Светлана Барсукова - Неформальная экономика. Курс лекций

Вероятность лоббирования как основы сверхприбыльности сделок зависит от ресурсных и институциональных возможностей хозяйствующего субъекта. Под ресурсными возможностями мы понимаем не только распоряжение природными ресурсами, но и интеллектуальную состоятельность корпуса менеджеров, квалифицированное юридическое сопровождение бизнес-планов, доступность сети консультационных услуг, возможности для наращивания социального капитала предпринимателя и т.д. Очевидно, что подобными благами преимущественно располагает бизнес крупный.

Сверхдоходность сделок выступает одновременно условием и результатом вхождения бизнеса в поле политики. Крупный бизнес интересен власти, а власть привлекательна для крупного бизнеса. Теневая практика крупного бизнеса дает ему солидные шансы на сверхнормативное преуспевание, с чем связаны финансовые потоки, соединяющие бизнес с властью и, что принципиально, далеко не только в форме банальной коррупции.

Время удаленного от власти крупного бизнеса прошло. Близость к власти означает для бизнеса:

• безнаказанность или минимальные наказания при нарушении хозяйственного законодательства;

• получение госзаказов, субсидий с нарушением конкурсных условий;

• победу в тендерах с нарушением конкурсных условий или, что вероятнее, с соблюдением всех требований к победителю, «списанных» с конкретной фирмы;

• выгодные схемы по «распиливанию» государственных средств за счет фиктивных работ;

• информационное сопровождение, в том числе упреждающего характера о готовящихся нововведениях;

• устранение конкурентов силами репрессивных органов;

• использование государственных ресурсов (финансовых, силовых, интеллектуальных и др.) для развития фирмы;

• приоритетный учет интересов фирмы при выработке законодательства.

Сращивание бизнеса и власти становится не просто желательным, но необходимым условием развития крупного бизнеса. Можно выделить две стратегии сращивания бизнеса и власти: «рыночную» и «инвестиционную». При первой покупается услуга власти , при второй – место во властной иерархии . Рассмотрим эти стратегии подробнее [Барсукова, 2006а].

«Рыночная» стратегия. Теневой диалог власти и бизнеса может проходить в «рыночной» логике , при которой властные решения рассматриваются как товар (услуга), который может быть куплен. Бизнес интересуют формальные нормы, как напрямую связанные с данным бизнесом (например, установление импортных квот на определенный вид товаров), так и косвенно на него влияющие (например, экологическое регулирование). По этому поводу разворачивается острейшая конкурентная «борьба влияний» с попытками предотвратить или ускорить принятие решений, изменить смысл, формулировки принимаемого документа. Услуги власти касаются как ускорения разрешенных законом (и напрямую предписанных для исполнения) процессов, так и принятия решений в законодательно неоформленном пространстве (в «правовых пустотах»). Возможны и противозаконные решения, но это особо рисковый сегмент рынка теневых услуг власти. Услуги представителя власти зачастую оплачиваются не деньгами и не заманчивыми бизнес-предложениями. Велика роль компромата, накапливаемого влиятельными бизнес-игроками.

Решения власти имеют определенную цену, зависящую от следующих трех факторов:

• размер ренты, которая может быть присвоена за счет получения нужного решения или потеряна при неполучении этого решения;

• время, в течение которого может быть получаема рента;

• статус чиновника, получающего оплату за услугу.

Различаются как «оборонительные», так и «наступательные» стратегии бизнеса. «Оборонительные» действия обеспечивают лояльность власти к нарушениям, когда власть закрывает глаза на игнорирование закона (например, взятка проверяющему налоговому инспектору). «Наступательная» стратегия обеспечивает не безнаказанное нарушение формальных норм, а их изменение (выработку) в соответствии с требованиями бизнеса, что включает:

• внесение необходимых поправок в проекты принимаемых или в действующие законы, приказы, распоряжения;

• выделение бюджетных средств на определенные цели и объекты;

• заключение договоров на поставку товаров и осуществление работ за счет бюджета;

• принятие решений о выделении квот, выдаче лицензий, разрешений о приватизации объектов, продаже либо сдаче в аренду, в пользование государственного или муниципального имущества и земельных участков.

