Владислав Петров - Древняя история смерти

Таким образом, в один прекрасный момент муж живехонький вышел из лесу и направился прямиком к своему дому. Вряд ли он ожидал, что его будут приветствовать каким-то особенным образом, — ну, воскрес и воскрес, подумаешь! Но наверняка не ожидал он и того, что произошло. Сначала односельчане в ужасе бросились врассыпную, а затем собрались с силами, накинулись на воскресшего, повязали его, принесли дровишек и спалили без суда и следствия. Как уже догадался читатель, беднягу приняли за злого духа, каковым он по всем признакам должен был быть.

В этой истории нет виноватых. С вдовы спрос невелик, джуанги сделали все, что предписал демиург, а сам демиург на то и демиург, чтобы предписания устанавливать и отменять, — он ведь хотел сделать как лучше, воскрешая в виде исключения мужчину, который остался непогребенным по форс-мажорным обстоятельствам.

Но, увидев, что как лучше не получилось, Махапуруба пришел в ярость и виноватых быстро нашел, назначив на эту роль джуангов, слишком ревностно исполнивших его указания. С тех пор джуанги умирают безвозвратно, а своих умерших, согласно новым указаниям Махапурубы, сжигают на кострах.

Боги, конечно, могли бы относиться к созданию людей посерьезнее, однако признаем, что в большинстве случаев они неукоснительно выполняли взятые на себя обязательства.

Люди-самострелы

Но стоило богу завершить свои усилия и порадоваться содеянному, как тут же начинала фонтанировать человеческая глупость, перед которой, как известно, даже боги бессильны. В общем, можно не сомневаться: если, фигурально выражаясь, в первом акте мифа на стене у человека висит ружье, то есть изрядная доля вероятности, что в кульминации он выстрелит себе в ногу…

Люди африканского племени крачи жили вечно, но испытывали серьезные проблемы с продовольствием. Возможно, это произошло потому, что верховный бог крачи Вульбари удалился от человеческих дел и почти не обращал внимания на то, что творится на земле. Племя в целом и отдельные его представители выкручивались, как могли, но выкручиваться с каждым годом становилось все труднее из-за постоянных неудач на охоте и в сельском хозяйстве.

Как-то один юноша бродил в поисках пропитания в окрестностях своего селения и встретил великана. Поскольку великаны на территории нынешней Ганы, где живут крачи, в мифические времена попадались на каждом шагу и их видел каждый, мифотворцы не сочли нужным дать описание этого персонажа, но одну подробность — удивительной красоты длинные мягкие волосы— упомянули, что, в общем-то, и понятно: сами крачи, как и положено африканцам-негроидам, имеют прически густые и кучерявые. Но голодного молодого человека привлекла не столько необычная внешность великана, сколько то, что тот волок освежеванную тушу. И вот удача — великану как раз требовался слуга, которого он был готов кормить до отвала.

Юноша стал служить не за страх, а за совесть… ну и за еду, разумеется. Каждый день великан выделял ему столько мяса, сколько он мог съесть. Юноша наворачивал за обе щеки и благословлял Вульбари за то, что он ниспослал ему такого хорошего хозяина.

Через какое-то время великан сообщил своему Санчо Пансе, что хочет расширить штат обслуги, и попросил привести из селения еще кого-нибудь. Пожелание хозяина было исполнено, и, хотя новый слуга сразу куда-то исчез, это никак не обеспокоило юношу. Главное, что еды стало еще больше. Ничего не ёкнуло у него в груди и когда великан попросил привести двух девушек. Юноша предложил ему в качестве служанок свою сестру с подругой и был весьма доволен, что пристроил их столь выгодным образом. Но когда исчезли и они, а великан закатил пиршество, юноша прозрел и сообразил, что все это время ел человеческое мясо, а великан — это смерть во плоти.

Он помчался в деревню, ударил в набат и поставил все племя на уши. Крачи толпой понеслись к жилищу великана, который отдыхал после сытного обеда, ворвались внутрь и устроили самосуд. Под конец великану подожгли волосы, он полыхнул подобно спичке в сухую погоду и весь сгорел. В кучке пепла остался несгоревшим лишь один-единственный закрытый глаз.

Сообразительные крачи посыпали этим пеплом кости, оставшиеся от съеденных великаном людей, и те возродились здоровехоньки. Дальнейшее, однако, понять невозможно. Вместо того чтобы успокоиться и отпраздновать победу над злом, крачи зачем-то посыпали пеплом и глаз великана, который тут же открылся и принялся усиленно моргать. И каждый раз, когда это происходило, кто-то из членов племени умирал.

