Донат Наумов - Мир океана. Рассказы о морской стихии и освоении ее человеком.

Мясо большинства морских птиц имеет привкус рыбы и потому не имеет особой ценности. Из наших северных морских птиц наиболее важной в промысловом отношении считается гага, дающая ценный пух. Так как птица сама выщипывает пух для постройки гнезда, гагачий промысел отличается от всякого другого редким свойством — он совершенно бескровный. Сколько бы ни собирали пуха, численность гаги не уменьшится.

Промысел морского зверя ведется издавна ради шкур и жира; в последнее время используется вся добытая туша, включая даже кости. Долгие годы большой доход приносил промысел китов. Действительно, достаточно было загарпунить одного гренландского или синего кита, чтобы получить двадцать тонн, а то и больше ценного китового жира. В результате даже относительно примитивные способы добычи уже к концу прошлого века привели почти к полному истреблению серого и гренландского кита, численность других видов заметно снизилась. За период с 1854 по 1876 год только американские корабли добыли в северной части Тихого океана почти 200 тысяч гренландских и похожих на них южных китов. После этого добыча морских исполинов сильно сократилась. За 20 лет, с 1911 по 1930 год, у северо-западного побережья Америки удалось загарпунить всего пять гренландских китов!

Таких примеров можно привести множество. Когда китобои истребили основную часть поголовья китов в северном полушарии, они стали совершать дальние рейсы к берегам Антарктики, где промысел был гораздо рентабельнее.

Китовый промысел.

После второй мировой войны в связи с ростом китобойного флота и его техническим оснащением промысловая нагрузка на китов стала настолько велика, что заинтересованным странам пришлось создать международную организацию и выработать конвенцию по регулированию китобойного промысла. В качестве экспертов были приглашены виднейшие ученые, рекомендации которых служат основой для внесения в конвенцию дополнений и изменений. Для контроля за выполнением соглашений на каждом китобойном судне теперь плавает в качестве наблюдателя сотрудник международной организации по охране китов.

Полностью запретить добычу китов нельзя, так как для некоторых, хотя и небольших, народностей и этнических групп добыча кита не роскошь, а жизненная необходимость. Эскимосам, чукчам, корякам киты в течение тысячелетий служили источником пищи, жир кита использовался ими в качестве топлива и для заправки светильников, из кишок делались непромокаемые плащи, китовым мясом кормили ездовых собак. Широкое применение находил и китовый ус, из которого изготовляли капканы и ловушки для пушного зверя, им подбивали полозья саней. Ребра и челюсти использовались как стропила. Даже более мелкие кости очень ценились — их пропитывали жиром кита, и получалось превосходное топливо. До сих пор в быту этих народов китобойный промысел имеет первенствующее значение, и заменить кита в своеобразных условиях Крайнего Севера не могут ни привозные товары, ни домашние животные. Еще и в наши дни один добытый кит нередко кормит и обогревает в течение всего года целый поселок. Учитывая это обстоятельство, для местного населения делают исключения из строгих правил охраны, им дается преимущественное право на добычу китов. Однако ученые и администрация заметили, что аборигены Аляски зачастую в своих действиях превышают размеры необходимого и разумного. Там, где еще в 1960 году добывали по 15 китов, спустя десять лет начали бить почти по 50, хотя численность населения почти не увеличилась.

По-видимому, в этом районе Мирового океана, как, впрочем, почти повсеместно, настала пора еще больше сократить китобойный промысел, чтобы дать китам возможность восстановить поголовье, уберечь их от полного истребления.

О том, что охранные меры в короткий срок дают ощутимые результаты, можно судить по судьбе одного из ценнейших морских зверей — калана. Очень красивый, теплый и прочный мех прекрасно защищает каланов от холода, и он же сослужил им плохую службу. За последнее десятилетие прошлого века на Аляске, где калан был особенно многочислен, промышленники добыли почти 50 тысяч шкурок этого зверя, в 1900 году промысел упал до 127 штук, а десять лет спустя был убит всего один калан. К счастью, он оказался не последним, несколько зверей все же уцелело. После заключения в 1911 году договора между Россией, США, Канадой и Японией, когда промысел «морского бобра» был полностью запрещен, численность калана начала понемногу восстанавливаться. По последним подсчетам, мировое стадо составляет 45–50 тысяч голов, и теперь появилась надежда, что через некоторое время калан снова станет промысловым.

В лучшем состоянии находится популяция другого ценного морского зверя — морского котика, стадо которого насчитывает свыше 2,5 миллиона голов. Шкурки морского котика регулярно поступают в продажу, но их получают не в результате настоящего промысла, а путем регламентированного забоя на лежбищах, что позволяет строго ограничивать добычу.

