Андрей Звонков - Пока едет «Скорая». Рассказы, которые могут спасти вашу жизнь
– Расскажите нам, что нового в России? Вы из какого города?
Таня замерла, не ожидала она таких вопросов.
– Я из Москвы. Ну, все нормально, ну, я не знаю, о чем вам рассказывать…
Бирюков понял – девушка не в настроении, поэтому перевел тему, обратившись к одному из членов команды:
– Зализняк, скажи, чья вахта в машинном сейчас? Твоя?
– Ни, Ковалева Сани, только неможно ему. – Зализняк доел макароны. Открыл банку лимонада.
– А че неможно?
– Хвор больно. Молчит, сукин сын… только что ни минутка – геть до витру… а сам яки твоя простынка. Билый.
Таня внимательно слушала. Не все украинские словечки ей были понятны, но суть уловила.
Капитан сказал:
– Ну и что мне с вами делать? Где я вам врача в море найду?
– Та ни надо, отлежится и будет як огурчик – зелененький и в пупырышках! – Зализняк поднялся из-за стола. Таня вдруг поняла, что он похож на актера Папанова из фильма «Бриллиантовая рука» и говорит точно так же.
– Ну, смотрите! – Бирюков покачал пальцем. – Спишу с корабля нахрен. За прогул – удержу.
Какой бес толкнул в этот момент Таню?
– Я могу посмотреть его.
Все уставились на девушку.
– Вы врач? – удивился капитан.
– Ну… нет, я фельдшер скорой помощи. – Таня хотела добавить, что ни дня еще не работала, но смалодушничала и промолчала. – А у вас есть что-нибудь медицинское? Давление померить?
Капитан загадочно улыбнулся. Встал из-за стола.
– Пойдемте, доктор!
На корабле, как оказалось, есть целый медпункт. А там… все лекарства просрочены. Нашлись тонометр, фонендоскоп, градусник. Суперновый какой-то, очень модный дефибриллятор – маленький, как плеер. Капитан объяснил, что ему пришлось купить эту машинку, ибо без нее не давали лицензию на эксплуатацию судна. Таня взяла тонометр и пошла осматривать больного моториста, который «белый, что твоя простынка».
Мужчина тридцати пяти лет. Худощавый, бледный, потный. Он вызвался сам пройти в медотсек, но по пути дважды чуть не упал без сознания. Когда лег, сказал, что так ему получше. И нужно только отлежаться. Таня вспомнила, что Зализняк сказал: «Что ни минутка – геть до витру», – поняла – матрос бегал в туалет. Стала расспрашивать, осматривать. Картина вырисовывалась очень нехорошая. Пульс за сто двадцать, давление еле-еле до девяноста, стрелка тонометра отмечает где-то посередине, между восьмьюдесятью и девяноста, а нижнее где-то около сорока. Что с ним?
– Болит где-нибудь? – спросила Таня, прощупывая живот.
– Нет, боли нет, – сказал моторист Саня. – Слабость ужасная и понос. Уже раз семь сходил только сегодня. Вроде как отравился, а чем – не пойму, ели все одинаково. Ничего крепкого не пил.
– А не крепкое?
– Дак я это… колу люблю, ну спрайт, фанту, уважаю газировку, так, чтоб поядренее. Чтобы в нос шибало! По квасу скучаю… У нас в Мелитополе такой квас на площади торгуют… Ух!
Таня перебирала в памяти симптомы, и все сходилось на желудочном кровотечении. Но для того чтоб убедиться, нужно гастроскопию делать, а как? Или…
Она полезла по рундукам, нашла коробку с латексными перчатками, потом отыскала банку с вазелином. Натянула перчатки и сказала строго:
– Снимайте штаны, мне нужно сделать ректальное исследование.
Умные медицинские слова произвели впечатление. Моторист скинул шорты, трусы и повернулся задом.
Палец, извлеченный из ануса, был вымазан угольно-черной массой. И Тане стало нехорошо. Кровотечение! Судя по описанию моториста, уже вторые сутки. А значит, по самым скромным подсчетам, учитывая пульс и давление, он потерял больше литра. Одно хорошо, кровотечение не желудочное, иначе б его рвало кофейной гущей, а он…
– Рвоты не было?
Ковалев покачал головой:
– Нет.
– А что вы ели? – Таня спрашивала, а сама лихорадочно перебирала в уме, что делать. Как доложить капитану?
– Да ничего не ел, не хочу. Пить хочу – вот пью. – Матрос показал банку с колой.
«Он с ума сошел! У него кровь там льется, а он газировку дует!»
Таня взяла блокнот, кем-то забытый на столе, приспособившись к качке, набросала свои мысли: кишечное кровотечение, анемия. Кровотечение идет… надо останавливать, надо чем-то поднять гемоглобин. Если парень еще несколько часов будет кровоточить – он может умереть. Отчего? Она не помнила. Если б Ерофеев был рядом! Но его нет. Что же делать?