Среди ученых и практиков распространено понятие «взяткоемкость законов». Это означает, что в момент принятия закона уже можно вычислить, за какие услуги и какой слой чиновников будет брать взятки (или получать комиссионные – «откаты»). Исходя из открывающихся возможностей, можно примерно определить объем создаваемого административного рынка.

«Инвестиционная» стратегия, или формы «политического инвестирования» . Иные возможности теневого сотрудничества власти и бизнеса открываются в рамках «инвестиционной» стратегии, при которой бизнес покупает не услуги чиновника или законодателя, а место во власти , ставя на него своего человека. В этом случае покупается не властная (административная) услуга, а обязательства политика, который при избрании (назначении на должность) должен будет обеспечивать властные аспекты развития конкретного бизнеса.

«Политическое инвестирование» возможно в трех формах:

• лоббирование назначения на руководящие должности;

• проведение своего кандидата к победе на всевозможных выборах местного, регионального и федерального уровней (или покупка мест в партийных списках);

• покупка и финансирование деятельности политических партий.

Оговоримся, что реальное желание бизнеса проникнуть во власть не надо путать с имитацией, в основе которой лежит «засветка» и ничего более. В последнее время становится все больше кандидатов во власть, которые изначально знают, что их не изберут. Их задачей является полномасштабная раскрутка своей фирмы в ходе избирательного марафона [86] .

Покупка должностных мест осуществляется, естественно, не буквально. Внешне соблюдаются все правила бюрократического приличия: отбор, проверка компетентности, утверждение в должности и проч. Но результат предрешен, поскольку бизнес готов щедро оплачивать приход к власти «своего» человека. Денежная оплата – не единственная форма благодарности. Велика роль компромата и обязательств ответных услуг.

Покупка партий является еще менее рискованной сделкой с точки зрения возможного наказания, чем покупка отдельных должностей. Ведь официально партии не продаются. Процедура купли-продажи заменяется проведением съезда с избранием нового лидера. Все проходит совершенно официально и регистрируется в Минюсте.

Но самым распространенным механизмом «политического инвестирования» является проведение своих кандидатов к победе в ходе всевозможных выборов или, как вариант, покупка мест в партийных списках.

«Политические инвестиции» относятся к числу высокорискованных. Проведенный во власть субъект становится обладателем принципиально новых возможностей. Среди них – возможность контролировать информационное поле и силовые структуры. Как следствие, появляется соблазн в одностороннем порядке расторгнуть обязательства перед «спонсорами».

Поучительна история красноярского предпринимателя А. Быкова, который активно «инвестировал в политику», фактически приведя в губернаторское кресло А. Лебедя. Напомню, чем кончилось дело. Вышедший из повиновения красноярский губернатор повел атаку на бывшего «спонсора». За внешне личностным конфликтом стоял интерес холдинга «Русал» к Красноярскому алюминиевому заводу (КрАЗу), блокирующий пакет акций которого принадлежал А. Быкову. Развязку этой истории знает вся страна: А. Быков попал под стражу и был выпущен только тогда, когда в результате дополнительной эмиссии акций КрАЗа доля собственности А. Быкова сократилась до символического размера (с 28% на момент ареста до 2% при выпуске на свободу) [Волков, 2005, с. 331].

Отсюда главной проблемой «политического инвестора» является защита своих вложений , ему необходимо добиться реальной управляемости своего «выдвиженца». Силовое давление и угроза обнародования компромата помогают лишь отчасти. В условиях, когда «делегат от бизнеса» начинает контролировать силовые и информационные ресурсы, риск и цена его силового притеснения резко возрастают. Нужны иные меры, обеспечивающие послушность представителя власти. И такие меры успешно освоены крупными бизнес-структурами. Если деньги в политические проекты вкладывают серьезные структуры, такие как, например, СУАЛ, РУСАЛ и РАО ЕЭС, то они могут не опасаться за соблюдение неформальных договоренностей, под которые даются деньги. Их интересы гарантированно будут соблюдаться. Почему?