Русские до славян - Александр Анатольевич Пересвет
А что происходит даже и с пассионариями, когда они вступают в армию – особенно в ту, которая одновременно является элитою общества?
Да, опять они усваивают средство общения и понимания команд, новое для себя, но принятое в этой армии-элите.
Но только при этом они тоже привносят в эту армию-элиту – верно: свои прежние знания, свойства характера, менталитет. Что-то из них армия признает, что-то отвергнет, но это на неё тоже воздействует. Особенно при массовом приёме местных рекрутов.
И уже через два-три поколения новая элита-армия вполне сливается с местным населением. В том числе и биологически. Но импульс, ею данный, видоизменяет прежнюю культуру необратимо. Вспомним вот хоть ГДР, где под воздействием враждебной поначалу армии и поднявшейся под её крылом и с её помощью местной элиты менталитет населения изменился так, что и через 30 лет после завершения того социального эксперимента восточные немцы всё ещё ощущают свою особость.
А если бы выжига, с инфернально помеченной лысиной, во главе СССР эксперимент не закрыл?..
Любезный mazzarino дополняет эту модель следующим рассуждением:
Как происходит перенос языков? Вообще, как считается, дети усваивают язык матерей, это вроде как общее правило. Именно потому булгары на Дунае растворились в славянах, германцы растворились в романоязычных галлах, иберийцах, италиках; монголы растворились в золотоордынцах и китайцах, англичане растворили нормандцев.
Но нет правил без исключений. Давайте подумаем, каковы должны были быть условия, чтобы стал доминировать язык захватчиков:
1) Тотальное истребление… Наиболее классический пример, как я считаю, – это вторжение англосаксов на Британские острова. Англосаксы устроили то, что я называю бриттской катастрофой. Уничтожение кельтской островной культуры и её носителей было тотальным. Произошло почти полное замещение населения. Покорившиеся крохи оставшегося народа были вынуждены переходить на язык захватчиков, так как их практически уже никто не понимал.
2) Статусность. В целом ряде случаев доминировать начинал язык захватчиков как имеющий более высокий статус. Это, прежде всего, относится к романизации Галлии и Иберии, к арабизации народов Халифата. Так как административный аппарат Империи и Халифата пользовался исключительно государственным языком – латынью и арабским. Важность знания государственного языка подвигала кельтоязычное население Галлии к переходу на латынь. В случае с арабами присоединилась статусность ислама, базировавшегося на арабском.
3) Ассимиляция. Более многочисленное население захватчиков поглощало захваченных. В основном этот момент напоминает вариант 1). Таких случаев немного, в качестве примера можно назвать нашествие тюрков в Среднюю Азию.
Изложено предельно чётко и с очень показательными примерами. В рассматриваемой ситуации релевантен явно второй случай. Его, кстати, можно дополнить ещё одним примером, практически один в один описывающим приход топорников в Европу. И вновь, кстати, показывающим неизбывность одних и тех же образов действий в Степи, покуда в ней тотальным образом не изменится климат или же так же тотально не изменятся условия хозяйствования. Не придёт, например, князь Потёмкин-Таврический и не учнёт в голой степи города возводить с заводами, верфями и филармониями.
Пример можно назвать «аварским». Всё то же самое: из степей в земледельческие поселения вторглись даже не злые, а просто природно жестокие степные ханурики. Заявили, что теперь они тут – власть. Истребили местных вождей и вообще элиту. Тех, кто не покорился, разумеется. Стали в повозки свои местных девок запрягать, на них кататься, расплачиваясь по счётчику своим хромосомным богатством. А мужичков местных начали на стены Константинополя посылать. И в других войнах впереди себя в сражениях ставить – они ж, пришельцы ж, одним завоеванием Паннонии ограничиваться не хотели, им и с окрестных территорий добычи и «таксисток» получить хотелось.
Но и они через пару-тройку поколений угомонились, со славянами покорёнными вошли в гомеостаз, сами начали растворяться в новом обществе. Кстати, да, не принеся ему собственной «археологической» культуры, но всё же повлияв на местную. Что нашло, в частности, малюсенькое, но очень много рассказывающее воплощение в обнаружении уже в наши времена археологами комплекта аварских доспехов в глубинах славянских земель, где-то аж под Киевом. Да-да, тот самый пассионарий из местных явно на дембель вышел. Где и стал каким-то представителем элиты, раз доспех его дорогой не раздуванили после его смерти или в процессе причинения её. И ежели бы не франки с болгарами, задавившие в конце концов аваров, кто знает, кто сейчас назывался бы венграми?
Кстати, ещё один интересный момент: от захваченного аварами региона отхлынули соседи. Вероятно, не вдохновились честью отдать своих женщин в лошадки, а на своих посечённых трупах стяжать бессмертную славу почти покорителей Царьграда. А ведь действительно слава – помним же мы сегодня об этом эпизоде 626 года…
И что мы видим? И видим мы появление новых племён и новых археологических культур. В частности, на Руси: заселение носителями лука-райковецкой культуры Волыни, Припятского Полесья, Среднего Приднепровья, где появляются бужане, волыняне, древляне, дреговичи…
И что характерно – нет разрыва культур! Пражско-корчакская просто перетекает в лука-райковецкую, а почему, никто не знает. И важно: ни та ни другая никак не вытекают из степной аварской культуры…
Так что в нашу картину освоения ямниками Европы необходимо добавить ещё одно непременное условие: обязательное истребление предыдущей элиты. А с населением дальше уже – собственное сожительство.
И вот теперь смотрите, как все части пазла без всякого противоречия, даже предупредительно, входят одна в другую:
– появление в Европе новых гапломассивов, что подразумевает замену местных мужчин пришлыми;
– распространение языка пришельцев, притом, что их демографического и культурного доминирования не наблюдается, что подразумевает замену элит;
– отсутствие следов прохождения ямной культуры по пути, что подразумевает относительно быстрый рейд относительно оторванного от своей культуры войска;
– явная культурная встряска местного населения с постепенным установлением новой культуры, с включением значимых элементов прежних, что подразумевает идейное, но не материальное воздействие пришельцев;
– исход и распространение новых культур из затронутого интервенцией ареала, которые носят новые черты, тем не менее довольно плавно втягивают в себя особенности прежних, что подразумевает уже не прямую экспансию пришельцев, а волновое видоизменение культур под их непосредственным влиянием.