Она полезла по шкафчикам, выбирая все, что можно было или вливать в вену, или колоть, или пить и что хоть как-то могло повлиять на состав крови. Так перед ней появилась горка лекарств, в которой были мешок с физраствором на литр, несколько пластиковых баночек с аминокапроновой кислотой, пара коробок с кальция глюконатом и хлоридом, коробка с ампулами витамина В12, коробка с викасолом. Препаратов железа не было. А без него гемоглобин не поднимется. Не поручень же грызть? Все препараты с истекшим сроком годности: какие в полгода, какие в год. Ну нет же других! Она приказала Ковалеву не пить газировку ни в коем случае и лежать! Не вставая.
– А курить можно?
– Нет, – строго сказала Таня. – Я сейчас приду, все объясню и сделаю, а пока просто лежите.
Капитана она нашла в рубке. Бирюков бросил все дела и обратился к девушке:
– Ну, что с ним?
– У Ковалева кишечное кровотечение, довольно тяжелое состояние. Если не остановить – ситуация выйдет из-под контроля и его не спасти.
Бирюков засомневался. Он молчал, но с недоверием смотрел на Таню.
– А в чем опасность?
– Он продолжает терять кровь. У него черный стул – мелена, давление восемьдесят на сорок, пульс сто двадцать, он теряет сознание, если поднимается. Лежа ему легче. Но если не остановить кровь, он умрет или от почечной недостаточности, или от ДВС-синдрома[125]. Знаете, что это? – Таня была уверена, что нет, но Бирюков кивнул.
– Знаю. – Он поверил. – Сколько у нас времени?
Таня пожала плечиком.
– Часов шесть, может, десять, если я сумею притормозить кровотечение. Но у вас все лекарства просроченные. Я капельницу ему налажу с физраствором, ну, кальций введу. У вас холодильник есть?
Бирюков кивнул.
– Конечно.
– Мне нужен лед на живот – это поможет немного остановить кровотечение.
– Так у нас в баре лед-машина есть, – улыбнулся Бирюков. – Я ребятам скажу. Вам сколько кило надо?
– Одного хватит, – сказа Таня. – И еще, мне нужно позвонить… в Москву. А мой мобильник украли, этот, – она показала купленный в Кальви, – чего-то говорит – я не понимаю. – Она включила громкую связь. «Le reseau est provisoirement inaccessible!» – донесся оттуда женский голос. – Вот, и Сашу Ковалева надо в хирургию. Может быть, кровь переливать, во всяком случае, здесь нам его не спасти. Может, нам вернуться в Кальви? Там есть госпиталь?
Бирюков крякнул, помрачнел.
– Там все есть. До Ниццы недалеко – да ни у кого ж страховки нет. – Он покраснел. – А отдай его французам, так все без штанов останутся. Будем весь сезон на его больницу работать.
– И что делать? Куда? – Таня развела руками. – Я не знаю. Давайте я позвоню, мне надо посоветоваться со специалистом.
Бирюков повел Таню в радиорубку.
– Свяжись с радиоцентром МФ, скажи, что нужно срочно позвонить в Москву.
– Павел Аркадьевич, нас же нет в регистре Ллойда[126]. Что сказать?
– А я не знаю. Ковалев может умереть. Что тут скажешь? – Таня увидела, что капитан в отчаянии. – Думай.
– Можно… это… через скайп позвонить. Сейчас сеть хорошая. Спутник прямо над нами. – Радист раскрыл ноутбук на столе.
– Давай, давай, мне без разницы! Доктору надо посоветоваться.
Радист наладил связь, Таня продиктовала номер мобильного телефона Ерофеева. Тот отозвался не сразу: в Москве три ночи, голос заспанный – видно, не на дежурстве.
– Это хто? – спросил Ерофеев.
– Саша, это я! – закричала Таня. – Только не спрашивай ничего, быстро говори. Кишечное кровотечение, идет, пульс сто двадцать, давление восемьдесят на сорок. Чем остановить?
– А что есть?
– Физ[127], литра три, аминокапронка, глюконат и викасол, но все просроченное!
– Фигня. Физ ставь, аминокапронку заморозь, и пусть пьет ледяную, глюконат введи десять или двадцать. ХЕСА[128] нет? Они не портятся. Викасол – ну, можешь сделать, но он сработает через двое суток. Железа нет?
– Нет!
– Дайте печеночный паштет. Впрочем, это несущественно…
– Спасибо!
– Да, и еще: пусть лед глотает! Физраствор быстро не лей!
– Лед?!
– Да, кусочками! И срочно госпитализировать!
Связь прервалась.
– И где я возьму печеночный паштет? – осведомился капитан. – Пойду кока озадачу. Фуа-гра… елки зеленые.
– А куда его можно госпитализировать? – спросила Таня. – Все эти меры, если сработают, только оттянут финал, но проблему не решат. Ему хуже с каждым часом.
