Валерий Сагатовский - Вселенная философа (с илл.)
Занятие философией — дело серьезное и ответственное. Философ-марксист хорошо помнит слова Маркса, содержащие упрек философии прошлого и указание пути философии будущего: «Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его».
Философские идеи, выступающие орудиями изменения мира, должны быть надежными и эффективными. И пусть мещане от философии кричат: «Ах, ах, высокий класс!» — по поводу своих эффектных трюков. «Простая мысль, но выраженная честно, — писал физик Ричард Фейнман, — полезнее туманных намеков».
Философ предлагает людям жизненную программу. Но в отличие от религиозного проповедника он апеллирует не к богу, а к фактам и логике. Знающий о двух формах опыта, о необходимости осознания целей человеческой деятельности, такой философ не будет испытывать чувство неловкости, отвечая на вопрос о своей профессии.
Путь к истинной философии — это путь по лезвию бритвы между пропастями кокетничающего профессионализма, шизоидной туманности, скептицизма и вульгаризаторства «здравого смысла».
Но это путь к вершине. Только с нее открывается целостная перспектива человеческого поведения, соответствующего разумным целям Человека в Мире, который благодаря такой деятельности Человека тоже будет становиться более разумным и в конце концов станет Миром Разума.
МИР
СКЕЛЕТ И ПЛОТЬ
Что может сказать философ о мире, об окружающей действительности? «Что-нибудь слишком общее и неопределенное». Вот ответ, который порой приходится слышать на этот вопрос. Иногда его облекают и в достаточно вежливую форму, например, что в отличие от эмпирических наук философия не имеет ясно очерченных рамок своего применения.
Так ли это? Попробуем показать, что столь категорический вывод получается только тогда, когда понятие «ясно Очерченные рамки» употребляется на уровне «домашнего обихода».
Анатом может указать пальцем изучаемую им структуру живого организма. Математик скажет, что он изучает разные структуры независимо от того, какие конкретные предметы они объединяют. Так, процессы, протекающие в организме человека при ходьбе, и явления распространения света в пространстве имеют одинаковую динамическую структуру — ритмические колебания, которые описываются одинаковыми математическими уравнениями. Такую структуру трудно представить зрительно, она выделяется силой мысли. Но разве становится она от этого менее определенной, чем структура анатомическая? Для современной науки вообще характерен переход к изучению объектов, не представимых наглядно. Ведь и физик, имеющий дело с элементарными частицами, не может зрительно очертить рамки изучаемого им предмета. Не может сделать этого и социальный психолог, исследующий отношения психологической совместимости и несовместимости в малых группах.
Отсюда следуют два вывода, «ясно очерченные рамки» отнюдь не обязательно являются зрительно, пространственно очерченными. В тех случаях, когда рамки исследуемого предмета не удается представить наглядно, не стоит говорить о неопределенности предмета, а необходимо напрячь свое абстрактное мышление и с его помощью четко провести границы.
Выделение предмета, изучаемого философией в явлениях объективной действительности, есть именно такой случай.
* * *Уже известный нам Скептик решил взять реванш в споре с Философом.
С. В прошлый раз вы утверждали, что, кроме вещей, надо изучать отношения человека к миру, и это, мол, дело философа. Сейчас вы заговорили о предмете философии в самой окружающей нас природе. Пойдемте со мной в лабораторию, и я покажу вам, что изучает моя наука. Можете ли вы показать мне ваш предмет?
Ф. Если хотите, вы можете воспринять мой предмет даже на слух. Произнесите любую фразу.
С. Из какой области?
Ф. Из какой вам угодно.
С. Пожалуйста. «Сила — это количественная мера воздействия тел друг на друга».
Ф. Возьмите еще какой-нибудь пример, попроще.
С. Хорошо. «У меня есть новая газета».
Ф. А теперь скажите, какие из понятий, употребляемых в первом примере, являются специфическими для какой-то определенной науки?
С. Сила и тело. Это понятия физики.
Ф. А остальные: скажем, «количественная мера», «воздействие»?
С. Ну, это общеупотребляемые выражения.
