Ярослав Шимов - Австро-Венгрия: судьба империи
В ответ на объявленную Францем Иосифом мобилизацию Николай II отдал приказ о частичной мобилизации четырех военных округов (Австро-Венгрия в июле передвижений войск у русской границы не производила). Инициатива британского министра иностранных дел Эдуарда Грея созвать конференцию для урегулирования конфликта не нашла отклика в Вене и Берлине. “Это лишнее! – заявил Вильгельм II. – По вопросам, касающимся чести и самой жизни, консультироваться не о чем”. Однако германский император не был тем поджигателем войны, каким его нередко принято изображать. Он тоже не хотел и боялся столкновения – во всяком случае, войны на двух фронтах. С 29 по 31 июля шел лихорадочный обмен телеграммами между Берлином и Петербургом. Кайзер пытался добиться от царя отмены мобилизации. Достичь компромисса не удалось. Австро-венгерская артиллерия и канонерские лодки на Дунае приступили к обстрелу Белграда.
1 августа Германия объявила России войну, а на следующий день потребовала от властей Бельгии права на использование территории страны для операций немецких войск против Франции. Под угрозой оказался нейтралитет Бельгии, гарантированный договором пяти великих держав от 1839 года. Это было неприемлемо для Британии: в результате Германия получила бы выход к Ла-Маншу. В тот же день о нейтралитете объявила Италия. Формальным предлогом стало объявление Австро-Венгрией войны Сербии, противоречившее оборонительному характеру Тройственного союза. Италия оказалась таким образом единственной державой, которая летом 1914 года не выполнила союзнических обязательств. 3 августа Германия заявила, что находится в состоянии войны с Францией, поддержавшей Россию. В тот же день Бельгия отказалась удовлетворить требования Берлина, немецкие войска пересекли границу. 4 августа последние колебания преодолела Великобритания. Наконец, 6 августа Австро-Венгрия объявила войну России; 12 августа Британия и Франция объявили войну Австро-Венгрии. Габсбургскую монархию, как и другие страны Европы, охватил патриотический угар. Вот заголовки венских газет: “Сербия должна умереть”, “Каждый выстрел – один русский, каждый шаг – один британец, каждый удар – один француз” (Jeder Schuß ein Russ, jeder Tritt ein Brit’, jeder Stoß ein Franzos).
Австро-венгерские солдаты маршируют к горе Сион в ходе ближневосточной кампании, где они вместе с турецкими союзниками сражались против британских войск. 1916 год. Library of Congress.
Первым убитым солдатом мировой войны стал рядовой 11-й роты 68-го пехотного полка австро-венгерской армии Пал Ковач. Сербская пуля настигла его на заре 29 июля 1914 года на мосту через Саву неподалеку от пограничного города Земун. Через десять лет на родине Ковача, в Абадсалоке, рядовому поставили памятник. Черты высеченного в камне скорбного лица имеют мало общего с обликом щупленького солдатика Ковача с групповой фотографии на стенде Музея военной истории в Будапеште. Однако у павших героев нет выбора: они обязаны быть мужественными.
Вслед за Палом Ковачем на Великой войне погибли еще 16 миллионов 543 тысячи 184 человека.
ГорячкаКак намеревалась воевать монархия Габсбургов? Британский военный историк Бэзил Лидделл-Гарт так описывает не слишком удачную стратегию Франца Конрада фон Гётцендорфа: “Наступление оказалось ослаблено комбинацией двух факторов – изменчивыми взглядами и негибкой транспортной базой. Австрийские силы были разделены на три части: эшелон А, предназначенный для боев на Русском фронте (28 дивизий); “Балканский минимум” (восемь дивизий), выделенный для Сербского фронта и, наконец, эшелон В (12 дивизий), который предполагалось использовать в соответствии с развитием событий… Конрад, стремясь покончить с Сербией, начал перемещать эшелон В в этом направлении, невзирая на возможность русского вмешательства. Но 31 июля он решил остановить переброску войск. Однако начальник железнодорожного ведомства проинформировал: дабы избежать хаоса на магистралях, нужно позволить эшелону В доехать до мест назначения на дунайской границе и лишь оттуда транспортировать его в Галицию. Уход этого эшелона с Дуная ослабил наступление против Сербии, но не помог наступлению против России, поскольку пополнение прибыло туда слишком поздно”.
