Александр Корнейко - Когда погиб Милован
Когда Эльза проснулась, стрелки маленького будильника показывали 19.15. Времени до встречи со связником оставалось немного. Она быстро умылась, оделась и вышла на улицу. Простояв несколько минут на автобусной остановке, решила взять такси. Ровно в 20.00 она была в кафе.
Не успела сесть за столик, как к ней подошел официант, обслуживавший ее и Фрица несколько раз.
— Уважаемая фрау, ваш знакомый просил подождать его. Он через несколько минут придет.
— Спасибо.
— Что вам принести? — спросил официант.
Эльза заказала чашечку кофе. Хоть она и поспала, но в висках шумело, побаливала голова.
Официант был очень любезен, видимо, Фриц дал ему несколько марок. Мидлер осмотрела зал. В дальнем углу ее внимание привлек мужчина, читавший газету. Он держал ее перед собой, закрывшись от посетителей. Но от Эльзы не ускользнуло то, что мужчина за кем-то следит. В газете была проделана небольшая дырочка, через которую этот тип наблюдал за кем-то. За кем? Кто он?
Когда официант принес кофе, Эльза мило улыбнулась ему и спросила:
— Вы не скажете, кто тот мужчина, что сидит, закрывшись газетой?
И тут же добавила:
— Знакомое лицо, но кто он, не могу вспомнить.
Официант взглянул на человека с газетой и ответил:
— Этот тип здесь впервые. Скорее всего, это — сыщик. Что ему нужно в порядочном заведении, ума не приложу.
— Если он сыщик, значит, за кем-то следит. Интересно, за кем?
Официант осмотрелся и, пожав плечами, сделал вывод:
— Наверное, за теми парнями в углу. Он пришел вслед за ними.
— А кто те парни?
— Переодетые эсэсовцы из охраны концлагеря.
— Надо предупредить их. Я напишу записку, а вы отнесете. Надеюсь, они вас отблагодарят.
— Пишите, только мне ее содержание неизвестно.
— Само собой разумеется.
Эльза вынула записную книжку, вырвала оттуда листок и написала карандашом: «За вами следит «овчарка» — с газетой за столом в углу».
Официант прошелся по залу, взял заказ у нового посетителя и только тогда направился к переодетым эсэсовцам. Эльза видела, как он протянул одному из них записку. Тот прочитал и передал остальным.
Спустя несколько минут двое из эсэсовцев приблизились к человеку с газетой. Один вырвал у мужчины газету, а другой схватил его за шиворот и потащил к выходу. Миллер услышала крик и звон разбитого стекла. Шпика выбросили на улицу, видимо, не открывая дверей. Смеясь и переговариваясь, эсэсовцы вошли в зал.
Один из них подошел к Эльзе и учтиво поблагодарил за предупреждение. На ее вопрос, кто же этот тип, ответил:
— Из наших, следит за нами, а потом доносит начальству.
Эльза пила кофе маленькими глотками и поглядывала на входную дверь, ожидая Фрица. Он появился на пороге кафе, дружелюбно улыбаясь ей.
— Поскольку вы опоздали, угощаете меня сегодня ужином, — чуть кокетливо произнесла Эльза.
— С удовольствием!
Фриц подозвал официанта и сказал:
— Вино и хороший ужин на двоих.
— Это будет очень дорого стоить, господин.
— Ничего! — махнул рукой связник. — Неси.
Как только официант ушел, он наклонился к Миллер и прошептал:
— Все в порядке. Вклад наш. Центр благодарит вас. — И после паузы добавил: — Приказано больше подобные операции не проводить.
Эльза возразила:
— Если будет удобный случай, думаю, Центр даст согласие.
— Радомир приказал в дальнейшем и не помышлять о подобных операциях. Сейчас идет счет не ценностям, а человеческим жизням. Так что, — в его голосе послышались жесткие нотки, — раз и навсегда выбросьте из головы подобные мысли. А сейчас разрешите поздравить вас, товарищ Милован, с успешным выполнением операции.
— Спасибо, Фриц.
— Центр интересуется «туристами». Есть новости?
— Да. Запомните: врач вчера отбыл в Швецию, Шелленберг сейчас находится в Швейцарии, скоро поедет в Швецию, документы уже готовы. Два человека направляются в Испанию. Заготовлены документы и на меня.
— Куда?
— В Швецию. Гриф — до особого затребования.
— Сегодня же передам в Центр. Вы встречались о оберфюрером после переправки курьера?
— Да, сегодня утром.
— Он уже знает о том, что изменен шифр вклада?
— Знает и считает, что это работа начальства Мейера.
— Отлично. На такую удачу мы даже не надеялись. Вас Штольц не подозревает в причастности к похищению вклада?
