Елена Карцева - Вестерн. Эволюция жанра
В ту пору, когда североамериканские земли еще были колониальным владением британской короны, когда Рип ван Винкль, не слишком-то разбиравшийся в политике, гордо именовал себя верноподданным славного короля Георга, возникло стихийное народное движение, получившее название скваттерства. Неимущие фермеры, новые колонисты, которым уже не досталось земли, становились скваттерами, то есть захватчиками земель, расположенных к западу и северо-западу от обжитой территории и принадлежавших номинально, ибо их никто не обрабатывал, короне, крупным собственникам или спекулянтам. Их жестоко преследовали, сгоняли с занятых ими участков, сжигали посевы, дома и хозяйственные постройки. Был принят «Квебекский акт», по которому территория за Аллеганскими горами отходила к другой колонии — Квебеку (нынешняя Канада).
Англичане не хотели расширять свои далекие заморские владения, опасаясь экономической конкуренции. Революция дала молодой стране экономическую и политическую независимость. Но на первом этапе становления республики это не внесло существенных изменений в положение народных низов. Конфискованные земли лоялистов (то есть сторонников Англии) снова попали в руки спекулянтов или весьма состоятельных фермеров. Завоеванные северо-западные территории были объявлены «общественными землями», принадлежали конгрессу и стоили дорого. Скваттерство по-прежнему преследовалось.
Однако остановить движение на Запад было уже невозможно. Война за независимость, в которой участвовало четверть миллиона человек, всколыхнула, взбудоражила всю страну. У десятков тысяч людей пробудилась уверенность в себе, в своих силах. И флегматичный добряк Рип был абсолютно прав, отметив деловитость и напористость своих земляков, пришедших на смену «былой невозмутимости и сонному спокойствию».
Вот три красноречивые цифры. В 1790 году на землях к западу от Аллеган жили сто десять тысяч человек, в 1820-м — один миллион 515 тысяч, в 1840-м — четыре миллиона 269 тысяч. Кто входил в состав этих первых ста десяти тысяч? Прежде всего охотники и трапперы — те, с кого Фенимор Купер писал своего Натти Бумпо, прозванного индейцами Кожаным Чулком, — первопроходцы, разведывавшие дорогу и прокладывавшие тропы. Вслед за ними двигались тысячи храбрых и предприимчивых людей, для которых закон об «общественных землях» был пустым звуком, ибо каждый устанавливал законы сам для себя. Наконец они вышли к Миссисипи. И здесь надолго остановились.
Переселенцы проделали трудный путь, продираясь через лесные дебри, переправляясь через бурные, порожистые реки, одолевая горные кручи. И все эти тяготы и опасности, связанные с преодолением препятствий, устроенных природой, к тому же многократно усугублялись риском в любой момент быть сраженным индейской стрелой и скальпированным. Впрочем, когда представлялся случай, они всегда стреляли первыми, даже если никакой угрозы нападения не было. Конечно, не все. Разные люди стремились на Запад. Одни предпочитали завязать мирные отношения с исконными обитателями этих земель; другим было просто на все наплевать: мы сами по себе, а индейцы — сами по себе; третьи же обладали психологией и повадками конкистадоров — для них каждый индеец, не покорившийся белому человеку, не смирившийся перед ним, был дикарем, уничтожить которого вполне естественно.
Это вызывало ответную реакцию. Недоверие к белым укоренялось с каждым их шагом. Многие племена не хотели становиться на тропу войны, они искали способы сближения, тот модус вивенди, который сейчас называется мирным сосуществованием. Но мир почти всегда бывал недолгим и непрочным, потому что приходили другие белые — и гремели бесчестные выстрелы. Так прорастали семена взаимной вражды и ненависти.
Так что же, значит, рассказывая о Кожаном Чулке, классик, мягко говоря, приукрасил истину? Нет, конечно. Потому-то он и сделал полюбившимся всем героем именно траппера. Как раз они в большинстве своем были людьми не только отчаянно храбрыми, но также благородными и честными. Вот короткая история одного из них, Даниэля Буна, ставшего впоследствии персонажем устных преданий и нескольких романов. Это был замечательный силач, великолепный охотник и один из лучших проводников. Профессия не ожесточила его, он любил шутку и отличался добродушным нравом. Буна воспитали индейцы, и он всегда — даже в самых невыгодных для себя ситуациях — защищал их. А в 1820 году его застрелили соотечественники. Потом они клялись, что это вышло случайно, что его просто приняли за индейца…
Однако ни у кого другого, как у «дикарей», пионеры учились обрабатывать новую для них землю и культивировать кукурузу, тыкву, томаты, табак и картофель. И рядом с традиционными пудингами на столе у них стояли индейские блюда.