Постфактум выяснилось, что сделать с удивительным глазом ничего нельзя: ни сжечь, ни камнями придавить, ни выколоть, наконец… Он исправно открывается и закрывается и поныне, вот только никто за давностью лет не помнит, где этот проклятый глаз находится. А если знали бы, то, возможно, попросили бы авиацию НАТО как-нибудь его обуздать…

Между прочим, аналогичным снадобьем — пеплом сожженного внутри барабана людоеда Сагбунгбусы — как-то воспользовались для оживления убиенных сородичей люди африканского племени нзакара. Но нзакара не повезло быть изначально бессмертными, а пепел быстро иссяк. Поэтому, как только была израсходована последняя щепотка — доставшаяся, хочется верить, самому достойному члену племени, — о бессмертии нзакара пришлось забыть.

Невероятный сюжет, если проявить немалое терпение, можно извлечь из весьма запутанной мифологии южноамериканских индейцев эмбера. Попробуем изложить кратко.

Миф первый. Местный демиург Карагаби вырезал бессмертных эмбера из дерева, но забыл проковырять им анальные отверстия. Некоторое время они жили среди людей и вынужденно питались запахами, а потом отбыли навсегда в Нижний мир, где с такой анатомией им показалось комфортнее. Когда это произошло, Карагаби сделал новых эмбера — правда, на этот раз из глины и не бессмертных, но зато со всеми необходимыми отверстиями.

Миф второй. Первочеловека эмбера укусила за икру нутрия, и этот укус привел к зачатию. Спустя положенный срок первочеловек родил мальчика, который появился на свет между пальцами ноги. Выполнив свою миссию, первочеловек взорвался, разбросав по свету комаров, мух, оводов и прочих насекомых, которые у него внутри водились в изобилии.

Взрыв этот имел еще и то последствие, что родившийся мальчик остался сиротой и принялся спрашивать, кто его родители и куда они подевались. Но Карагаби сыграл в молчанку, видимо не решаясь сообщить, что отцом его была нутрия, а матерью мужчина, превратившийся в разного рода гнус. И тогда мальчик начал поиски родителей, последовательно вступая в потасовки с китом (бывшим в мифические времена в равной степени водоплавающим млекопитающим и человекоподобным существом), морским чудовищем анкумиа и луной, до которой добрался, влезши на иву и приказав ей расти. Луна при ближайшем рассмотрении оказалась девицей-красавицей, но с тем большим удовольствием наш мальчик набил ей физиономию и, может быть, вовсе убил бы, но на помощь луне прилетел дятел и подрубил дерево.

Мальчик свалился вниз и обнаружил себя в незнакомой местности, в окружении персиковых пальм и синих камней. Люди, жившие в тех краях, не только были бессмертны, но и обладали по меньшей мере двумя удивительными качествами, которые находились в очевидной взаимосвязи: они не имели анусов и питались исключительно паром вареных плодов персиковой пальмы. Мальчик зачем-то решил вмешаться в их анатомию и троим местным жителям проткнул тела в соответствующем месте, после чего они умерли. Затем он по все тому же стволу гигантской ивы вернулся на родину. Все эти приключения мало-помалу заслонили смысл его путешествия, и судьбой родителей он больше не интересовался.

Нет сомнения, что бессмертные из первого и второго мифов — это одни и те же сделанные из дерева люди эмбера. Следовательно, мы имеем уникальное описание встречи сделанных из разных материалов представителей одного и того же народа — деревянных бессмертных и смертного из нормальной человеческой плоти, пусть даже и рожденного между пальцами ноги. Жаль только, что встреча эта закончилась столь трагически.

Есть, правда, у эмбера и еще один миф, касающийся бессмертия, который близок двум вышеизложенным только тем, что он тоже весьма путаный. Суть его такова: эмбера нарушили нормы сексуального поведения, спущенные сверху божеством, и были покараны за это ограничением срока жизни. Причем наказание начало действовать после того, как божество вылило им на головы содержимое кокосового ореха, — видимо, этот орех был очень большой, поскольку содержимого его хватило на всех, и очень ядовитым…

Падение дерева с собственным именем Калиевирнэ привело к потере бессмертия индейским народом сикуани.