Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №04 за 1994 год
Между тем мы проезжаем края исконно благодатные и богатые. «Ай, дар!» — воскликнула, по преданию, Екатерина II, которая, однажды будучи здесь проездом, увидела, как рыбаки поймали огромную рыбину. Увы, в наше время об этом остается только вспоминать. Теперь в тех реках попадается одна мелочь — «окурки», как говорят рыбаки. Живут люди преимущественно тем, что сами выращивают, — это и спасает. Зато осталось название — Новоайдаровка, райцентр Луганской области.
Названия вообще хранят и народную, и экологическую память. Взять, к примеру, другое село по этой же трассе — Мостки. Когда-то здесь была мелководная речушка, по которой прокладывали гать — мостики. Теперь же остался пересыхающий ручей и огромная, отданная под огороды, пойма. Да ряд ключей-родников с придорожными указателями: «Путник, остановись. Здесь лучшая вода во всей Сватовщине!»
Потом пошли сосновые посадки, но такие густые и беспросветные, что казалось — проезжали лесом. Хвойный аромат сразу вскружил голову. И как тут была не остановиться на песчаном пригорке, на берегу тихой реки Ворсклы. В спокойных заводях она еще оправдывала свое название, вроде бы данное ей за хрустальную прозрачность вод. Правда, прозрачность эта обманчива. Стоки с полей, а более всего с Сумского химического комбината, бесцветны, а на протяжении десятков километров выветривается и запах. Но уходящая рыба и обилие водорослей, усваивающих фосфор, свидетельствуют о явных нарушениях в экологическом равновесии.
Проверки на дорогах
Ближе к Киеву движение становится более интенсивным, а значит, и труднее ехать. Бесконечные обгоны, сигналы, объезды автобусов на остановках. Все мчится вперед в нескончаемом беге. Нас это тоже заводит, втягивает в общий ритм. Спешим завершить очередной этап пути. Мало обращаем внимание на убранные перед столичным градом посадки, побеленные, словно обутые в белые носки, стволы. Но неожиданный вдох едкого дыма сразу возвращает мысли и чувства, уже было умчавшиеся за горизонт. Глубокий кашель напоминает, сколько пришлось надышаться выхлопами за все время пути. Пожалуй, если не вся таблица Менделеева, то многие ее элементы скопились в наших легких. Кто-то сказал: если б мы знали, что вдыхаем, мы бы давно уже перестали дышать. Вот уж что верно, то верно...
А кто, интересно, в ответе за состояние воздуха на дорогах? Весь путь нас преследовал этот вопрос. Теоретически мы выяснили сразу — санитарно-эпидемиологическая служба да соответствующие отделы при ГАИ. Однако на практике мы убедились, что такой контроль существует лишь под Киевом. О чем предупреждали таблички при въезде в город: «ГАИ осуществляет экологический контроль на дорогах». Заявление обязывающее, но, как потом выяснилось, во многом выдающее желаемое за действительное.
Не пожалели времени и свернули на оживленный перекресток, где, по некоторым сведениям, как раз и проходил очередной досмотр. Собственными легкими мы уже ощутили всю тяжесть этой проблемы, теперь же хотелось и своими глазами увидеть, как ее пытаются решать в масштабах одного участка типовой трассы.
Как нам сообщили на посту ГАИ близ городка Вишневое Киево-Святошинского района, этот отдел (а точное его название — отдел по предупреждению загрязнения окружающей среды транспортными средствами) создан сравнительно недавно, но рейды на областных дорогах он проводит часто и тщательно. За нарушение экологических норм — штраф или снятие номеров с автомобиля. И такой контроль, как, впрочем, и контроль за скоростью, уже дает свои положительные результаты — водители как огня боятся подобных проверок.
Пока дорожные инспектора ведут себя достаточно гуманно, понимая, что со снятыми номерами машина далеко не уедет. Да и штрафы, в общем-то, выставляют чисто символические. Но даже при драконовских мерах кардинально положение не изменишь. И акция, которую нам пришлось наблюдать, это, конечно же, капля не то что в море, а в океане сверх загрязненного воздушного бассейна, подчиняющегося не государственным границам, а своей розе ветров. Но уже и то хорошо, что экологическая милиция на дорогах, как бы ни малочисленны были ее ряды, начинает раскручивать брошенную и забытую всеми проблему. И киевский пример вполне достоин подражания.
...Как быстро пробежало время! И как мы сжились с велосипедно-походным бытом! Кажется, сам организм подстроился к его непростому ритму, не говоря уже о психологической привязанности. Но утешало то, что планируется продолжение — украинская «кругосветка» должна замкнуться в этом году.