Промысловое значение тюленей и дельфинов пока еще достаточно велико, хотя, как известно, ряд стран, в том числе и СССР, полностью отказался от добычи дельфинов. Промысел моржей имеет лишь местное значение. Отстрел белого медведя вообще запрещен.

Приведенный выше краткий обзор основных групп промысловых организмов говорит о том, что человек интенсивно использует дары океана. Произведенные учеными подсчеты показали, что общая живая масса всех морских растений и животных составляет около 20–30 миллиардов тонн, но на долю промысловых объектов приходится не более 600–700 миллионов тонн. Остальное составляют не используемые человеком виды. К ним относятся одноклеточные растения и животные, несметное количество мельчайших рачков, моллюсков, червей и других организмов, играющих колоссальную роль в биологическом балансе океана. В процессе передачи органических веществ по пищевым цепям происходят значительные их потери. Так, продукция зоопланктона в 10 раз меньше продукции фитопланктона, которым зоопланктон питается. Промысловым рыбам и млекопитающим, которые составляют конечные звенья цепей питания, достается ничтожный процент от первичной продукции океана. Человек изымает примерно десятую часть популяции промысловых видов.

По-видимому, величина мирового промысла сейчас достигла той критической величины, за которую уже опасно переходить. Вместе с тем океан может дать человеку еще очень много ценных продуктов, но для этого необходимо наладить морские подводные хозяйства.

Этого слова нет еще ни в одном словаре русского языка, оно родилось вместе с новой развивающейся отраслью науки и одновременно отраслью хозяйственной деятельности. До самого последнего времени человек пользовался дарами океана, никак не способствуя увеличению его ресурсов. Здесь невольно напрашивается аналогия с освоением суши. Первобытные люди получали от природы готовые продукты — мясо и шкуры зверей, плоды и коренья растений, мед диких пчел. По мере развития человеческого общества люди из охотников и собирателей постепенно превратились в скотоводов и земледельцев. Естественные ресурсы уже не могли прокормить растущее народонаселение, а возникшее сельское хозяйство справлялось с этой задачей гораздо успешнее. Правда, дикую природу пришлось несколько потеснить, но зато полезная отдача с единицы площади неизмеримо возросла.

Охота, собирание грибов, ягод и других даров леса еще играет некоторую роль в жизни людей, но она ничтожна по сравнению с той, которую для современного общества играют животноводство и растениеводство. Даже лесная промышленность, дающая всю деловую древесину, не зависит целиком от капризов природы. Целая армия лесоустроителей производит расчистку, оздоровление и обновление лесов.

По отношению к океану все поколения людей, включая и наше, вели себя подобно первобытному человеку — ловили и собирали. Теперь подошла пора возделывать и обрабатывать морские угодья, чтобы снимать с них богатый урожай.

Марикультура — это возделывание в море полезных человеку животных и растений, подобно тому как полевая культура — это то, что выращивают на полях. Ведение морского подводного хозяйства, как всякое новое дело, вначале подвигается медленно, но по мере приобретения опыта оно должно стать обычным, повседневным занятием, таким же, как полеводство и огородничество. Уже в настоящее время морские хозяйства дают 4–5 миллионов тонн продукции; вполне реально в ближайшие годы получить этим путем в 10 раз больше.

Как же должно выглядеть такое необычное хозяйство? Имеются две принципиально разные возможности его организации — в искусственных бассейнах, заполненных морской водой, и непосредственно в океане. В первом случае такое хозяйство мало чем отличается от хорошо налаженного и освоенного прудового выращивания пресноводных рыб и от бассейнов на рыбозаводах, где выводят мальков. Такие марикультуры обслуживаются вполне «сухопутными» людьми. Содержащиеся в аквариумах и бассейнах животные ежедневно получают свой рацион, в случае надобности насосы накачивают свежую воду, специальные воздуходувки обеспечивают ее аэрацию, терморегуляторы поддерживают в бассейне заданную температуру. Весь режим работы хозяйства контролируется человеком и может быть изменен по его желанию. Создание подобного морского хозяйства требует значительных материальных затрат на строительство и сложное оборудование, недешево обходится и его эксплуатация, а товарный выход ограничен объемом бассейнов. Вряд ли этим способом рентабельно выращивать животных, которые непосредственно из бассейна поступают на прилавок магазина. Тем не менее такие изолированные от океана хозяйства нужны, в них выводят из икры мальков ценных пород рыб или молодь беспозвоночных животных для последующего выпуска в море.