Ф. Во втором примере к числу «общеупотребляемых» вы отнесете, конечно, понятия «есть» и «новое». Действительно, это общеупотребляемые, или, как говорят в философии, всеобщие понятия, категории. Мы можем говорить о мере воздействия тел друг на друга, о мере человеческой жизни, о мере вкуса и т. д. Новыми могут быть не только газета, но и общество, и звезда, и мысль — все они в каком-то отношении могут являться новыми. Понятием «есть» мы характеризуем все существующее.
С. К чему вы клоните?
Ф. К тому, что, как говорил Гегель, нефилософу «…никогда не приходила мысль сделать „есть“ предметом нашего рассмотрения». В самом деле, кто же будет исследовать отношения между явлениями действительности, которые отражаются всеобщими понятиями? Физик объяснит свойства тел, социолог исследует функции газеты, но кто раскроет понятие меры или характер отношений между новым и старым в любом процессе развития?
С. Боже мой, какая схоластика! Что тут изучать и кому это нужно?
Ф. Не спешите с эмоциональными оценками. Я хочу, чтобы вы сначала четко представили, что изучает философия в любых явлениях действительности, а потом уж займемся вопросом «кому это нужно?». Думаю, вы согласитесь с тем, что в любой области знаний, так же как в рассмотренных нами примерах, можно выделить две группы понятий: общие для всех областей действительности и специфические, относящиеся только к той области, которую изучает данная наука (физика, биология и т. д.).
С. Допустим, что можно. Но нужно ли?
Ф. Еще Джон Локк, английский философ XVIII века, выдвинул идею минимальных словарей для различных наук. В настоящее время эта идея становится реальностью. Лингвисты берут какую-то отрасль знаний, выделяют в ней несводимые друг к другу понятия, так называемые семантические множители, и через них определяются все другие понятия данной области. Это упорядочивает знания и создает возможность машинного перевода. Созданы, например, информационный язык Л. Кларка для гуманитарных наук, в котором 710 семантических множителей, язык Кента для металлургии, насчитывающий 214 исходных смысловых единиц и т. д.
С. Лингвисты делают дело. А при чем тут философы?
Ф. При том, что в любом из этих языков есть понятия типа «свойства», «состояния», «части» (то есть всеобщие категории), которые до сих пор не систематизированы, не выведены друг из друга и в каждом информационном языке берутся как самостоятельные семантические множители. А ведь и для всеобщих категорий можно составить «минимальный словарь» не хуже, чем для специфических.
С. Вы предлагаете построить информационный язык из всеобщих понятий?
Ф. Вот именно. Правда, в философии эту задачу привыкли называть построением системы категорий. Представьте себе, что мы перечислили все всеобщие характеристики любого предмета: качество, количество, содержание, форму, развитие и т. д. Затем нам удалось увязать их в какую-то единую систему, например, определить друг через друга. Не правда ли, что полученный результат можно уподобить общему каркасу, скелету любого предмета, а специфические черты данного предмета — живой плоти?
С. Туманно.
Ф. А ведь если я поясню примером, вы скажете другое: тривиально.
С. Не скажу.
Ф. Хорошо. Так вот, биология изучает развитие жизни на Земле, общая социология — развитие общества, астрофизика стремится познать развитие галактик, психология — развитие человеческой личности. Все эти процессы развития, конечно, имеют свою биологическую, социальную, физическую, психологическую специфику. Но за ней — за этой специфической плотью — находится общий скелет: общие законы любого развития в природе, обществе, мышлении.
С. Такие каркасы современная наука изучает и без философии. Например, общая теория систем.
Ф. Любая всеобщая характеристика достойна специальной теории: теория систем, теория вероятностей, теория структур и т. д. Но вспомним хейердаловского «специалиста наверху»: кто перекинет мостики между результатами, добытыми из отдельных «ям»? Ведь любое явление обладает полным набором всеобщих характеристик: и системностью, и развитием, и другими чертами. Философия стремится дать исходное описание этих всеобщих свойств в их взаимной связи и тем самым создает стартовую площадку для их более углубленного изучения на уровне специальных теорий.
