Роберт Силверберг - Долина вне времени
Он взглянул на Уэллерса, затем на Ла Флоке.
– Нам следует это обсудить. Нас девятеро. Мак-Кей и мисс Хардин определенно захотят остаться в Долине. Марга и я еще не пришли к определенному решению, но в любом случае нам бы хотелось провести здесь некоторое время. Таким образом, среди людей четверо против двоих. Что же касается инопланетян…
– Я голосую за Ла Флоке, – внезапно сказал альдебаранец. – Меня ждет очень важное дело, и я не могу ждать.
«Ну и ну», – подумал Торнхилл.
– Четверо против троих, – сказал он. – Спикианин и регулианин молчат, поэтому я не принимаю их в расчет.
– Я говорю на языке Регула, – резко возразил альдебаранец. Не ожидая ответа, он развернулся к существу со Спики и обменялся с ним несколькими фразами, затем сообщил:
– Наш друг голосует за нас. Счет становится ничейным.
– Подождите, – не согласился Торнхилл. – А почему мы должны верить, что он сказал именно это? Предположим…
Маска любезности слетела с лица альдебаранца.
– Предположим что? – резко спросил он. – Если вы намерены бросить тень на мою честь, Торнхилл…
Он не договорил.
– Драться здесь совершенно бессмысленно, – подтвердил его невысказанную мысль Торнхилл. – Но если только так можно удовлетворить вас, то валяйте.
Альдебаранец, видимо, понял, что из его попытки затеять ссору ничего не выйдет. Он отступил. Торнхилл продолжил:
– Ладно, я принимаю на веру то, что вы сказали. Но нас четверо, и счет равный.
– Очень любезно с вашей стороны, что вы устроили такое голосование, Торнхилл, – заметил Ла Флоке. – Но это не предмет для обсуждения. Каждый из нас индивидуум, а не коллективное существо, и я предпочитаю не оставаться здесь, пока у меня есть хотя бы один шанс вырваться отсюда, сколь бы ничтожным он ни казался.
Он повернулся и побрел прочь.
– Нужно как-то остановить его, – сказал Мак-Кей. – Если ему удастся…
Торнхилл покачал головой.
– Это нелегко. Даже если он покинет Долину, то как он покинет планету?
– Вы не поняли меня. Страж сказал, что если один из нас покинет Долину, то ее должны покинуть все. И если он это сделает, я умру.
– Возможно, мы все уже мертвы, – предположила Марга после долгого молчания. – Предположим, что каждый из нас – вы в своем звездолете, я в своей обсерватории – умерли в одно и то же мгновение и попали сюда. Что если…
Небо потемнело – приближался Страж.
– Спросите у него, – Торнхилл ткнул пальцем в небо. – Он все расскажет.
Темное облако опустилось.
«Вы не умерли, – пришел беззвучный ответ, – хотя некоторые из вас и умрут, если Барьер будет преодолен».
Торнхилл снова почувствовал холод присутствия чужого существа.
– Кто вы? – спросил он. – Что вы хотите от нас?
«Я – Страж».
– И что же?
«Я – Страж», – таков был ответ. И облако стало рассеиваться, через несколько мгновений небо очистилось. Торнхилл опустился на валун и взглянул на Маргу.
– Он приходит и уходит, кормит нас, хранит нас от смерти. Прямо как в зоопарке, Марга. И мы главные его обитатели!
Ла Флоке и Уэллерс подошли к ним.
– Вы удовлетворены ответами на ваши вопросы? – спросил Ла Флоке. – Вы все еще хотите провести остаток жизни здесь?
Торнхилл улыбнулся.
– Давайте, Ла Флоке, лезьте на гору. Я снимаю свой голос против вас.
Теперь счет в вашу пользу.
– А я думал, что вы за меня, – тихо сказал Мак-Кей.
Торнхилл не ответил и продолжал, обращаясь к Ла Флоке:
– Выбирайтесь из Долины, если вам это удастся.
– Вы идете с нами?
– О нет! Я остаюсь здесь, не возражая против вашего ухода.
Ла Флоке бросил на него взгляд, но тут же принялся рассматривать гигантский горный пик, который закрывал выход из Долины. Торнхиллу почудилось, что тень страха пробежала по лицу Ла Флоке. Но, сжав челюсти, тот сказал:
– Уэллерс, вы идете?
Здоровяк пожал плечами и ответил:
– Думаю, неплохо взглянуть на это.
– Тогда пошли, – твердо сказал Ла Флоке.
Он бросил еще один, полный ярости, взгляд на Торнхилла и пошел по тропе, ведущей в горы.
Марга тихо спросила:
– Сэм, почему вы так поступаете?
– Я хотел проверить его реакцию. И увидел то, что хотел.
Мак-Кей дернул его за руку.
– Я умру, если вы оставите Долину! Разве вы не понимаете, Торнхилл?
Вздохнув, Торнхилл сказал:
– Я понимаю. Но пусть вас не беспокоит Ла Флоке. Он очень скоро вернется.