Как вообще жили эти первые переселенцы? Они предпочитали селиться вблизи рек, вырубая вокруг лес. Самым частым и привычным звуком был в ту пору стук топора. Складывали бревенчатые дома, делали себе грубую, но прочную мебель, сеяли из лукошка, жали серпом, сами ткали и сами шили обувь. Почти у каждого скваттера был один парадный костюм. В нем он щеголял на свадьбе, если удавалось привезти жену с востока, его надевал в рождественский вечер, и в нем же его хоронили.
Колоритнейшие люди вырастали в этой среде. Такие, например, как Дэви Крокетт — атлет, ростом почти в семь футов, не боявшийся ни бога ни черта и пускавшийся в самые рискованные приключения. Он умел о них рассказывать, и друзья охотно слушали его, легко прощая хвастовство, на которое Крокетт был большой мастер. Из уст в уста передавалось его захватывающее повествование о том, как за один сезон он убил сто пять медведей, хотя все знали, что Дэви умел считать только до ста, да и то часто сбивался. Ему, подобно почти всем трапперам, не сиделось на месте, он все время шел вслед за перемещавшейся дальше и дальше границей освоенных территорий — фронтиром — ив конце концов погиб, едва достигнув пятидесяти лет, защищая форт Аламо от мексиканцев. Крокетт, как и Бун, после этой своей реальной жизни прожил еще несколько жизней — экранных. В пятидесятые годы ему посвятило цикл передач телевидение, он стал одним из героев вестерна «Аламо».
Но вернемся в начало прошлого века. В 1803 году американское правительство купило у Франции Луизиану, плодороднейшую провинцию с главным городом Нью-Орлеаном, не слишком изменившимся за те сто лет, которые прошли с того дня, когда сюда прибыли в поисках счастья несчастные любовники кавалер де Грие и Манон Леско и увидели довольно захудалое поселение. И лишь после прихода североамериканцев город стал бурно расти и в него хлынул поток переселенцев.
Тогда президент Томас Джефферсон мечтал о том времени, когда Соединенные Штаты раскинутся от океана до океана. В 1804 году он добился от конгресса санкции на организацию хорошо оснащенной экспедиции для разведывания земель, лежащих к западу от Миссисипи. Тридцать человек под началом кадровых военных Льюиса и Кларка проделали — на лошадях, пешком и на лодках — путь длиной в шесть тысяч миль. Они надеялись найти реку, берущую начало в прериях и впадающую в Тихий океан. Такой реки не оказалось, но к океану они все-таки, в конце концов вышли. Поэт Арчибалд Мак-Лиш написал стихотворение «Строители империи», в котором на основании подлинных исторических документов воспроизводит отчет экспедиции:
Т. Джефферсону, эскв., его покорн. слугаМ. Льюис, капитан особ. поруч.Сэр……Там, за плато, большая глинистая равнина,Горизонт широк и повсюду трава;Навоз для костров отдает серой,Кое-где небольшие холмы и смоковницы;…Ветер по вечерам с запада, и росы нет,Утренняя звезда белей и ярче, чем у нас;Зимой голые кусты боярышника,Летом здесь рос шалфей, кричали перепела;Вся земля вдоль реки плодороднаНа три тысячи миль, и обрывы из глины,Рута, медвежья трава по берегамИ множество птиц, гусей и следыМедведей, лосей, волков, куниц и бизонов –Без счета, так что их не видно за пылью;Антилопы вброд переходят потоки, и горы,И пастбища, и луга, и вся почваЦелинная, жирная.…Мы советуем вамПоселить здесь войска и закрепить землю;Много народу сможет здесь прокормиться:Земли хватит на всех — и лесов, и угодий,И дикие птицы стаями спят на воде,И камня хватит на много городов…
На территории, о которой говорится в отчете, сейчас живет больше половины населения Соединенных Штатов. Полтора века назад там обитали только индейцы, которых на всем пространстве, занимаемом ныне США, было, по оценкам некоторых историков, всего два миллиона. Фронтир снова начал перемещаться к Западу. В 1820 году конгрессом был принят чрезвычайно льготный для переселенцев закон, по которому акр земли стоил доллар двадцать пять центов, а минимальный размер продаваемого участка был снижен со 160 до 80 акров. И прерии увидели первые фургоны пионеров, те самые знаменитые крытые фургоны, без которых не обходится ни один фильм, посвященный освоению Запада.
