Олег Грейгь - Русский царь Иосиф Сталин: все могло быть иначе
В годы Первой мировой войны благодаря его большевистской убежденности и фатальной работоспособности все партийные организации на Северном Кавказе были очищены от всех недовольных идеями Ленина методом отстрела. Эх, любил Киров это дело!
Он примчался в Петроград и стал одним из самых активных участников так называемого вооруженного восстания в Петрограде. На самом деле, это был массовый отстрел бывших чиновников имперской столицы, банковских служащих, аристократов, офицеров и генералов Николая II…
В период гражданской войны он проявил решительные действия по уничтожению белых в Астрахани, после чего возглавил Астраханский край, одновременно являясь членом военного совета 11-й армии; затем стал членом реввоенсовета Южной группы войск.
В конце мая 1920 года за отсутствием собственных дипломатов, московское большевистское правительство назначает его полпредом РСФСР в Грузию, где власть захватили меньшевики. А спустя несколько месяцев кровавый трибун уже направляется в Ригу для заключения мирного договора с Польшей. Наконец, снова Кавказ, где с июля 1921 г. он избирается секретарем ЦК Компартии Азербайджана. С. М. Киров был одним из основателей ЗСФСР — Закавказской Советской Федеративной Социалистической Республики (декабрь 1922 г.). Заслужив доверие, направлен был в 1926 г. возглавить партийную организацию Ленинградской губернии.
Вот с таким политическим и террористическим багажом пришел Сергей Миронович к партийному форуму, состоявшемуся в Москве в 1934 году.
В один из дней ноября газета «Правда» в передовой статье писала, что руководитель ленинградских коммунистов, беспредельно преданный делу Ленина и партии товарищ Киров пользуется у большевиков и у народа огромным авторитетом и любовью.
Конечно, Сергей Миронович читал хвалебные слова о себе в главной партийной газете, которую он ежедневно перечитывал от первой фразы «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» до сообщений внизу последней страницы. Ему приятно было, что бывший его сотоварищ по борьбе против контры и белогвардейщины напомнил читателям «Правды», что Сергей Миронович за свою партийную преданность и работоспособность удостоен орденов Ленина и Красного Знамени.
А спустя 2–3 дня Сергей Миронович, как всегда, в числе первых работников Ленинградского обкома партии (благо не нужно было душиться в трамваях, как рядовые работники), прибыл на работу в Смольный. Выйдя из персонального автомобиля, он широким шагом вошел в здание и поднялся на свой этаж. Свернув к своему кабинету он увидел хорошо знакомого человека, шагнувшего навстречу. Сергей Миронович еще протягивал руку для рукопожатия, как прозвучали выстрелы и пламенный трибун партии, славный кандидат на пост лидера ВКП(б) рухнул замертво.
Его прах был торжественно захоронен в Кремлевской стене в столице СССР — Москве.
Урну с прахом несли руководители партии и правительства и лично сам Иосиф Виссарионович Сталин.
На лице у Генсека была неподдельная скорбь.
Что ж, эта немалая по габаритам фигура соперника, помещенная сейчас в баночку в виде оранжевого пепла, больше никогда не будет беспокоить Генерального секретаря…
Ах, да, было бы нечестным сказать, что Иосиф Виссарионович оставил убийство любимца народа безнаказанным.
Он, — понимая скорбь народа и величину утраты, — приехал в славный город Ленинград, чтобы выслушать на месте как все произошло.
Уже уезжа^ из Ленинграда, Сталин вспомнил как пару лет назад его в городе-на-Неве принимал товарищ Киров. Они тогда посетили театр оперы и балета, после спектакля состоялась кулуарная встреча Сталина и Кирова с ведущими актерами, главным режиссером и директором. После чего к театру подъехала кавалькада легковых автомобилей и назначенные Кировым артисты, среди которых была и Вера Давыдова, выехали на одну из обкомовских резиденций на берегу величаво-прекрасного Финского залива.
Естественно, это еще не было время угодничанья и страха, когда никто из партийных функционеров не мог свободно и просто взять да и отойти от товарища Сталина. Однако кто посмеет проявить подобное своевольство, если товарищ Сталин что-то говорит? А вот овеянный революционной славой Сергей Миронович, даже не обратив внимание на говорившего Генсека, подошел к Верочке Давыдовой и, бесцеремонно взяв ее под локоток, сказал: «Слушай, Вера, пошли отсюда, надоело».
О, как он просчитался; этот горячий крупнолиций мужчина не знал гордый нрав товарища Сталина.
