Георгий Кублицкий - Три нью-йоркских осени
9 часов 10 минут. Ого, чаша весов снова качнулась! Последние данные: Никсон ведет в 22 штатах, в том числе в Нью-Йорке, тогда как Кеннеди лидирует лишь в 19. Но пока рано делать выводы, рано! Комментатор считает, что картина станет ясной после одиннадцати часов вечера. Он хочет еще что-то сказать, но реклама несравненного бархатистого мыла, возвращающего увядшей коже молодость и эластичность, прогоняет его с экрана.
А вслед за мылом неожиданно снова появляется господин Эйзенхауэр в окружении репортеров. Битва выиграна? Он пожимает плечами. Говорит, что, мол, вера в зрелость народа поддерживает в нем убеждение в правильном выборе.
Это что-то новое! Ведь еще вчера президент высказывался совершенно определенно. И выглядит он невесело.
A-а, вот в чем дело! Новая сводка — и какой скачок: у Кеннеди перевес в миллион голосов!
Михаил Михайлович курит, вытянув длиннющие ноги. В Америке он давно, и ничто его не удивляет. Он все видел и перевидел. Михаил Михайлович переводит мне пулеметные очереди комментаторов: непривычный человек вылавливает из этого потока лишь отдельные слова. Мой блокнот исписан цифрами, мне хочется отметить все колебания фортуны на последнем этапе. Цифр — множество, то по штатам, то по стране, то в голосах, то в процентах, то в выборщиках…
Какой-то старичище держит в трясущейся руке бюллетень и что-то бормочет. Это самый старый избиратель Соединенных Штатов, мистер Шоулендер из Северной Дакоты. Ему 105 лет, он избирал 16 президентов. Первым из них был Мак-Кинли, его убили, к сожалению. Мистер Шоулендер надеется, что президент, которого он избирает сегодня, доживет до его, мистера Шоулендера, 105 лет…
Вот и 11.00 — час, когда, если верить знатокам, начинает определяться победитель. Вспыхивают цифры:
Никсон — 46.
Кеннеди — 54.
Но, кажется, на этот раз ясности нет. Молодой комментатор, с прической точь-в-точь как у Кеннеди, лукаво улыбаясь, называет какие-то имена. Они тоже чего-то там собрали, какую-то ерунду. Это забытые всеми кандидаты в конгресс от мелких партий. В Соединенных Штатах есть, представьте, партия… вегетарианцев! Есть партия «За запрещение продажи спиртных напитков». Она хотела бы видеть в сенате двух непьющих пасторов…
И часов 50 минут: у Кеннеди перевес в два миллиона голосов. Но это еще даже не полпобеды: в штатах, где, по общему мнению, велики шансы Никсона, подсчитана лишь незначительная часть голосов.
1 час 15 минут:
Никсон — 47.
Кеннеди — 53.
У Кеннеди хуже, чем было два часа назад. То вверх, то вниз. Как с курсом акций. Кажется, даже комментаторы несколько сбиты с толку. Вместо того чтобы говорить о шансах кандидатов, один пускается вдруг рассказывать о сестре мистера Кеннеди. Она замужем за польским аристократом Радзивиллом, и сегодня — представьте такое совпадение! — должна разрешиться от бремени. Победа брата была бы славным подарком будущей матери!
Другой тоже отделывается пустяками. В штате Нью-Йорк есть городок Кеннеди. Его жители отдали большинство голосов Никсону. Жители же города Никсона в штате Нью-Джерси почти все за Кеннеди.
А вот сообщение из Атланты: Вилли собрал 390 голосов на выборах в конгресс. Кто этот Вилли? Горилла из зоопарка. 390 избирателей вписали обезьяну в свои бюллетени, не желая голосовать ни за одного из кандидатов, выставленных партиями.
Все это интересно, конечно, но как же с подсчетом голосов? Уже 1 час 40 минут ночи.
Ага, вот, кажется, действительно решающие минуты. «Профессор» говорит, заглядывая в бумажку, говорит медленно, раздельно, даже торжественно. Подсчитаны голоса 62 процентов избирателей. У Кеннеди перевес в 25 штатах, у Никсона перевес в 25 штатах. Кеннеди заметно лидирует в 7 штатах, Никсон — в 12. Но Кеннеди резко вырвался вперед в двух ключевых штатах. Он сразу получает много голосов выборщиков.
И 5 минут спустя на экране появляются плечистые ребята. Это агенты секретной службы, охраняющей президента. Они направляются к дому Кеннеди.
2 часа 10 минут:
Никсон — 47.
Кеннеди — 53.
2 часа 25 минут. Показывают штаб-квартиру национального комитета республиканской партии. Много пустых стульев. Кое-где дремлют люди, один прикрыл лицо шляпой, виден только полуоткрытый рот. Четверо почему-то обнимаются, изображая живейшую радость. Но радость такая деланная… Видно, что здесь уже не верят в победу, хотя цифры как будто должны приободрить их:
Никсон — 48.
