. - А скорость в момент отрыва?
- От семидесяти пяти до восьмидесяти.
- Ну ты смотри, запомнил, - засмеялась она. - Но ты все же не пропускай потом, ладно? Я на завтра подготовилась, целую лекцию сочинила, а тут…
Как бы то ни было, а в стоящий у дальней стены самолет я забрался. А что тут изучать? Приборчики все простые, вариометр, указывающий скорость снижения или подъема, альтиметр, указатели давления и температуры масла. Тахометр на стойке, пусковое магнето и заливной насос. Две педали, сектор дросселя, рукоятка управления с резиновой ручкой, как у велосипеда. И все. И что тут учит?
Похватался руками, сначала так, потом с закрытыми глазами, поерзал задницей в неудобном кресле - да и все, что еще делать в кабине?
- Пошли, я все! - крикнула Настя.
"Все" была не только она, собирались и остальные. Складывали инструмент, стаскивали рабочие комбинезоны, собираясь по домам. Мне было видно через открытую калитку, как Марат завел полуторку, оставив ее прогреваться.
- Развозите народ по домам? - предположил я.
- Конечно, темно же на улице, - кивнула Настя.
- А вездеходик, который АР-43, он чей? - поинтересовался я насчет интересной машины.
- Наш, аэродромный. Пока ты не появился, мы с Колей друг друга подвозили до дому на ней.
- А сегодня он как барин, один едет?
- Сегодня он как сторож, дежурить остается, - засмеялась она.
Действительно, Коля уже поднялся на второй ярус и стоял там у перил, с автоматом на плече, поглядывая на нас сверху.
Выбрался из тесной кабины на плоскость, спрыгнул на пол.
- Пошли?
- Есть хочу, давай купим что-нибудь домой, - сказала Настя, забираясь в машину.
- Я пирожки купил и молоко, - указал я на противогазную сумку, лежащую в машине. - Только остыли, небось, там еще горячие были.
- Ничего, я и так умну, - обрадовалась она.
- Не обедали, что ли?
- Обедали, да день был суматошный, умоталась. И оголодала снова.
"Тазик" резво и радостно довез нас до дома, где и затих, пристроившись у самого подъезда, пощелкивая остывающим двигателем. Дверь открыла жена коменданта, придирчиво выполнившая процедуру "светового теста", квартира встретила темнотой и заметной прохладой. Пощупал батарею - вроде теплая, а дома холодно.
- Держи, я паклю и газету прихватила с работы, - сказала Настя, выкладывая на столик небольшой сверток. - Клей тоже там, в баночке.
- Отлично, - обрадовался я. - А то тут не намного лучше, чем на улице. Так, ножницы у нас есть?
- Только маленькие, маникюрные, - подумав, сказал она. - Дать?
- Не, не надо, я ножом порежу.
А что, дело не хитрое, сложил да по сгибу разрезал. Вполне аккуратные полоски получаются. А резать буду бритвой, завтра ее на ремне направлю только перед тем как бриться.
Настя пристроилась за столик с молоком и пирожками, а я сразу занялся делом, вооружившись кухонным ножом и заталкивая скрученную паклю в щели рам.
- Так куда ты завтра? - спросила она, взявшись за первый пирожок.
- В Сальцево. С Федькой.
- А что так подперло? Что там у вас случилось?
- К Милославскому в помощь откомандировали. Вот и хотим кое-что проверить до того, как начнем. Он вообще как не твой взгляд, доверять ему можно?
- В каком смысле?
- В прямом. Имеет ли он привычку кататься на подчиненных в рай и разменивать их по ходу на всякое полезное для себя, имеет ли привычку обманывать… ну и так далее.
Она пожала плечами, отпила молока из стакана, затем сказала:
- Я вообще не так чтобы в друзьях с ним, но… вообще он себе на уме, конечно, не Мать Тереза, но плохого о нем тоже не слышала. По крайней мере из его управления на него всерьез никто мне не жаловался, хотя болтала с многими. Но сам понимаешь, это не источник информации.
Это понятное дело, но хоть что-то.
- Слушай, - снова заговорил я. - А у него действительно так много влияния, или он выпендривается?
- Много, он же один из первых тут, кто людей организовывать взялся. Если реально смотреть, то он, пожалуй, после главы Администрации, Леонова, второй или третий человек, вместе с главным военным, Евстигнеевым.
- Евстигнеев чем командует?
- И комендатурой, и разведбатом. Только Горсвет не подчиняется, ваш Беленко к Леонову напрямую ходит.
Ага, уже кое-что проясняется. Расклад сил в городской верхушке, по крайней мере. У Милославского с этим самым Евстигнеевым видать трения есть, не доделенное влияние. Вот и не хочет профессор одалживаться. Сейчас одолжишься, а потом тебе за эту самую услугу малую гол забьют. Поэтому вынужден идти к Беленко нашему, который вроде сам по себе.
- А у Беленко вес есть на твой взгляд?
- Ну ты нашел у кого спрашивать, - засмеялась она. - Я что, местный политический обозреватель? Обычная барышня, не слишком умная, которую ты даже используешь для собственного удовольствия. Что я могу знать?
- По сравнению со мной, который тут без году неделя - многое, - не повелся я на шутку. - Есть у меня ощущение, что тащат меня куда-то в непонятные мне дела, вот в чем проблема.
- Не ходи, - посоветовала она.
- И есть у меня другое ощущение, что если в это все ввязаться, то можно будет получить большой приз.
- Это какой? - посмотрела она на меня с подозрением.
- Путь домой.
- Как-как?
- Домой. Туда, на ту сторону, где десять лет - это десять лет, но жизни, а не выживания.
- Я уже надоела? - спросила она после паузы.
- А ты со мной не пойдешь? Хочешь жить вечно?
- Извини, глупость сказала, - вздохнула Настя. - Ты, так сказать, приглашаешь?
- Я, так сказать, приглашаю, - в тон ей ответил я.
Она снова вздохнула, потом сказала, покачав головой:
- Ты сам не понимаешь, что говоришь. Ты приглашаешь влюбленную женщину в мир, где она сможет иметь детей. Нормальных детей, которые нормально будут расти, в нормальном мире.
- Я пока не приглашаю, если честно, - осторожно сказал я. - Может и не получиться ничего, я могу и ошибаться. Я просто хочу попробовать подобраться к этому, если оно действительно существует. Или будет существовать.
- Этого уже достаточно, - сказала Настя. - Ты разве не понимаешь, что мысль о детях гонит от себя здесь половина женщин? И сто лет за десять для таких - утешение слабое, скорее наоборот. Сотни лет бессмысленного существования, ведущего во Тьму. Даже думать об этом страшно. Если есть хотя бы малая надежда на то, что удастся вырваться - я тебя очень прошу, попытайся. Я для тебя готова тогда все сделать, пойду с тобой куда угодно, лишь бы из этого чистилища.
Я посмотрел ей в глаза и сразу же поверил.
* * *- Значит так, попробуем выяснить что-то про эту самую Скляр, но об остальных делах тоже не забываем, - сказал Федька после того, как уселся в "тазик" и мы отъехали от общежития. - Оставшийся "шнауцер" я по-любому в Углегорск тащить не хочу, а то потом безопасники задолбают.
