Закат и падение крошечных империй. Почему гибель насекомых угрожает существованию жизни на планете - Оливер Милман
Пчелиные межвидовые проблемы омрачают один из самых популярных способов борьбы с кризисом насекомых – городское пчеловодство. От Детройта до Лондона и Сиднея появляется все больше людей, которые хотят поставить ульи у себя в саду или на крыше. Число обучающихся на курсах пчеловодства возросло. Множество организаций с гордостью заявили об экологических достоинствах шумных ульев, размещенных на крышах их офисных зданий. В Берлине городское пчеловодство обрело такую популярность, что около 30 человек, известные как Schwarmfänger – ловцы пчел, стали специализироваться на отлове скоплений медоносных пчел, собирающихся под карнизами или у фонарных столбов, когда начинающие пчеловоды понимали, что им не совладать с роем. «Это стало модно. Люди ставят улей где-нибудь на балконе и думают, что помогают природе», – сказал в своем интервью New York Times Альфред Краевски, один из ловцов-добровольцев.
Любой может держать улей, что объясняет, почему пчеловоды не сдаются даже в раздираемой войной Сирии или в лагерях беженцев в Танзании.
Однако это не означает, что выращивание медоносных пчел полезно для природы. Благодаря своей огромной численности эти насекомые вскоре начинают доминировать в городской среде, где мало растений, так что для диких пчел пищи почти не остается. Люди, которым нравится держать пчел, как правило, высаживают разные нектароносные цветы в качестве кормовой базы для питомцев и подкармливают больных шмелей сахарным сиропом. Однако содержание ульев сводит большую часть этой работы на нет, так как дикие пчелы могут лишиться среды обитания и заразиться новыми болезнями.
Особенность пчел в том, что их видовое разнообразие больше в умеренных, а не в тропических регионах, но, когда города забиты ульями, оно уменьшается. В отчете управления садов Кью за 2020 год говорится, что один квадратный километр городского ландшафта Великобритании может прокормить около семи ульев, а в некоторых районах Лондона их сейчас насчитывается до пятидесяти. Как сказала в своем интервью The Guardian эколог из Бристольского университета Джейн Меммотт, ульи, за которыми плохо ухаживают, превратились в «маленькие очаги эпидемий и инфекций».
«Если вы заведете медоносных пчел, то можете ненароком вызвать голод среди шмелей и одиночных пчел, – предупреждает Донкерсли. – В городах не так много места для опылителей. Разведение медоносных пчел только ухудшает ситуацию». Домашние пчелы могут стать причиной проблем даже в сельской местности. В своем недавнем обращении к властям с просьбой не размещать управляемые ульи в национальных парках страны группа австралийских ученых назвала медоносных пчел вредителями, указывая, что они могут заразить ноземой местных насекомых и опылить вредные инвазионные сорняки. Стоит отвести взгляд от империи сельского хозяйства или от бородатых хипстеров, жаждущих делать мед у себя на крыше, как все наши теплые чувства к медоносным пчелам резко угаснут.
По словам Зомчека, медоносные пчелы являются «лучшими собирателями нектара и пыльцы», причем каждой пчелиной семье требуется около 45 килограммов меда в год. Так как для изготовления 500 граммов меда необходимо два миллиона цветов, если собрать в одном месте сто, а то и тысячу ульев, для них потребуются сотни миллиардов цветковых растений. «Какие современные сельскохозяйственные районы могут это обеспечить? – задает риторический вопрос Зомчек. – Что останется другим опылителям после того, как медоносные пчелы прочешут всю сельскую местность?»
Из-за захламления деятельности по сохранению видов разными «раздражителями» мы часто расточаем на второстепенных экосистемных игроков, например панд, внимание, на которое вправе рассчитывать такие столпы экологии, как кораллы, и бесстрашные инженеры – бобры. Однако в конечном счете ни панды, ни медоносные пчелы в этом не виноваты. Неуклюжее, разрушительное влияние человека изменило планету, а наши внутренние предубеждения привели к тому, что одни существа получили приоритет перед другими.
Взаимодействие современного человека с животными ограничено общением с питомцами, случайным созерцанием домашнего скота и экзотическими сюжетами о диких животных, которые часто используются в рекламе и детских книгах. К лучшему или к худшему, медоносные пчелы умудряются охватить пару этих категорий. Они достаточно широко распространены, чтобы стать привычными, но в то же время обладают толикой волшебства благодаря своей способности изготавливать мед. Эти насекомые не просили нас пользоваться их адаптивностью и расселять по всему миру, заражая по дороге болезнями, чтобы обеспечить себя пищей. Политики сделали их инструментом, а ленивые маркетологи – символом сохранения насекомых. Лучшее, что мы можем сделать в будущем, это использовать их популярность в интересах других опылителей, точно так же, как «ключевые» виды, например орангутанги и тигры, применяются в качестве символов сохранения своих экосистем.
На практике нам, пожалуй, стоит учитывать подлинную ценность пчел в целом, а не только их полезность для нас. Возможно, мы не сможем извлечь их из разросшейся матрицы производства продуктов питания, но в наших силах остановиться и подумать о том, что еще можно сделать для поддержания благополучия этих замечательных существ.
Путешествие монарха
В Калифорнии каждый год начинается с огромного наплыва пчел и заканчивается другой массовой миграцией насекомых, для которой не требуются ни водители грузовиков, ни защитные белые костюмы, ни гудящие ульи.
Каждый октябрь полчища оранжево-черных бабочек-монархов прилетают из Айдахо и Юты, чтобы составить компанию серферам и айтишникам на калифорнийском побережье.
Это зрелище привлекает туристов в рощи, расположенные на юге штата, где можно увидеть бабочек, которые порхают у эвкалиптов, наслаждаясь теплом. Примерно в то же время отдельный рой монархов начинает еще более длительную и изнурительную миграцию, которая включает пересечение государственных границ и смену нескольких поколений. С северо-востока США и Канады бабочки летят на юг, к десятку тайных убежищ в горах Сьерра-Мадре, которые тянутся, словно массивный хребет, через всю центральную Мексику. По сравнению с перелетом на современном самолете, который за пять часов доставит вас из Нью-Йорка в Мехико, путешествие монарха – это монументальный подвиг. Хрупкое создание весом с изюминку способно на настоящую одиссею: оно преодолевает около 4800 километров, используя только свои крылья, воздушные потоки и отточенные инстинкты.
Миллионы бабочек-монархов каким-то образом каждую зиму справляются с этим заданием; некоторые пролетают до 400 километров в день.
Ученые долго ломали голову над навигационными способностями, которые позволяют монархам преодолевать такое огромное расстояние. В последние годы ситуация стала проясняться. При проведении одного исследования несколько бабочек поместили в миниатюрный симулятор полета. Как