Кеннеди — 52.
3 часа 17 минут. Неожиданно появляется Никсон. Улыбаясь, он идет под руку с кандидаткой в первые леди. Все-таки этот человек умеет владеть собой. Ему аплодируют, одобрительно свистят. Он поднимает вверх обе руки — жест, заимствованный у Эйзенхауэра. Можно подумать, что Никсон торжествует победу. Крики: «Мы хотим Никсона! Америка нуждается в Никсоне!» Никсон кланяется:
— Сэнк ю вэри мач!
Опять аплодисменты.
— Я думаю, что избирательная кампания продолжается… Пользуюсь случаем поблагодарить всех, кто в ней участвовал.
Пэт стоит рядом с застывшей улыбкой. Вдруг лицо ее начинает жалко подергиваться. Она судорожно лижет губы. Слезы, предательские слезы ползут по щекам… Прощай мечта о Белом доме! Никсон бросает на нее быстрый взгляд. Но Пэт уже справилась со своими чувствами. Она опять улыбается вымученной улыбкой. Крики: «Мы хотим Никсона!», «Пэт — первая леди». Сейчас особенно заметно, что неудавшаяся «первая леди» вконец измучена. Мне жаль ее. Никсон держится из последних сил, говорит отрывисто, почти бессвязно:
— Я верю, что вы будете едины с тем, кто победит. Если это Кеннеди, он получит мою искреннюю поддержку. Еще раз хочу вас всех поблагодарить. Я верю в будущее страны. Америка даст демократию всему миру. Еще раз спасибо. Я спал только два часа в прошлую ночь. Я пойду спать…
3 часа 50 минут. Появляется Лодж, окруженный репортерами.
— Я хочу поздравить Кеннеди. Он уже избран. Это очевидно. Мы все должны поддержать его. Ничто бы так не обрадовало коммунистов, как разделенная Америка. Мы должны быть вместе.
— Будет ли перестроено правительство? — спрашивает один из журналистов.
— Я не знаю.
— А какие бы советы вы хотели дать?
— Никаких не хочу я давать советов. Я теперь только частное лицо и, видимо, не буду больше претендовать на выборные должности.
— Что вы будете делать сейчас?
— Уеду отдыхать на какой-нибудь остров.
— На Кубу? (Смех.)
— Вы скоро все узнаете, вы же всегда все знаете…
Опять телестудия. Здесь тоже не железные люди. Уже никто не бегает, движения вялые, физиономии скучные. Азарт совсем не тот, хотя, кажется, опять не все ясно. И это становится очевидным, когда снова вдруг показывают Никсона. Нет, он не спит, у него еще теплится надежда. Но разве есть что-либо обнадеживающее для него?
Да, есть. Усталый «профессор» напоминает разные истории из выборной практики. В 1948 году Трумэн победил в Калифорнии и Охайо с перевесом всего в один голос.
А каковы у нас последние цифры?
Никсон — 49.
Кеннеди — 51.
Я не заметил, как стал клевать носом. Разбудил меня толчок Михаила Михайловича.
Добродушный молодой толстяк с двойным подбородком стоял посреди вспышек блиц-ламп. Его лицо сияло. Я узнал Пьера Сэленджера, пресс-секретаря Кеннеди.
— Он будет выступать в десять часов утра, — сказал толстяк. — Никаких заявлений до десяти утра!
— Что делает г-н Кеннеди?
— Спит, я полагаю.
— Как давно он лег?
— Хотел лечь после выступления Никсона, но лег после того, как высказался Лодж.
— Считаете ли вы, что Кеннеди выиграл выборы?
— Никаких заявлений до десяти часов.
— Но все-таки?
— Сенатор лег спать с надеждой…
Это было в 4 часа 15 минут утра. Появился диктор:
— Я думаю, что теперь мы можем пожелать всем нашим слушателям спокойной ночи.
И в последний раз мелькнули цифры:
Никсон — 49.
Кеннеди — 51.
* * *Позже подсчитали точно: Кеннеди получил на 118 тысяч голосов избирателей больше, чем Никсон, но добился решающего превосходства в голосах выборщиков.
«Эра Эйзенхауэра» кончилась.
Джон Фитцджеральд Кеннеди, сорока трех лет от роду, стал тридцать пятым президентом Соединенных Штатов Америки.
Линдон Бейнс Джонсон приступил к обычным вице-президентским делам.
А три года спустя было то, что описывается в начале этой главы: скорбь Америки, позор Америки…
Роковой полет Джона Кеннеди в Даллас связывался с новой избирательной кампанией. Трагедия на какое-то время приостановила ее ход. Тайна все еще окутывала обстоятельства убийства, когда колесо снова начало раскручиваться.
В республиканском лагере замелькали фигуры старые и новые: Рокфеллер, Голдуотер, Лодж, Стассен, Смит, Ромни, Скрэнтон…
