Александр Кондратов - Загадки Великого океана
Весомые доказательства в пользу Тихоокеанского материка видел Мензбир и в ареале распространения десятиногих раков, представителей береговой фауны. Эти раки не смогли бы попасть на разделенные сотнями километров острова Тихого океана, не будь здесь когда-то суши.
Гекконы, как вы уже знаете, могут попадать на острова «вплавь». На обломках деревьев могут преодолеть десятки, а порой и сотни километров ящерицы и змеи. Но вряд ли «случайными заносами» можно объяснить необычайную фауну пресмыкающихся на островах Фиджи. Здесь водятся ящерицы-агамы, свойственные восточному полушарию, и ящерицы-игуаны, присущие Новому Свету. Кроме того, на Фиджи обитают мелкие удавы и три разновидности лягушек. Не слишком ли много «случайных заносов» для одного архипелага Фиджи? Вряд ли смогли бы доплыть игуаны до Фиджи из Америки или с островов Галапагос (игуаны Фиджи родственны ящерицам этого уединенного архипелага), ибо плавание «на бревне» заняло бы не один месяц. Тем более неправдоподобным выглядит предположение о «случайном заносе» на Фиджи лягушек, не переносящих соленой воды.
На остальных островах Океании, расположенных к востоку от Фиджи, лягушки отсутствуют. Но на полинезийских архипелагах Самоа и Тонга водятся удавы и ящерицы, а также крупные тяжеловесные кузнечики из рода Salomana, абсолютно неспособные к дальним перелетам. Попасть сюда они могли только по суше. Точно так же, как и некоторые виды бабочек, жуков, муравьев, пауков, моллюсков, амфибий, рептилий и червей, родственные обитателям Америки или Старого Света (например, на Новой Каледонии обитают представители южноамериканских светящихся жуков-щелкунов: невероятно, чтобы их могло занести попутным ветром из Америки, удаленной на несколько тысяч километров!).
О былых «мостах» суши свидетельствует и распространение растительности на островах Тихого океана. Например, в Полинезии, помимо специфических, эндемичных, видов растений есть и азиатские, и австралийские виды, а кипарисы, лилейные и папоротники общи для Полинезии и Америки. «Рекорд» совмещения флоры различных континентов устанавливают Гавайские острова. Тут сосуществует флора Индонезии, Северной Америки, Австралии, Полинезии, Южной Америки, наконец, Антарктики! Одними «случайными заносами» такое вавилонское смешение растительности объяснить нельзя.
Подводя итоги, Мензбир в своей книге «Тайны Великого океана» приходил к выводу о том, что многие острова Океании являются лишь остатками обширной суши, ныне затонувшей. Все поразительные факты расселения животных и растений, приведенные выше, свидетельствуют в пользу этой гипотезы. Более того: создатель русской зоогеографии полагал, что нынешний свой вид островной мир Океании принял совсем недавно. «Объективные данные науки говорят нам, что Великий океан не столь древен, как это можно думать. В своей тропической части он, по-видимому, образовался не ранее миоцена. Но и позднее, гораздо позднее, когда не только произошел человек, но достиг известной степени культуры, на лоне его вод поднимались многочисленные острова — одни больших, другие меньших размеров», — писал Мензбир.
Но если это так, значит, сухопутные «мосты» и острова, ныне исчезнувшие, играли большую роль не только в расселении животных и распространении растений по островам Океании, но и в освоении их людьми. И, как это ни парадоксально, эту точку зрения горячо отстаивал великий Альфред Уоллес — ученый, бывший решительным противником сухопутных «мостов», когда речь шла о распространении фауны и флоры на океанические острова, создатель монументальной монографии «Островная жизнь», приводившей сотни фактов в пользу «случайного заселения» животными островов в океане.
Линия Уоллеса
«Линия Уоллеса» — так называют в современной зоогеографии воображаемую линию, разделяющую два фаунистических мира — тропический и субтропический юг Азиатского континента с частью островов Индонезии и австрало-океанийский, включающий частично острова Индонезийского архипелага. «Линия Уоллеса» проходит между островами Бали и Лембок, восточней острова Явы, и далее широким Макасарским проливом, отделяющим Калимантан (Борнео) от Сулавеси. Альфред Уоллес наглядно показал, что между островами Бали и Лембок, разделенными проливом, ширина которого не достигает и 30 километров, фаунистическая разница больше, чем между… Англией и Японией. Животная жизнь этих островов-соседей отличается столь же резко, как и материков, разделенных Атлантикой, — Европы и Америки.