Он не знал, да и не мог знать того, что стоявший в полуобороте к нему на расстоянии нескольких шагов Генсек все видит и слышит. Вокруг него шумели людей, — артисты и парт-функционеры; скоро, очень скоро они не будут шуметь в его присутствии, а лишь будут содрогаться и ловить каждое его слово, взгляд, движение.
Сталин видел и слышал что делал и говорил Киров. И когда тот уже намеревался уйти с любовницей, приказал своему охраннику вернуть Кирова к нему.
Охранник подошел к Сергею Мироновичу и передал, что его ждет Сталин, на что последний (какая глупая уверенность, какой грубый просчет!) ответил: «Передай, я занят, потом подойду».
В момент, как только эти слова были произнесены, к нему подошли три очень крупных чекиста, кто-то незаметно для всех крепко взял его за руки, кто-то прошипел в ухо: «Подойдите к товарищу Сталину, товарищ Киров».
Тот же, кто первым просил его вернуться к Генсеку, спокойно сказал актрисе: «Вера Александровна, товарищ Сталин доволен вашим выступлением. — И твердо добавил: — Идите к своим коллегам».
Ранней весной 1932 года Вера Давыдова вместе с труппой оказалась на гастролях в Москве; должны были давать «Аиду», где главную партию исполняла ленинградская прима Софья Преображенская. Все были уведомлены о посещении Большого театра руководителем партии и страны товарищем Сталиным и оттого волновались еще больше.
Не так ли писали после советские газеты: «С большим и заслуженным успехом прошли в Москве гастрольные спектакли ленинградского Малого оперного театра. Познакомив москвичей с последними работами театра, эти спектакли по существу превратились в своеобразный смотр советского оперного творчества…» Трафаретная цитата из статьи А. Шавердяна «Путь советского оперного искусства» начала 50-х годится и к гастролям годов 30-х.
Как всегда, Верочкиному взлету помог классический случай: Софья Преображенская заболела и ее место на сцене заняла Давыдова, вместо «Аиды» звучала не менее блистательная «Кармен».
Вот начинается спектакль, исполнители основных партий выходят на авансцену, но пристальные взоры публики устремлены в правительственную ложу, где рядом с товарищем Сталиным находятся члены Политбюро Молотов, Ворошилов, Орджоникидзе, Микоян, др. и личный пилот товарища Сталина Александр Голованов. В задачу последнего входило фиксировать реакцию вождя на людей; он увидел как внимательно Сталин рассматривает молодую талантливую исполнительницу.
— А ви, товарищ Да-авидова, хотели би жить в Москве и трудиться в Ба-альшом театре? — спросил Веру Александровну вождь, когда по окончании спектакля ее привели в правительственную ложу.
А через несколько дней Сталин, вызвав наркома культуры, приказал издать приказ о переводе артистки Давыдовой Веры Александровны из Ленинградского театра оперы и балета в качестве с, олистки в Большой театр Союза ССР. И через месяц после гастролей Верочка переехала в столицу.
Вот тогда-то Сергей Миронович почувствовал нанесенную ему вождем первую существенную пощечину, но не за политику, а, как он сам неосторожно болтал в кругу своих коллег, «за какую-то бабу из театра».
Дорогу товарищу Сталину — шаг за шагом — запрещалось переходить всем и вся; неважно в чем: касалось ли то политики или частной жизни.
После перевода в Москву, Вера Александровна вскоре попала в число ведущих актеров Большого театра.
Вскоре последовала и первая встреча с Генсеком тет-а-тет.
В новогоднюю ночь актриса пела в Кремле, а после присутствовала на праздничном ужине, сидя рядом с вождем. В полночь гости начали расходиться. Неважно где и как Вера Александровна обнаружила записку, в которой указывалось, что ей следует сесть в машину, которая ее будет ждать возле Манежа.
Была глухая морозная ночь; Вера недолго колебалась, догадавшись, от кого последовала эта просьба. Неподалеку от Кремля к ней подошел А. Голованов и провел к машине; по дороге к прекрасному особняку, где жил Генсек, они свернули к одной из закрытых спецполиклиник. Там молодую женщину осмотрел медперсонал; был сделан быстрый анализ крови и мазков на предмет выявления венерических заболеваний. Надо сказать, подобную процедуру проходили все сталинские любовницы.
…После угощения фруктами и экзотическими заморскими вкусностями, как выразился сам Сталин, он вполне уверенно и бесцеремонно снял с нее кофточку и расстегнул бюстгальтер. После чего сказал: «Сними все остальное».