Юрий Супруненко, кандидат географических наук
Вечный праздник, или Взгляд из Византийского храма на Моневмасию
В первых номерах журнала за этот год читатель познакомился с очерками нашего корреспондента «Путешествие в Золотой век, или наши простаки за границей». Сегодня мы завершаем рассказ о плавании на лодьях по Средиземноморью.
М ы увидели его с плывущих лодий в лучах заходящего солнца. Целый день пустынная равнина моря, однообразный плеск волны о борт, и вдруг перед глазами возникает город твоих давних снов, приютившийся на груди скального монолита, отвесно обрывающегося в море. Дома лепились по склону горы, и две высоченные стены делили лабиринт улочек и кварталов на верхний и нижний город, защищая его от незваных врагов, а для богатых купцов была гостеприимно распахнута гавань (позже я узнал, что, к примеру, венецианский порт, действовавший в XV-XVIII веках, принимает корабли и поныне). Эту неприступную крепость венчал на вершине горы храм.
— Господи, что это за град Китеж? Или я сплю, — пробормотал я, не в силах оторвать глаз от сказочного видения, — а может быть, это всего лишь киношные декорации?
— Нет, сын мой, это не сон, а явь,— ответствовал мне, неразумному, сам архимандрит Августин, участник нашего плавания. — Мы подходим к древнейшему на Пелопоннесском полуострове городу Монемвасия, расположенному на его восточном побережье — Лаконии. Завтра я думаю посетить этот город — там было много византийских храмов. Если хочешь, можешь составить мне компанию.
Пока швартовались, упала ночная тьма, но я долго бродил по причалу и выходил к дороге, что вела из небольшого ярко освещенного поселка, где гремела музыка и развлекалась заезжая публика, к мрачно высившейся на фоне звездного неба горе, скрывавшей увиденный нами город. Лишь машины, шурша шинами по гравию, спускались с горы, ослепляя светом своих фар.
Проснувшись утром раньше обычного, я перебрался по сходням на берег, искупался и тут заметил батюшку — он обливался пресной водой из-под крана, обнаруженного им у придорожного ресторанчика, за которым торчала стрелка указателя с названием «Монемвасия». Стрелка была точно направлена на монолит горы. Не очень широкий мост соединял материк, то есть Пелопоннесский полуостров со скалой-городом. По этому-то мосту мы и направились с отцом Августином к стенам города, который окутывала завеса таинственности. Она ощущалась и на расстоянии, когда мы смотрели на город-скалу с моря, она чувствовалась кожей и нутром, когда мы вступили на мощенные камнем улочки.
Я был так поглощен своими ощущениями, что не могу точно припомнить, какие ворота прошел первыми: то ли ворота арки, прорезанной в толстенной стене каменной кладки с полуразвалившейся башней наверху; то ли деревянные ворота в стене, сложенной из крупных блоков песчаника. Лишь отчетливо вижу перед собой толстые железные полосы и засовы на дереве ворот, старое железо, все в язвах от ржавчины и соли морских ветров.
Сколько же столетий отшумело над этим городом! На этой скале археологи раскопали стоянку древнего человека; по свидетельству летописей, кто только здесь не вил свое гнездо: и готы, и эллины, и византийцы, и рыцари-крестоносцы, и венецианские купцы, и турки, и, конечно, греки...
Было такое раннее негромкое утро, что все окружающее: домики, цветущие кустарники, еще закрытые магазинчики — воспринималось совершенно нереально, будто мы передвигались по заколдованному городу, оставленному жителями. Единственно, мне все время бросалось в глаза, что новые улочки, лезущие вверх по склону, и свежепокрашенные домики вырастают из прежней жизни, из старого города. Многие фундаменты явно собирались из камня древних построек, а кирпич в стенах был старым, закаленным...
И поэтому я начну свой рассказ с описания старого города.
Мы карабкались с батюшкой, как козы (пусть отец Августин простит меня по старой дружбе за такое сравнение) по горной тропе, она тоже была когда-то улицей, вверх по крутому склону. Колючие, жесткие ветки кустарников-фригане, стелящихся чуть ли не по земле и образовавших целые заросли, цеплялись за одежду, в кроссовки сыпался песок и мелкие камешки, но мы упорно лезли вперед. Я, бывший альпинист, еле успевал за архимандритом Августином, заядлым туристом и байдарочником, объехавшим полсвета.