Уоллес объяснял это поистине разительное отличие тем, что когда-то острова Индонезии были составными частями двух больших материков, — одни примыкали к Азии, другие — к Австралии (вместе с Новой Гвинеей). И «линия Уоллеса», разделяющая фауну Индонезии, была когда-то не воображаемой линией, а реальным морским проливом, разделявшим два материка. Более того: Уоллес полагал, что пролив этот разделял не только два различных мира животных, «южноазиатский» и «австрало-океанийский», но и две различные человеческие расы — монголоидную и «океанийскую». К представителям последней Уоллес относил аборигенов Австралии, папуасов Новой Гвинеи, а также жителей Меланезии, Микронезии и Полинезии.
Гипотеза Уоллеса была развита и усовершенствована другим великим сподвижником Дарвина — Томасом Гексли. Если Дарвин доказывал свою гениальную теорию эволюции в основном примерами из истории развития животных и растений, то Гексли обратился к сугубо «человеческому» материалу. Изучив антропологические материалы, относящиеся к коренным жителям Австралии, ученый отметил сходство черепов австралийцев со знаменитым черепом из Неандерталя (по названию долины Неандерталь в Германии было дано наименование предшественникам «человека разумного», неандертальцам): у австралийцев, как и у неандертальцев, сильно развиты и выступают вперед надбровья и т. п. (однако Гексли не ставил знак равенства между аборигенами Австралии и неандертальцами, ибо если по одним антропологическим признакам австралийцы ближе всех стоят к неандертальцам, то по другим они отстоят дальше от них, чем представители всех остальных рас планеты). Своеобразие облика австралийцев было настолько велико, что Гексли счел нужным выделить их в особую — четвертую — расу нашей планеты. Наряду с белокожими представителями европеоидной расы, смуглокожими монголоидами и темнокожими негроидами, по мнению Гексли, есть еще одна самостоятельная «большая» раса — австралоидная. Сформировалась она на Тихоокеанском континенте, который затонул относительно недавно. Аборигены Австралии сохранили в наибольшей чистоте «австралоидную расу», в то время как на остальных островах Океании мы имеем дело либо со смешением рас, как, например, в Микронезии, либо с представителями негроидной расы, например, тасманийцами и меланезийцами (жители Тасмании, по мысли Гексли, попали на этот остров из Новой Каледонии по сухопутному «мосту», впоследствии затонувшему).
Гексли работал на заре антропологии и был одним из пионеров изучения австралийцев. Тем не менее его вывод о том, что австралийцы являются представителями совершенно особой «большой» расы человечества, не потерял своего значения и по сей день. «С мнением профессора Гексли», что австралийцы являются самостоятельной расой, был согласен лучший знаток антропологии Океании Н. Н. Миклухо-Маклай; его разделяют и поныне очень многие ученые-антропологи. Правда, есть и другая точка зрения, согласно которой жители Австралии и многих островов Океании являются представителями негроидной (или экваториальной) расы, ее отдельной ветвью. Однако даже на взгляд неспециалиста черты различия между африканцами и австралийцами резко бросаются в глаза: волосы у негроидов курчавые, а у австралийцев — волнистые; в отличие от африканцев у жителей Австралии сильно развит волосяной покров, растет борода. Да и кожа у австралийцев не черная, а темно-коричневая. Среди африканцев преобладают люди с узким лицом и небольшой головой. У австралийцев же массивный череп, покатый лоб, мощные надбровные дуги… Словом, и в строении черепа, и в развитии волосяного покрова австралийцы и африканцы резко различаются. А ведь это, пожалуй, наиболее значимые «параметры», по которым люди классифицируются по расам!
«Ка-Хоупо-о-Кане»
Итак, не только данные зоогеографии (ведь расселение животных могло происходить миллионы лет назад), но и данные антропологии говорили, по мнению Гексли, о существовании Тихоокеанского материка не в далекие «дочеловеческие» времена, а в эпоху относительно недавнюю, уже на памяти человечества. Быть может, в народных преданиях, мифах, легендах жителей Австралии и Океании и в самом деле удастся отыскать упоминание о затонувшей суше, «потопе», гибели островов в океане и т. п.? Не беда, что эти сведения облачены в радужное одеяние сказки, мифологизированы, разукрашены фантазией. Если сделать поправку на «призму мифа», сквозь которую преломляются действительные события, то чаще всего можно более или менее достоверно реконструировать ход этих событий (вспомним Шлимана и Троянскую войну в описании Гомера!).