Вероятно, эта нелепая ошибка оказалась роковой. Если бы на Сербском фронте Австро-Венгрии удалось быстро достичь решающего перевеса, это существенно изменило бы обстановку в Европе в пользу Центральных держав. С другой стороны, недооценивать российскую угрозу Вена тоже не имела права: Австро-Венгрия не могла рассчитывать на моментальную немецкую поддержку на Восточном фронте. Еще 12 мая 1914 года, встретившись с австро-венгерским начальником Генерального штаба, фон Мольтке-младший заявил: “Мы надеемся покончить с Францией в течение шести недель или по крайней мере добиться к тому времени таких успехов, которые дадут нам возможность повернуть основные силы на восток”. Это означало, что по меньшей мере полтора месяца дунайская монархия должна была воевать при минимальной помощи Германии. Поражение, нанесенное немцами русским армиям в Восточной Пруссии в самом начале войны, в Вене восприняли с воодушевлением. Но на ситуацию в Галиции, где разворачивались бои Русско-австрийского фронта, эта победа большого влияния не оказала.
ПОДДАННЫЕ ИМПЕРИИ
АЛОИС ПОДГАЙСКИЙ,
солдат монархии и республики
Алоис Подгайский родился в 1864 году в семье служащего жандармского управления в городке Яблунков в Силезии. В 17 лет поступил в кадетскую школу, закончил военную академию в Вене, служил на офицерских должностях в разных областях монархии, от Тироля до Буковины. Карьера складывалась непросто: в молодости Подгайский был на учениях отчитан самим императором – за тактическую ошибку, за которую лично он ответственности не нес. Не имея высоких покровителей, способный офицер своим трудом прокладывал путь наверх. К 1910 году он дослужился до полковника, войну встретил командиром 42-й пехотной бригады ландвера в Праге. Воевал на Сербском, Русском, Итальянском фронтах, проявил себя как хладнокровный дивизионный командир. Последним его чином в императорской и королевской армии было звание генерал-лейтенанта. В 1918 году Подгайский стал самым высокопоставленным чехом в австро-венгерской армии. Он считал, что военный не должен заниматься политикой, поэтому, не изменяя национальным корням, честно служил монархии до ее краха. Затем перешел в армию Чехословацкой Республики, где с подозрением относились к “австриякам”. Тем не менее профессионализм Подгайского пригодился и новой власти. Генерала назначили командующим Моравским военным округом со штабом в Брно. С 1927 года он выполнял функции инспектора чехословацких вооруженных сил, проводил армейские реформы. В 1933 году вышел в отставку. Во время нацистской оккупации подал прошение властям Протектората Богемия и Моравия о выделении дополнительного денежного содержания, установленного для бывших военнослужащих австро-венгерской армии. В 1945 году Подгайский дорого заплатил за это: его на месяц арестовали, а затем лишили воинского звания и снизили пенсию. Через год опальный генерал скончался.
Активные боевые действия начались в Галиции к концу августа. Австро-венгерские войска, левый фланг которых в русской части Польши прикрывала немецкая войсковая группа, теснили противника, но восточнее Львова ситуация складывалась для австрийцев неудачно. Верховное командование отдало приказ об отступлении. К середине сентября вся Восточная Галиция находилась в руках русских. Историк Барбара Такман пишет: “Русские нанесли противнику урон в 250 тысяч человек, взяли 100 тысяч пленных, вынудили австрийцев отступать в течение восемнадцати дней… и причинили австро-венгерской армии, особенно ее офицерскому корпусу, такой урон, от которого она уже не смогла оправиться”. Эта оценка преувеличена: императорская и королевская армия и позже предпринимала активные действия на Восточном фронте. Говорить о полном ослаблении австро-венгерских войск можно только после Брусиловского прорыва, русского наступления в Галиции летом 1916 года.
В начале октября 1914 года австро-венгерское командование организовало новое наступление, пытаясь отбить у русских Львов и крепость Перемышль (сейчас Пшемысль в Польше). Операция не увенчалась успехом, война приобрела позиционный, окопный, изматывающий характер. Вот как выглядела ситуация в расположении 37-й дивизии гонведов весной 1915 года, согласно рапорту дивизионного командования: “11 марта. В последние дни в дивизии 1500 обмороженных. Командир дивизии не уверен в том, что результат боевых действий оправдывает такие потери… Холод, снег, резкий ветер, невозможность из-за плохой видимости использовать артиллерию. Части измотаны, теплого питания нет из-за отсутствия полевых кухонь”.