4
Прошло несколько часов. Казалось, они тянулись целую вечность.
Красное солнце давно уже скрылось за горизонтом, предоставив дальнему голубому обогревать Долину. Часы Торнхилла показывали уже больше десяти часов вечера. Прошло почти двенадцать часов с тех пор, как он взошел на борт лайнера в Юринеле, более четырех часов со времени прибытия по расписанию в космопорт Венгамона. Сейчас его, наверное, безуспешно ищут и удивляются, как он мог бесследно исчезнуть во время полета через гиперпространство.
Они сидели группой на берегу реки. Уроженец Спики теперь полностью перешел в красно-коричневую стадию и сидел тихо, как сова. Два других инопланетянина держались столь же замкнуто. Говорить было не о чем.
Мак-Кей весь съежился, обхватив себя руками и напоминая мешок с конечностями. Он напряженно глядел в сторону гор, как бы пытаясь увидеть Ла Флоке и Уэллерса. Торнхиллу было понятно выражение его лица: Мак-Кей думал о том, что если Ла Флоке покинет Долину, то он, Мак-Кей, дорого заплатит за свое двойное воскрешение. Мак-Кей напоминал человека перед казнью.
Сэм Торнхилл молчал и тоже глядел на гору, размышляя, где сейчас могут находиться ушедшие, как далеко они могли забраться, прежде чем осторожный Ла Флоке повернет назад. В том, что Ла Флоке боится гор, не было сомнений, в противном случае он бы уже давно ушел и не пытался уговаривать их. Торнхилл заставил его идти, но будет ли им сопутствовать успех? Вероятно, нет. Ла Флоке смелый человек, но с затаенным страхом, который не может перебороть. Торнхиллу было даже немного жаль его: бодрячок вынужден будет униженно возвратиться ни с чем.
– Вы кажетесь озабоченным, – сказала Марга.
– Озабочен? Нет, просто думаю.
– О чем?
– О Венгамоне и о своей работе, о том, как уже начали растаскивать мой рудник.
– Вам не хватает Венгамона, не так ли?
Он улыбнулся и покачал головой.
– Нет. Рудник был всей моей жизнью. Время от времени я брал короткие отпуска, но думал только о работе и только о ней, да о ценах на рынке. Но лишь до самой последней поры. Это, наверное, свойство Долины: сейчас рудник кажется мне далеким, словно принадлежит кому-то другому или словно он владел мною, а теперь я освободился.
– Мне понятны ваши чувства, – сказала Марга. – Я день и ночь жила в обсерватории. Всегда нужно было сделать так много снимков, так много прочесть книг, что я даже и в мыслях не допускала пропустить хотя бы один день или приостановить работу. Но здесь нет звезд, и я не жалею о них.
Он взял ее руку.
– Меня все-таки интересует: если Ла Флоке добьется успеха, если мы действительно выберемся из Долины и вернемся к своей обычной жизни, будем ли мы после этого хоть немного другими? Или я опять вернусь к своей бухгалтерии, а вы к своим звездам?
– Мы этого не узнаем, пока не вернемся, – ответила она. – Если вернемся… Но взгляните туда.
Торнхилл посмотрел. Мак-Кей и мисс Хардин были всецело заняты беседой. Он держал ее за руку.
– К профессору наконец-то пришла любовь, – улыбнулся Торнхилл.
Регулианин спал, альдебаранец задумчиво глядел под ноги, рисуя что-то на песке. Спикианин все коричневел. В Долине царил полный покой.
– Я, бывало, очень жалел зверей в зоопарке, – сказал Торнхилл. – Но, в общем-то, это не такая уж плохая жизнь.
– Постольку, поскольку мы до сих пор не знаем, что еще припасено для нас у Стража.
С вершин гор неожиданно начал сползать туман, рваные клочья его поплыли над Долиной. Вначале Торнхилл подумал, что Страж вернулся для очередной беседы, но затем понял, что это обычный туман. Стало прохладней.
Он, плотней прижав Маргу к себе, задумался о своих тридцати семи годах. Он неплохо выглядел для такого возраста: подтянутый, атлетического сложения, с быстрыми рефлексами и острым умом. Но до самого этого дня – трудно было поверить, что это все еще первый день в Долине, – понимал ли он, что в жизни есть многое другое, кроме добычи руды и бизнеса?
Чтобы понять это, понадобилась Долина. Будет ли он все помнить, если они выберутся отсюда? А может, лучше остаться с Маргой здесь и быть вечно молодыми?
Он нахмурился. Вечная молодость, да, но если не по собственной воле, если быть вечным узником… Нет, это не для него.
Теперь он пришел к окончательному решению. Марга крепче сжала его руку.
– Мне кажется, возвращаются Ла Флоке и Уэллерс, – проговорила она.
– Видимо, им так и не удалось, – откликнулся Торнхилл, не понимая, испытывает ли он облегчение или разочарование.
