Ложь и правда о советской экономике - Евгений Юрьевич Спицын
Судя по архивным документам, все заседания Бюро Совета Министров СССР отличались очень высокой посещаемостью. За исключением В. М. Молотова, который довольно часто отвлекался для решения внешнеполитических задач, и А. А. Андреева, страдавшего от резко прогрессирующей глухоты, остальные члены Бюро постоянно присутствовали на его еженедельных совещаниях, где решались многие текущие и все неотложные вопросы развития народного хозяйства страны. Причем, как справедливо отметили многие авторы, это Бюро де-факто стало таким же «закрытым» руководящим органом, как и Политбюро ЦК, но, в отличие от высшего партийного ареопага, заседания которого стали носить все более нерегулярный характер, оно являлось гораздо более устойчивым и дисциплинированным коллективом. При этом в значительной мере само Бюро реально управляло экономикой страны через упомянутые выше отраслевые Бюро СМ СССР, ставшие своеобразным передаточным звеном между всеми министерствами и Бюро Совета Министров СССР, от которого их руководители получали конкретные задания, поручения и сроки их исполнения по курируемым отраслям. Причем за точным исполнением всех этих указаний зорко следил Секретариат Бюро Совета Министров СССР, который сначала возглавлял Управляющий делами союзного правительства Яков Ермолаевич Чадаев, а затем, с марта 1949 года, сменивший его на этом посту Михаил Трофимович Помазнев.
По сути, новая система вовсе не ломала прежнюю систему кураторства союзных министерств со стороны заместителей председателя Совета Министров СССР, но именно она давала в их распоряжение необходимый рабочий аппарат и возможность оперативно решать все важные вопросы подотчетных отраслей через решения отраслевых Бюро СМ СССР, которые также собирались регулярно, в среднем каждые десять дней. Причем полномочия самих Бюро были достаточно широкими, поскольку им вменялись проверка исполнения всех Постановлений Совета Министров СССР, решение текущих вопросов работы подведомственных им министерств и ведомств, подготовка для рассмотрения на заседаниях Бюро самых важных вопросов работы соответствующих отраслей и т.д. Как говорилось выше, тогда же в начале февраля 1947 года было создано восемь отраслевых Бюро: по сельскому хозяйству, по металлургии и химии, по машиностроению, по топливу и электростанциям, по транспорту и связи, по пищевой промышленности, по торговле и легкой промышленности и по культуре и здравоохранению, — которые соответственно возглавили заместители И. В. Сталина по Совмину: Г. М. Маленков, Н. А. Вознесенский, М. З. Сабуров, Л. П. Берия, Л. М. Каганович, А. И. Микоян, А. Н. Косыгин и К. Е. Ворошилов. В каждом таком Бюро было по 8-10 членов, из которых один был членом-контролером, единственной функцией которого стала проверка исполнения всех правительственных решений.
Между тем после двух крайне напряженных послевоенных лет, отмеченных сильной засухой, голодом, отменой карточек и денежной реформой, в самом конце декабря 1947 года состоялось расширенное заседание Бюро Совета Министров СССР, на котором обсуждался проект плана восстановления и развития народного хозяйства страны на новый финансовый год. Практически все союзные министры, прежде всего черной металлургии Иван Федорович Тевосян, транспортного машиностроения Иван Исидорович Носенко и электростанций Дмитрий Георгиевич Жимерин, выступавшие на этом заседании, требовали от главы Госплана увеличить капиталовложения в их отрасли и, напротив, сократить планы производства готовой продукции. Естественно, Н. А. Вознесенский всячески пытался сопротивляться нажиму отраслевых лоббистов, но поскольку прийти к единому мнению так и не удалось, то принципиальное решение вопроса было вынесено на заседание Политбюро ЦК, которое состоялось в рабочем кабинете И. В. Сталина буквально накануне нового года. Судя по рабочему дневнику Вячеслава Александровича Малышева, который именно тогда стал еще одним из заместителей И. В. Сталина по Совету Министров СССР и членом его Бюро, вождь, внимательно выслушав всех своих замов по союзному правительству, дал указание: 1) сократить объем капиталовложений с 60 до 40 млрд. руб., 2) направить средства только на пусковые объекты и расширение старых производств и 3) сделать основной упор на «производство товарной массы и насыщение потребительского рынка»[26]. Таким образом, как отметил профессор В. О. Хлевнюк[27], И. В. Сталин в тот период был крайне осторожен и опасался форсировать экономический рост, поскольку ситуация с выполнением плана 1947 года была не совсем благоприятной, тем более что из-за денежной реформы государственный бюджет потерял порядка 50–57 млрд. руб. Вместе с тем, имея опыт предвоенных пятилеток, вождь допускал очередной мощный рывок, поэтому все же дал руководителю Госплана СССР свое согласие на увеличение (при необходимости) фронта капитальных работ до 55 млрд. руб.
Как показали дальнейшие события, опасения И. В. Сталина и Н. А. Вознесенского оказались напрасны, поскольку, согласно официальным данным ЦСУ СССР, которое в 1948 году было выведено из системы Госплана и переподчинено Совету Министров СССР, подтвержденным затем целым рядом советских и российских историков и экономистов (В. С. Лельчук, Ю. А. Приходько, М. И. Хлусов, Г. И. Ханин, Р. А. Белоусов, В. О. Хлевнюк[28]), к концу 1948 года валовой объем промышленного производства вместо запланированных 19% вырос на 27% и достиг довоенного уровня, а к концу 1950 года превзошел его на 73% вместо 48%, установленных планом IV пятилетки. При этом в отраслях тяжелой индустрии, особенно в черной металлургии, которая, по выражению Р. А. Белоусова, «стала предметом особого внимания и заботы со стороны всех органов управления» и куда было вложено без малого 11% всех промышленных инвестиций (почти 2 млрд. руб.), общий объем производства вырос на 210–230%, в то время как в легкой и пищевой промышленности этот рост составил всего 20–25%. Тем не менее многие ученые, в том числе видный статистик и экономист профессор Г. И. Ханин, перу