— Нет, — покачала головой Эльза. — Во всяком случае, не похоже на это.
— Чем будете заниматься теперь? По всей видимости, от переправки курьеров с ценностями вас отстранят.
— Это — наверняка. Вопрос о том, как меня использовать, в настоящее время не решен. Еще вчера я была уверена, что буду продолжать заниматься переправкой курьеров, но сегодня во время разговора Штольц приказал передать моих подчиненных для оперативного дежурства по управлению, а мне пока отдыхать.
— Очевидно, для вас готовится задание, где ваши подчиненные не потребуются, — высказал предположение Фриц.
— Через два — три дня все прояснится.
— Советую вам время отдыха использовать для визитов к родственникам.
— Вы имеете в виду Нейсов?
— Да. Ваш дядя — на редкость информированный человек, — усмехнулся Фриц.
— Что интересует Центр? — спросила Эльза.
— Переброска войск из Европы, отношения между Японией и Германией, положение в Италии и Испании, — лаконично перечислял связник.
К столику подошел офицер-власовец:
— Привет, Николай.
— Здравствуй, Борис.
— Представь меня своей даме, — ухмыляясь, сказал он.
— Ярый ненавистник Советской власти майор РОА Климов.
— Очень приятно, — сказала Эльза на русском языке, пожимая руку предателю.
— Вы — русская? — удивился тот.
— Нет, немка. Оберштурмбанфюрер СС Эльза Миллер.
Власовец от неожиданности отпрянул в сторону. Знакомиться ему перехотелось.
— Простите, — только и смог сказать он. — Разрешите идти? — И, повернувшись, он спешно удалился.
Нахмурившись, Эльза посмотрела на своего товарища.
— Вам приходится иметь дело с этой публикой… — она брезгливо поморщилась.
— А разве вам легче?
— Все-таки я имею дело с немцами. Враги, но не предатели. Мне эти власовцы омерзительны.
Миллер задумалась. Фриц тоже молчал. Каждый думал о своем…
XXII
Минул 1944 год. В начале 1945-го Эльза Миллер ездила в Швецию вместе со своим старым знакомым — промышленником Максом. Как и в предыдущую поездку в Швейцарию, в 1941 году, они отправились за границу как отец и дочь Хейгели.
В Швецию плыли на пароходе. Во время поездки Макс расспрашивал Эльзу о ее жизни, занятиях, службе. Эльза отвечала на его вопросы, рассказывала забавные истории, смеялась и шутила.
Несмотря на то что фашистская Германия трещала по швам, Макс не был похож на человека, встревоженного своим будущим. Он выглядел намного спокойнее и увереннее, чем в первую поездку. Тогда Макс много нервничал. А сейчас он вел себя так, словно ехал в Швецию не для серьезного и важного разговора, а просто поразвлечься.
Отправляя Миллер в дорогу, Штольц наставлял ее:
— Как только прибудете в Копенгаген и Макс увидится с нужными людьми, тотчас возвращайся в Германию. Он обратно не вернется. Там есть люди, которые позаботятся о нем…
В Копенгагене Миллер и Макса встретили на пристани два высоких, широкоплечих блондина.
— Курт и Хильда Хейгели? — спросил один из них. — С прибытием на землю Швеции.
— Спасибо, — сдержанно сказал Макс.
Мужчины взяли у Эльзы и ее спутника вещи, и все вместе направились к автомобилю, стоявшему недалеко от пристани. Миллер и Макс сели сзади. Один из встречающих поехал с ними, второй остался.
Ехали долго. Несмотря на то что перед отъездом в Швецию Эльза тщательно изучила карту Копенгаена, она не смогла определить, куда их везут.
Наконец остановились в небольшой роще, покрытой белоснежным покровом, на фоне которого резко выделялись стройные зеленые ели. Дорогу преградили ворота. Забора не было, густо посаженные деревья делали рощу труднопроходимой, ворота висели на двух столбах, вкопанных прямо в ряду елей.
Шофер посигналил. Ворота в тот же миг открылись, и они въехали на большой, ровный двор, похожий на казарменный плац. В глубине двора стоял двухэтажный дом. Машина подкатила к парадному входу.
Миллер насторожило то, что никто не вышел их встречать. Она незаметно коснулась руки Макса и сжала ее. Он чуть кивнул головой: мол, понял, надо быть начеку. Шофер и сидевший рядом с ним мужчина вышли из автомобиля и встали по обе стороны машины.
— Выходите! — приказал мужчина, открыв заднюю дверцу.
По его тону Эльза поняла: что-то произошло и на теплый прием рассчитывать нечего.
От ворот приблизился еще один мужчина. Водитель сказал, указывая на Макса:
